Искушение любовью - Эйлин Драйер

– Я не могу разбудить его, сэр,  – сообщил слуга отца Суини.

– Не получится или не должен, Суини? – уточнил Алекс, теребя в руках найденные бумаги. – В данном случае это важно.

Он расстроился бы сильнее и, возможно, действовал бы гораздо жестче, если бы не был уверен, что Суини, не задумываясь, пожертвует жизнью ради оберегаемого им человека, который в свое время сделал его свободным, выкупив у плантатора из Джорджии. Немного суетливый маленький негр, поседевший и ссутулившийся на службе в их доме, Суини своей заботой более всех гувернанток напоминал Алексу в детстве матушку.

– Он не должен заниматься делами, ях,  – доверительно произнес слуга, растягивая, по своему обыкновению, слова, будто его рот был заполнен патокой. – Но он не хочет держаться в тени. Не могу уберечь его от встреч с этими типами из правительства. Вы же его знаете. Он не в состоянии кого-то огорчить отказом.

Алекс потер глаза, пытаясь избавиться от головной боли, которую неожиданно почувствовал.

– Может, нам стоит наложить запрет на посещение дома этими джентльменами, Суини?

Маленький негр радостно заулыбался:

– Вы должны убедить его сделать это, ях.

Почему-то именно в этот момент Алекс ощутил страшную усталость и почувствовал себя попавшим в замкнутый круг. Он не может спросить отца о письмах, но, пока не сделает этого, не может пойти к Дрейку. Без Дрейка ему будет трудно разрешить свои собственные проблемы, а без этого он не сумеет защитить Фиону. При этом он должен каким-то образом убедить отца не вмешиваться, во всяком случае – пока. Не говоря уж о том, что ему самому крайне необходимо разобраться в своих чувствах к Фионе и в том, что они могли означать для его будущего.

Алекс попытался направить мысли в более прагматичное русло и вдруг подумал, что человек, который шантажировал его с помощью отцовских писем, убит. Можно ли после это быть уверенным в безопасности отца? Как он мог оставить больного пожилого человека под защитой таких же старых слуг?

Алекс еще раз потер глаза и увидел приближающегося к нему Сомса.

– Извините, сэр. Для вас есть послание. Его оставил джентльмен, с которым встречался сэр Джозеф.

Наконец! Алекс не сомневался, что это было известие от агента. Может быть, оно подсластит горькие пилюли, которые беспрестанно заставляет его глотать жизнь. Не говоря ни слова, он взял у Сомса бумаги.

Ответы на многие вопросы? По крайней мере в его распоряжении появилось еще что-то важное.

Алекс достал часы и вспомнил о медальоне, который лежал в соседнем кармане, а затем о бумагах и бухгалтерских книгах, которые он пока не мог внимательно изучить. Главной заботой сейчас была опасность, угрожающая Фионе и Мейрид.

– Мне надо отправить несколько писем, Сомс.

Окажись она здесь при других обстоятельствах, Фиона была бы очарована домом Чаффи Уайлда с его обшитыми деревянными панелями холлами и покрытыми керамической плиткой полами коридоров. Даже садик позади дома был по-особому мил. Расположение тенистых тропинок и возникающих в самых неожиданных местах фонтанчиков на первый взгляд могло показаться случайным. Однако Фиона подозревала, что именно так и должен выглядеть настоящий английский сад.

Как здорово было бы оказаться здесь в разгар лета среди цветущих кустов шиповника, зарослей лаванды и аккуратных газончиков, на которых, словно дебютанки в свой первый сезон, прижимались друг к другу нарядные маргаритки, люпины и наперстянки. Но сейчас здесь было холодно, пусто и тихо. Постоянного присутствия садовников не требовалось, пчелы спали в своих дуплах, птицы, если не считать нескольких сердитых ворон, улетели. Долго сидеть на каменных скамейках было нельзя – сквозь одежду начинал упрямо просачиваться холод.

Она по-прежнему чувствовала себя очень усталой. Приснившийся кошмар отбил всякие надежды на то, что она наконец выспится. Из-за долгого отсутствия настоящего отдыха Фиона ощущала какое-то сонное безразличие ко всему, будто ее душа вылетела с одним из вздохов и не могла найти дорогу назад. И мир вокруг казался безразлично-сонным, замершим в ожидании чего-то, что вот-вот должно было произойти.

Но никто, кроме нее, этого, казалось, не замечал. Она видела леди Би в дамской гостиной, симпатичной комнате с искусно расписанными фиалками, анютиными глазками и примулами обоями, плотно набитыми мягкими диванами и бодро танцующими в очаге язычками пламени. Пожилая дама держала в руках пяльцы с вышивкой, на которой уже можно было увидеть черно-желтых шмелей. Она что-то напевала под нос, слегка покачивая головой как бы в такт звучащей в голове музыке, и серебро седых волос поблескивало на уже добравшемся до зенита солнце.

Мейрид, как поняла Фиона, пошла искать Чаффи, чтобы в очередной раз обсудить телескоп. Она видела их вместе не более часа назад: молодые люди измеряли углы наклона и сверяли их с перечнем звезд. Фиона подняла голову и увидела наплывающие с запада тучи. Это говорило о том, что закат не будет ясным, а значит, их ожидал обычный хмурый долгий вечер.

Она не знала, сможет ли уснуть, если Алекс к вечеру не приедет. А если приедет, сомнительно, что ей захочется идти спать. Подумав так, она непроизвольно поднесла указательный палец к губе, будто это могло напомнить вкус поцелуя Алекса, который она ощутила сегодня утром, а еще лучше – сделать так, чтобы он продолжался. Воображение распалилось так, что дыхание участилось, ноги стали, будто ватные. Она чуть было не опустилась на землю, но заставила себя стоять, представив, что ее подхватили сильные мужские руки.

Стараясь продлить этот полусон, Фиона закрыла глаза, и губы вспомнили горячий поцелуй, сказавший ей тогда куда больше, чем Алекс мог бы выразить словами.

На самом деле у нее осталось так мало, о чем можно было мечтать. Все, на что она могла рассчитывать,  – это найти безопасное место и прожить остаток дней в тихом гнездышке, делая все, чтобы столь любимые Мейрид звезды сошлись для нее в счастливом танце. Даже возвращение брата ничего не может изменить. Йен никогда не занимался Мейрид по-настоящему. Он не знает, как ее успокоить или избавить от страхов. К тому же у него теперь своя семья, о которой он должен заботиться. Вполне естественно, что его внимание будет посвящено воспитанию детей и восхождению по общественной лестнице. Сестры, которых он и так почти не знал, постепенно станут частью полузабытого прошлого.

Конечно, Йен любит их – Фиона это знала наверняка – и готов сделать все, чтобы помочь не только Мейрид, но и ей самой. Только вот обнять ее так, как Алекс, даже на мгновение он не мог, как не мог подарить свою силу, тепло и понимание. Не мог он и прижать ее к своему телу, даря обещание райского блаженства и надежду на счастливую жизнь. И пусть Алекс тоже не мог, да и не хотел, давать ей никаких обещаний, но в те мгновения, когда они были так близки, он сделал с ее телом то же, что раньше – с сердцем: разбудил желание жить и стремление к счастью.