Чужое наследие - Вячеслав Шалыгин

– Я выбрала не лучшее время?

Преображенский поднял взгляд. Оксана присела на кушетку рядом.

– Для тебя мое время не делится на лучшее и худшее, – он улыбнулся.

– Ты связывался с Каллисто… – возразила княжна.

– Ты ревнуешь? – удивился Сергей Павлович.

– Нет, конечно, это было бы глупо, – Оксана вздохнула. – Но я чувствую, что мы становимся очень близкими людьми, и мне все труднее молчать о некоторых вещах. Ведь самыми глубокими переживаниями хочется делиться с теми, кто для тебя ближе всех. Дочка пока таких вещей не поймет, а кроме нее… и тебя, у меня никого нет. И в то же время я понимаю, что нам лучше пережить свои потери поодиночке. Это противоречие меня и гнетет.

– Я даже не знаю, что сказать, – князь обнял ее за плечи. – Наверное, ты права. Но я не в силах устранить это противоречие. Его и другие подобные трудности нам придется просто пережить. Подождать некоторое время, отвлечься на текущие дела.

– Тебе это сделать проще, – Оксана прижалась к его плечу. – У тебя много забот. А я занимаюсь только какими-то мелочами. Если бы не дочка, совсем затосковала бы… Не бросай меня надолго одну, хорошо?

– Я много езжу по планете. Этого требуют интересы государства.

– Я могла бы ездить с тобой.

– Хорошо, – легко согласился князь. – Но предупреждаю, это деловые поездки. В них нет ничего интересного, никаких приключений или приятных впечатлений. Скорее наоборот, впечатления самые тяжелые. Земля находится в плачевном состоянии.

– Я догадываюсь, – Оксана вздохнула. – Но сидеть безвылазно во дворце еще тяжелее. А на спутники ты не собираешься?

– Если не случится ничего непредвиденного, послезавтра я хочу слетать на Ганимед. Полетишь со мной?

– Конечно! Спасибо тебе…

Она обняла любимого, и они замерли, прижавшись друг к другу. Всего на минуту, но эта минута тепла и нежности стоила в тысячу раз дороже, чем долгие годы одиночества…

В пещере стоял ужасный холод, как в морозильной камере. Шура обхватила себя руками за плечи, но Краузе споткнулся, и ей пришлось снова его поддержать. Альфред пребывал в легком ступоре и передвигался как автомат, не глядя под ноги. Ровный каменный пол пещеры мог соперничать со столичным тротуаром, но ученый все равно умудрялся спотыкаться. Обо что – непонятно. Наверное, у него просто подкашивались ноги от слабости и боли. Шурочка взглянула на его руки. Отекшие пальцы торчали из повязок ужасными багровыми сосисками. Краузе прижимал руки к груди и по-детски дул на пальцы, роняя при этом крупные слезы. Шура представила, как ему больно, и ее сердце защемило от жалости. Бедненький Альфред. Если ему не оказать медицинскую помощь, он может совсем сойти с ума от таких мучений. Или упадет от кровопотери, и тогда эти звери его точно добьют. Вон какие у них лица. Садисты, похуже героев классической видеосаги «Пожиратели сердец». Конечно, им есть с кого брать пример. Их босс, этот маньяк Щукин, вообще чудовище. Мало того что чуть не угробил двоих безвинных людей, так еще и заставил лезть в эту пещеру. В этот холод и темноту. Впрочем, темноты тут как раз нет, кругом разливается золотистое свечение. Только оно не греет и уже не кажется красивым. Лица людей в этом странном свете кажутся покрытыми золотой пылью, словно у статуй. И это придает им вовсе жуткий вид. Ожившие статуи. Кошмар!

Пещера начала расширяться, и Шура невольно замедлила шаг, чтобы осмотреться. Ее тут же толкнули в спину. Толчок передался Альфреду, и он застонал.

– Эй, полегче! – Девушка обернулась и гневно взглянула на равнодушного конвоира.

Оказалось, что сопровождают пленников только трое. Все остальные где-то потерялись. Страшно стало? Тоже мне солдаты. Подумаешь, светящаяся пещера. Непонятно, конечно, что это так светится, явных источников пока не видно, и от этого не по себе. Но никакой непосредственной опасности нет. Или солдаты знают что-то особенное об этой пещере?

Шура сделала еще несколько шагов и остановилась. Впереди что-то было. Или кто-то. Там, где пещера резко расширялась, открывая устье огромного грота, кто-то сидел. Кажется, человек, хотя издалека не разберешь.

– Иди, – солдат снова толкнул девушку в спину.

В тот же момент Альфред окончательно обессилел и мягко опустился на пол. Шура оставила Краузе и прошла вперед. Да, там сидел человек. Весь покрытый золотистой пылью и неподвижный, словно изваяние. Древняя скульптура? Но откуда на Грации могли взяться какие-то изваяния работы древних мастеров? Ерунда. Наверное, это просто такой необычный сталагмит. Еще несколько шагов. Шура невольно вздрогнула. Нет, это не каменная статуя и не сталагмит. Это… Стас! Девушка подбежала к товарищу и присела рядом. Стас сидел с закрытыми глазами в позе «лотос», положив руки на колени ладонями вверх и склонив голову на грудь. Шура осторожно протянула к нему руку, но прикоснуться решилась не сразу. Некоторое время она держала ладонь перед его лицом, пытаясь уловить движение воздуха, но ничего не ощутила. Стас, похоже, не дышал. Девушка, наконец, решилась и прижала пальцы к его шее. Пульса, как ни старалась, она тоже не нашла. Но Стас не выглядел мертвым, в этом Шура была уверена на все сто. Во-первых, он сидел, а во-вторых, от него ничем не пахло, и на прохладной, но мягкой коже не обнаружилось пятен или других следов разложения.

– Твой друг? – раздался над ухом знакомый голос.

Шура инстинктивно пригнула голову, будто ожидая удара. Но ничего такого не произошло. Девушка подняла взгляд на Щукина.

– Не бойся, теперь я добрый. – Щукин усмехнулся. – Иди дальше.

Он обернулся к солдатам и указал им на Стаса. Черные воины тут же набросили на безжизненную статую бывшего исследователя просторный непрозрачный мешок и перенесли его на широкую гравиплатформу. Мешок не позволял рассмотреть детали, но Шуре показалось, что Стас так и остался сидеть в «лотосе». Только теперь он походил на готовый к открытию памятник. И сидел не на полу пещеры, а в кузове транспортера.

Шура встала и с тревогой взглянула на Краузе.

– Не трогайте его больше, если вы такой добрый, – она перевела взгляд на Щукина. – Пожалуйста.

– А какая от него польза? – Щукин выгнул бровь. – Дальше идти не может. Да и не важно теперь, кто пойдет в глубь пещеры. Уже и так понятно, что опасности нет. Кстати, ты мне тоже больше не нужна. Разве что как рабочая сила. А из него даже работника не получится. Так что просьба отклоняется. Забудь о нем и шагай впереди меня… на всякий случай.

– Пощадите его! Он ученый, историк! – взмолилась Шура.

– История, – Щукин фыркнул. – Какая от нее польза? Мне нужны военные и технари.

– Он военный историк! Он может рассказать вам, как воевали древние. Вдруг чему-нибудь научитесь?