Полное собрание сочинений. Том 7. Произведения 1856–1869 гг. - Лев Толстой

Да, значительное лицо.

Любочка.

А какой умной! Коли бы вы слышали, какъ онъ мнѣ все толкуетъ. И какъ Катенька будетъ злиться! Ну, да подѣломъ ей. Она все говоритъ, что я недоразвита. А я теперь и разовьюсь. Онъ говоритъ, что въ двѣ недѣли [я] очень paзвилась. Няня, ты знаешь, она влюблена въ него. Она не говоритъ, а ужъ я знаю. Вотъ они, вотъ они! Мамаша, ты не будешь плакать? Няня, не плачь, пожалуйста. Онъ этаго не любитъ, да и глупо. Это все старое, а у насъ все будетъ по новому. Ты и не понимаешь даже какъ, няня. Я такъ рада! Онъ такой умный. Да?

Марья Васильевна.

Чтожъ, дай Богъ, дай Богъ!

Няня.

Чтожъ, дурного нѣтъ ничего.

Любочка.

Какъ дурного? Онъ отличный. Да?

Тѣ же, входятъ Иванъ Михайловичъ, Венеровскій, Беклешовъ, Катерина Матвѣевна, [Твердынской].

Иванъ Михайловичъ (представляя Беклешова).

Другъ Анатолій Дмитріевича, Беклешовъ, Петръ Сергѣевичъ.

Марья Васильевна.

Милости просимъ, очень рада. (Къ Венеровскому.) Какъ ваше здоровье, <Анатолій Дмитріевичъ?> Comment va votre santé?

Марья Васильевна съ Иваномъ Михайловичемъ входятъ въ домъ.

Катерина Матвѣевна.

Гдѣ Алексѣй Павлычъ? Мнѣ нужно сообщить вамъ кое-что.

Студентъ (выходитъ изъ дома).

А мы такъ кормились съ Петромъ Иванычемъ.

Беклешовъ (къ Катеринѣ Матвѣевнѣ).

Познакомьте меня, пожалуйста, съ вашимъ студентомъ.

Катерина Матвѣевна.

Я понимаю, онъ одинъ живая личность.

Беклешовъ.

Очень, очень пріятно. (Жметъ руку.) Не пройдемтесь ли? (Уходятъ.)

Любочка [(къ Венеровскому)].

Что вы такъ долго не ѣхали? Мнѣ такъ скучно было. A я обѣ статьи ваши прочла. Я усвоила ужъ.

Венеровскій.

Это хорошо. А я размышлялъ кой о чемъ касательно васъ.

Любочка.

Чтожъ вы думали? я знаю?

Венеровскій.

Не думаю,[280] Любовь Ивановна. Я вотъ думалъ нынче, даже кое-что набросалъ и на бумагу. (Подаетъ статью).

Любочка.

Нѣтъ, пожалуйста, говорите со мной. Я такъ люблю.

Венеровскій.

Вотъ, изволите видѣть: думалъ я о нашемъ послѣднемъ разговоре.[281] О женщинѣ думалъ я, что одно изъ главныхъ призваній нашего вѣка — это освобожденіе женщины изъ варварскаго рабства, въ которомъ она подавляется.

Любочка.

Да, отчего нельзя[282] въ другой разъ замужъ выйдти? Я часто это думала. Ну, вдругъ наскучитъ мнѣ одинъ мужъ, я разлюблю его совсѣмъ…

Венеровскій.

Да-съ, вотъ такъ-то въ устахъ толпы и компрометируется великая доктрина эманципаціи женщинъ! Она не въ томъ, совсѣмъ не въ томъ. Свобода женщины въ томъ, чтобы[283] быть равноправной мущинѣ и не быть вѣчно на помочахъ отца, а потомъ мужа. Женщина должна твердо стоять въ обществѣ на своихъ ногахъ и быть въ силахъ прямо смотрѣть въ лицо этому обществу.

Любочка.

Отчего Катя все говоритъ, что я недоразвита. Я всѣ новыя идеи такъ понимаю, такъ все понимаю!

Венеровскій.

Да-съ, вамъ трудно выяснить мою мысль. Но я постараюсь выразить ее конкретнѣе.

Любочка.

Какъ вы сказали? конкретнѣе? А еще я знаю — гносеологической путь. А еще эфику знаю..... Ну, говорите, что вы хотѣли.

Венеровскій.

Да, я хочу примѣромъ вамъ сказать, въ чемъ состоитъ истинная свобода женщины. Будь я одинъ изъ тѣхъ отсталыхъ господъ, которые царствуютъ въ нашемъ обществѣ, или изъ верхоглядовъ-либераловъ, я бы, женившись на васъ, полагалъ бы, что я пріобрѣтаю право на вашу личность. Вы бы зависѣли отъ меня, я бы зависѣлъ отъ васъ. Мы бы не могли двинуться, не оскорбляя одинъ другаго. Я, напримеръ, боленъ, вамъ противно видѣть больную фигуру, а вы обязаны быть тутъ; у васъ или у меня желчный пузырь не выливаетъ свое содержанiе въ желудокъ, [а] мы должны быть вмѣстѣ и страдать, ссориться. Или я хочу деньги свои употребить на покупку книгъ, а вы, положимъ, на покупку.....

Любочка.

Ну, на покупку швейной машины или инструментовъ какихъ нибудь. Я все буду такое покупать, а бархатнаго чернаго платья я ужъ не куплю. A мнѣ очень хотѣлось. Ко мнѣ идутъ тяжелыя матеріи. Ну, такъ что вы говорили? Я такъ люблю васъ слушать.

Венеровскій.

Ну, такъ и видите, главное въ супружествѣ свобода и независимость обѣихъ сторонъ.

Любочка.

Ахъ, я это понимаю. Ну, каково мнѣ вдругъ знать, что вы мной будете командовать! Мнѣ и гувернанки надоѣли. У насъ была Сарра Карловна, вы ее не застали. Ахъ, какая скучная! Я бы ни за что не пошла за васъ замужъ, коли бы знала, что вы мной будете командовать. Потому мнѣ и весело, что мы будемъ совсѣмъ какъ не то что чужіе, а равноправные, будемъ…. Анеточка Зайцова, — вы ее видѣли у насъ, — мы съ ней подруги, но она очень вотъ уже точно недоразвита, все романы читаетъ. Такъ она говоритъ, что замужъ надо идти когда любишь. — Развѣ можно полюбить, когда захочешь? A вѣдь хуже притворяться. — А вотъ когда равноправные, такъ очень легко. Они все мечтаютъ. Как же можно влюбляться такъ, по заказу!

Венеровскій.

Да, Любовь Ивановна, любовь — для такихъ дѣвицъ, какъ ваша подруга — это слово только. А мы устроимъ нашу жизнь такъ, чтобъ мы не могли стѣснять, я — вашу, а вы — мою свободу. Ежели мы хотимъ, мы можемъ соединиться, а наскучило намъ, мы можемъ разойтись, не стѣсняя одинъ другаго. Потомъ, жизнь наша не должна быть омрачена никакими предразсудками. Ежели бы вы вдругъ нашли, или я бы нашелъ, что намъ тяжело жить вмѣстѣ, мы должны имѣть право разойтись безъ упрековъ, безъ желчи. Все это ново, но это просто.

Любочка.

И прекрасно! Чудесно! Я все это понимаю. Нѣтъ, вы думали, что я глупа? Катенька мнѣ все говорила. Я и сама думала. А теперь я вижу, что я умна. Я такъ все скоро поняла. Какъ вы начнете говорить, такъ я впередъ знаю, что вы скажете. Право! —

Венеровскій.

Истина проста, тѣмъ то она и отличается отъ обмана. И у васъ натура хорошая, вы быстро усвояете.

Любочка.

Мнѣ такъ смѣшно стало все наше старое житье. У насъ съ вами все будетъ особенное, съ новыми идеями. Я васъ за это и люблю.

Венеровскій.

Ничѣмъ, Любовь Ивановна, вы не могли такъ наградить меня, какъ тѣмъ, что вы сейчасъ сказали. Вамъ ужъ смѣшна становится вся ваша обстановка, скоро она гадка сдѣлается вамъ, и тогда это будетъ хорошо. Вы понимаете, что главная преграда для развитія индивидуальности вообще — это семья, въ особенности для васъ. Въ васъ всѣ задатки хорошіе, но окружающіе васъ ниже самаго низкаго уровня. Одна человѣческая личность — это Катерина Матвѣевна, да и та теперь по извѣстнымъ вамъ причинамъ всѣмъ недоброжелательствуетъ. Остальное васъ окружающее — грязь, которая мараетъ васъ…

Любочка.

Ну, отчего-жъ, папаша умный и сочувствуетъ; ну, мамаша немножко.... Ну, да она такая добрая, она такъ меня любитъ. А папаша васъ любитъ очень....

Венеровскій.

Отъ нихъ-то вамъ и надо удалиться, да-съ. Что они васъ любятъ, это понятно. Всякому дурному, какъ бы онъ дуренъ ни былъ, хочется быть поближе къ хорошему. А намъ то за что любить затхлое и дрянное? — Вамъ надо подальше, подальше.