Языки современной поэзии - Людмила Зубова

Затрудненность ориентации во времени, вызванная множественностью точек отсчета, находит соответствие в ремарке нрзб и в заглавии цикла «Паранойяна», частью которого является стихотворение «Из недошедшего». Этой полицентричности и неразборчивости соответствует монтаж цитат и аллюзий, соединяющий литературные высказывания разных эпох.

В стихотворении «Тихие игры» обыгрывается относительность наречий уже и ещё'.

Заползает страх внутрь с мылом.Он ползёт ужом, но уже теснои ещё темно: ночь. Но чьи ночьющупальцы? Гортань спазм стиснул.Кожаный мешок износил ношу,истощил нишу, истончил кожу,ищет облегчения, а не смысла.Так висит капля на краю крана…А вода стекла, слилась. Стихло.И ещё поздно. Но уже рано[445].

В этом тексте нормативные словосочетания уже поздно и еще рано обмениваются компонентами, превращаясь в алогичные соединения еще поздно и уже рано. В русском языке отношения между словами уже и еще весьма сложны, слова предстают то антонимами, то синонимами (см., напр.: Богуславский, 1996: 227–302). Значения слов уже и еще сближаются общим элементом ‘смещение времени события (состояния) по сравнению с ожидаемым временем’, различаясь точкой отсчета — предшествующей событию или последующей.

В ситуации неотчетливого сознания при бессоннице, изображенной в стихотворении, точка отсчета все время сдвигается. Уже в предложениях типа он уже пришел может означать ‘раньше, чем ожидалось’, то есть ‘рано’, поэтому сочетание уже рано предстает одновременно и противоречивым, и тавтологичным. Наречия поздно и рано тоже выражают относительную локализацию действия, состояния или явления во времени, зависимую от точки отсчета (ср. широко распространенную шутку: вернусь домой рано, то есть ‘вернусь утром’). И потенциальная противоречивость всех компонентов в сочетаниях уже поздно и еще рано создает весьма причудливую картину относительности времени. При этом слово еще употребляется в стихотворении не только как наречие со значением ‘пока’, но и как частица со значением ‘кроме того’.

От точки зрения может зависеть восприятие любого явления. Многие ситуации могут быть обозначены как привлекательные и как отталкивающие. Позиция автора — совмещение противоположных взглядов на предмет изображения. В частности, на поэтическое вдохновение:

Писать стихи естественно, но стыднои на людях неловко, как и всеестественные наши отправленья,и лучше бы писать уединясь,но это — кабы знать, как говорится,где упадешь — соломки б постелить.Ино как вступит, схватит, подопрет —и нету сил, и некуда деваться;стесненье и условности отринув,в углу присядешь, шелестя бумажкой,когда уже совсем невмоготу…Случайные свидетели косятся,воротят нос, рот кривят, глаз отводят,качают головой — et caetera,но ты уже не видишь и не слышишь,в глазах темно, несет, несет, несет!..И лишь опустошив, вдруг отпускает,и с чувством облегченья и стыдаизмаранный листок сомнешь и бросишь,и результат отвратен и постыл…Писать стихи естественно, но стыдно,однако же катáрсис неизбежени как понос иль Рок неумолим.

(«Писать стихи естественно, но стыдно…»[446])

Стихотворение рассказывает о творческом процессе как о «естественной потребности», то есть настоятельной необходимости. Строчков вовсе не эстетизирует низкое, а развернутым натуралистическим сравнением обеспечивает достоверность высказывания, которое состоит из постулатов постмодернизма: поэт — не романтик и не пророк, появление стихов не зависит от воли автора, высокое и низкое не противопоставлены друг другу, автор не может рассчитывать на то, что продукт его жизнедеятельности понравится другим и ему самому. Вместе с тем сочинитель стихов, изображенный в этом тексте, — не холодный ироничный наблюдатель, а человек, обнажающийся и стыдящийся этого. Абсолютная подчиненность поэта стихии творчества — это постулат романтизма.

Строчков провоцирует читателя находить все новые и новые признаки сходства между творческим и физиологическим процессами: стихи состоят из того, что человеком воспринято, усвоено, переработано. Они какое-то время находятся внутри него, но потом неизбежно отторгаются. Стихи могут стать материалом для диагноза и в буквальном, и в расширительном смысле этого слова: по стихам можно судить о личности автора, о состоянии общества и культуры. Можно вспомнить выражение анализ текста, заметить перекличку со строкой Пушкина Минута — и стихи свободно потекут («Осень»[447]).

Не исключено, что импульсом к появлению этого стихотворения явилось наличие у глагола писать его омографа (омографы — слова, различающиеся ударением), хотя в тексте изображается «большая нужда».

Это стихотворение — одна из иллюстраций к такому тезису: в принципиально многозначном мире «Материя и Дух <…> не торгуются по поводу чечевичной похлебки, а сосуществуют на равных правах, на правах равноправных гипотез, но гипотез рабочих, работающих» (Строчков, 1998: 462).

Многообразие мира описывается Строчковым не только полисемантическими словами. Асимметричный дуализм языкового знака проявляется и в ситуациях, когда один предмет получает разные названия — при синонимии. Однако абсолютных синонимов в языке нет:

В языке, обогащенном умными авторами, в языке выработанном не может быть синонимов; всегда имеют они между собою некоторое тонкое различие, известное тем писателям, которые владеют духом языка, сами размышляют, сами чувствуют, а не попугаями других бывают.

(Карамзин, 1964: 142);

Синоним является синонимом только в словаре. Но в контексте живой речи нельзя найти ни одного положения, в котором было бы все равно, как сказать: конь или лошадь, ребенок или дитя, дорога или путь и т. п.

(Винокур, 1929: 85)

Смысловые различия между синонимами определяются оттенками их значения, ассоциативным потенциалом, стилистической принадлежностью, предметной отнесенностью каждого из слов.

Кроме того, в художественной речи возможны контекстуально обусловленные синонимы, когда автор представляет равнозначными и включает в один смысловой ряд слова, имеющие в языке разное значение.

Так, например, Строчков организует перечислительные ряды существительных на основе фонетического сходства, общности словообразовательных элементов — приставок, суффиксов, по принципу сочетаемости с одним и тем же многозначным глаголом, сближая эти слова по смыслу в художественном образе:

И растет, наплывает тревога, трирема, трагедия, трещина,и никак не растает таблетка, облатка, тусклая капсула,рассосаться не может ее оболочка, обложка, обличив, облачко,раствориться не хочет окно, циркуль, соль и любое творение,и никак не нащупать опору, основу, корпус, остов, корпускулу.

(«И растет, наплывает тревога, трирема, трагедия, трещина…»[448])

Такие ряды напоминают синонимические цепочки в средневековом стиле «плетение словес» (XIV–XV вв.), например, в сочинениях Епифания Премудрого. Этот стиль орнаментальной прозы (возможно, что и ранней поэзии — Матхаузерова, 1974: 86–90) возник из идеи исихазма о непознаваемости и неназываемости Бога, истины (см.: Прохоров, 1968).

Как будто иллюстрируя эту идею, стихотворение заканчивается словами между тем как душа все отходит от тела, все ширится трещина, / все отходит от берега лодка, трирема, трагедия, истина.

Различная предметная отнесенность существительных одной лексико-семантической группы, объединенной значением ‘документальное подтверждение чего-л.’, организует такое стихотворение:

ВНУТРЕННЯЯ ОПИСЬ

1. …вот направление в кино,2. анкета за пальто,3. меню театра (там давнодают совсем не то:там в основном идет вода,парадили развод;покажут деньги иногда,не чаще раза в год),

4. рецепт на поезд и постель,5. приказ, что мне семь лет,6. указ на блюдо для гостей, (?)7. вот проездной на хлеб,8. рекомендация за свет,за телефон и газ,

9. вот в поликлинику билет.10. путевка в первый класс,11. акт постановки на приколучета за жилье,12. а этот старый протокол —из прачечной белье,

13. свидетельство о чистке штори пары свитеров

14. и двухсторонний договорс врачом о том, что я с тех порпрактически здоров:

14. 1. физически;14. 2. психически;14. 3. фактически;14. 4. и всячески;14. 5. по соглашению стороня с двух сторон здоров.

Я отдаю себе отчет,что это просто бред.

15. К нему подколот крупный счетза справку, что вода течетв сберкнижку за билет

16. с сопроводительным письмомо том, что справок нет,поскольку счастья в жизни нет,поскольку жизни нет[449].

В этом тексте слова направление, анкета, меню, рецепт, указ, приказ, проездной, рекомендация, билет, путевка, акт, протокол, свидетельство, договор, счет, справка, сопроводительное письмо отнесены к иным предметам и ситуациям, чем предполагает норма. Неназванными, но подразумеваемыми оказываются слова квитанция, карточка, чек, прописка, заказ.