Время «мечей» - Данил Корецкий

– Да, да, сейчас опять наберу! – заспанным голосом проговорил Депутат.

До поздней ночи они пытались дозвониться полковнику Магомедову, но он был «вне зоны доступа».

Оловянный отправился в огромную, сияющую чистотой, отделанную кафелем санитарную комнату, имеющую, кроме понятного унитаза и душевой кабинки, совершенно непонятный предмет, похожий на унитаз и полукруглую ванну-джакузи. Он стал под приятный горячий душ, потом переключился на холодную воду. Вчера, когда они приехали, Депутат обнял каждого, потом, сморщив нос, деликатно предложил вроде бы Абрикосу и Джину:

– Парни, можете принять душ, у меня горячая вода есть…

На что Оловянный без китайских церемоний резанул:

– Мы все вымоемся, Мага! От меня так же воняет, как от ребят! Потому что там, где мы живем, ни горячей воды, ни холодной нету!

Возникла некоторая неловкость, но хороший стол и искренний прием исправили дело. В знак уважения к гостям даже вышла мать Депутата – невысокая, сухонькая старушка Зинат Муссаевна. И хотя подавала на стол Роза – жена охранника Казихана и по совместительству домработница семьи, чай принесла лично восемнадцатилетняя красавица Абидат – Депутат не мог упустить случай лишний раз похвастаться женой.

После душа Оловянный заглянул в гостиную. Магомедали сидел на большом кожаном диване и добросовестно раз за разом нажимал кнопку повтора на своем айфоне.

– Не пойму, – ответил он на вопросительный взгляд друга. – То «вне зоны», то срывается. Пойду, вымоюсь. А ты пока выпей чаю…

Ранним утром, когда благоухающие фруктовыми ароматами камринские сады наполнялись разноголосым пением пробуждающихся птиц, полковник Нижегородцев шел по бетонным плитам вертолётной площадки в Каспийске, пропахшей керосином, разогретым металлом и наполненной ревом прогреваемых то тут то там двигателей. Важная информация пришла в три ночи: маячки «113» и «114», которые находились в постоянном движении и постоянно то сходились, то расходились, переместились в одну точку с координатами… и там находятся уже два спутниковых витка! Вампир хорошо знал, что это за точка.

Он с ходу запрыгнул в грузовую кабину «МИ-8», где уже ожидали девять «мечей» в полной боевой амуниции – камуфляжах «Хамелеон», обвешанные оружием, с радиофицированными шлемами на коленях.

– Все в сборе? Взлет! – скомандовал полковник. Сейчас это был настоящий Вампир – стремительный, целеустремленный и беспощадный. Глаза за дымчатыми стеклами горели опасным азартом, как у преследующего жертву хищника.

– Успеем? – спросил майор Назаров. Он был старшим группы.

– Раз переночевали, то сразу не уйдут, – ответил Вампир. А про себя подумал: «Полковник Магомедов как-то говорил, что его племянник любит поспать подольше… А гости вряд ли покинут дом, пока не проснётся хозяин».

– Подлётное время – пятнадцать минут! – сообщил штурман.

Вампир по радиостанции с закрытым каналом связи вышел на дежурного УФСБ:

– Срочное сообщение для «ноль-седьмого»! Мне нужна рота внутренних войск на бронетехнике, с нашим представителем, в координаты… – Вампир назвал месторасположение дома Депутата. – По прибытии колонны нашему представителю связаться со мной по радиостанции на боевом канале! Задачу поставлю на месте. Как понял?

– Вас понял, выполняю, – отозвался дежурный.

Вертолет уверенно шел по курсу.

– Дорога по ущелью каменистая, да и времени на заход для определения ветра не будет… Поэтому десантируемся с зависанием, – перекрикивая шум двигателя, объявил Вампир. – Пойдём сразу в брониках…

Сидевшие по правому борту рядом друг с другом Котин и Ратников в очередной раз рассматривали спутниковые фотографии дома Депутата и прилегающей территории.

– Работаем с двух точек, – сказал Ратников. Он держал на коленях «Винторез»[25] – вполне надежное оружие для средних дистанций.

– Ты из «Баррета» сквозь стену, а я – по окнам и двору.

– Угу, – ответил Котин и спрятал фотографии под одетый поверх бронежилета жилет разгрузки.

Говорить больше смысла не было – каждый знал свою задачу.

– Готовьтесь, парни! – сказал по трансляции командир вертолета.

Бортинженер подошёл к лебёдке, взял груз десантного шнура, открыл дверь…

Гул вертолёта застал Оловянного на кухне. В брюках, синей спортивной майке и босиком, он в одиночестве сидел за большим столом, смотрел телевизор и не торопясь прихлебывал свежезаваренный чай, иногда поглядывая, как непривычно выглядят его ступни на узорчатом, из трех пород дерева, паркете. Автомат и «стечкин» остались в спальне. В этом доме ему нечего бояться. Авторитет и депутатская неприкосновенность были хорошим дополнением к мощным запорам на кованых воротах, замках на металлических дверях, камерам наружного видеонаблюдения, системе сигнализации на высоченном кирпичном заборе и вооруженным охранникам.

Депутат жил богато. Мраморные, с подогревом, полы на первом этаже, невиданный – с выложенными картинками (птички на ветках и цветы) – паркет на втором, камины, в которых можно зажарить быка, кожаная мебель, персидские ковры, дорогая радиоаппаратура, кинозал со стереозвуком, бассейн, сауна, бильярдная… Стены увешаны антикварным оружием и подлинниками картин… Конечно, Оловянный тоже мог себе позволить такой дом и такую начинку, но ему все это было чуждо. Абрек по натуре, он привык скитаться и прятаться в пещерах, среди деревьев в лесу, в бункерах и тайниках, в неприметных флигельках и сараях… Какой дом может быть у абрека? Враги сразу придут туда и убьют его! Другое дело, Депутат… Ему по статусу положено такое жилище! Чтобы важные гости из Москвы видели – в далеких Камрах Магомедали Магомедов живет не хуже, чем они в столице… Тогда и уважения больше, и дела легче делаются… Правда, гости не заходят в подвал, который Мага так и не придумал как обустроить и для чего. Голые бетонные стены, железная дверь, вечная сырость, но нет света и мало воздуха. Ничего, его тоже приспособили к делу: там держат человеческий материал, который собираются обменять на деньги. Впрочем, это никого не интересует.

Руслан перевел взгляд на большую картину в затейливой золоченой раме: горы, солнце, орлы, внизу долина с домиками и виноградниками. Красивая картина! Но дело не только в красоте. Она не написана красками, а выложена из кусочков полудрагоценных камней: бирюзы, яшмы, агата и всяких других. Мага ею очень гордится, говорит – большая редкость. Оловянный вздохнул. Сейчас он вдруг ощутил прелесть постоянного жилья, собственного дома, красивого и уютного. И тут же отогнал от себя эти мысли как проявление слабости. Может, лет через двадцать, когда тело одряхлеет, а дух остынет, можно завести себе такой дворец. Только где? Здесь его и так многие ищут, а за двадцать лет врагов только прибавится. Разве что удастся построить имират Кавказ, но в это верилось мало. Можно, конечно, уехать в Турцию или лучше в Арабские Эмираты, как делают многие соратники по оружию. Но главное… Главное – прожить эти двадцать лет! Да хотя бы год! Или даже день…

Скрипнула дверь, из ванной появился хозяин дома с мокрыми волосами, в богатом халате, открывающем мускулистые волосатые ноги, и с телефоном в руке. Он выглядел озабоченным. Очевидно, все-таки сумел дозвониться дяде. И, сразу видно, получил удручающие известия.

– Это не параша, Руслан! – без вступления и дипломатических изысков сообщил Депутат. – Все так, как показали. Он орал, как сумасшедший! Он запретил мне звонить ему… Он… Он меня проклял! Короче, ты как хочешь, а я соскакиваю с этой темы!

Оловянный сжал зубы и ударил кулаком по столу.

– Мы все соскакиваем с этой темы, Мага! А этому псу – конец!

Депутат нервно прошелся взад-вперед, но никак не мог успокоиться.

– Пойду, еще полежу… Может, расслаблюсь…

Оловянный проводил его взглядом. Легко расслабиться, когда в спальне ждет красавица Абидат и когда у тебя депутатская неприкосновенность и связи в правительстве… А вот что ему делать?! Одно дело, когда проклинают кафиры, а совсем другое – когда клянут свои…

От ярости он заскрежетал зубами и тут же позвонил Маомаду.

– Всё подтверждается! – только и сказал он. – Да, сто процентов! Вали эту гадюку! И того грузина тоже – он подставной!

С утра на Ханджара напала хандра. Он без аппетита позавтракал в кухне. Всё его раздражало в этом чужом краю – и скользкие «соратники», которые в любой момент могут выстрелить в спину, и бытовое неустройство, и рушащийся план, который он никак не имел права провалить, и бомбовый удар, который чуть не лишил его жизни, и этот арбуз…

«Хрясь!» Нож с узорчатым клинком и латунной головой орла над ореховой рукояткой вонзился в спелый арбуз, раскалывая кожуру и обнажая красную, как кровь, мякоть. В окно было видно, как сонный Ариф пьёт с Сосо чай за столом под толстым орехом. Маомада с ними не было.