Любовь всепроникающая - Элла Ямина

После беседы с "Акимычем" Таня почувствовала в себе некий прилив свежих сил, ей стало легче и спокойнее на душе. Татьяна теперь знала и понимала, как ей жить и что делать. В то, что она когда-нибудь будет вместе с Андреем, было конечно же не так легко поверить. Но вспомнив слова "Акимыча", что не следует сомневаться, а просто сделать выбор своего сценария и потихоньку двигаться в нужном направлении, решила попробовать.

26. Владимир Владимирович

В Новом году по-прежнему начались лекции, семинарские занятия, подготовка курсовых и дипломных работ. Для Тани это был последний год учебы в институте. Студентам пединститутов на госэкзаменах предстояло право выбора — либо сдавать экзамены по всем предметам, либо по одному из предметов писать дипломную работу, что освобождало только от сдачи этого предмета. Таня решила писать дипломную работу по литературе, на что Лена со Светой недоуменно переглянулись. Видя решительный настрой Татьяны, Лена сказала:

— Таня, зачем тебе это нужно? Разве ты не знаешь, что пишущий дипломную работу, освобождается только от экзамена по тому предмету, по которому пишется работа?

— Почему не знаю? Конечно, знаю. Но мне хочется писать дипломную работу, я давно хотела написать что-нибудь серьезное, — возразила она.

— Эх, если бы мы учились в университете! Там студенты, пишущие дипломную работу, освобождаются от всех экзаменов, кроме научного коммунизма. А у нас в институте надо корпеть, сидеть с утра до ночи в библиотеке, в конце концов поставить личную жизнь в угол, а в награду — освобождение только от одного предмета. Нет, так несправедливо. Я дипломную работу писать не буду, — по привычке недовольно ворчала Лена.

— Но в университете студентам филфака нужно на целый год дольше учиться, кажется ты про это забыла, — напомнила Таня подруге.

— Да если честно, у меня мурашки по коже, когда я думаю о том, что нам предстоит делать после института. В школе работать тяжело, там нужно иметь крепкие нервы. А куда еще можно пойти с нашим дипломом? — продолжала ныть Лена.

— А мне в школе нравится, я уже договорилась с директором нашей школы, что буду преподавать у них, — сияя от радости, призналась подругам Света.

Девушки вели беседу, стоя у стенда расписаний предметов на новый семестр. Танин взгляд скользнул по расписанию и ее лицо нахмурилось: семинарские занятия по научному коммунизму вел у них Марук. Ей почему-то не очень хотелось снова встречаться с ним, но делать было нечего. Таня списала себе новое расписание в блокнот и отправилась с подругами на очередную лекцию. По пути им повстречался комсорг института Босых, из-за его чуть ли не двухметрового роста трудно было не заметить его среди других преподавателей и студентов. Увидев Таню, он остановился и официальным тоном сказал:

— Иванова, зайди, пожалуйста, после лекции в комитет комсомола.

— Хорошо, — ответила Татьяна, так как полагала, что ей, как комсоргу группы, нужно будет решить какие-либо организационные вопросы.

— Почему Босых разговаривал с тобой в таком тоне? — удивленно спросила Лена, когда комсорг скрылся из виду.

— Понятия не имею, наверное опять будет ругать за комсомольские взносы. Кое-кто из студентов, не получающих стипендию, до сих пор не сдал денег, — предположила Таня.

Как бы там ни было через пять минут Таня забыла строгий голос Босых и увлеченно слушала лекцию по советской литературе. По окончании лекции она спустилась в комитет комсомола. Босых сидел в своем кабинете и беседовал с завсектором учета. Его обычно доброе и приветливое, рябое, как после оспы, лицо при виде Татьяны сильно помрачнело, он попросил коллегу оставить их одних. Сухо предложив Тане сесть, комсорг строгим тоном сказал:

— Иванова, я пригласил тебя на серьезную беседу. Дело в том, что заместитель декана Марук во время вашей поездки с агитбригадой на Целину был очень недоволен тобой, — начал, опустив глаза и непрерывно вертя в руках авторучку, Босых.

— И чем же он был недоволен? — спокойно спросила Таня.

— Не прикидывайся дурочкой, Иванова. Ты с Алимджановой Замирой несколько раз без разрешения руководителя уходила по вечерам гулять. И чем вы там занимались, неизвестно, — сделав упор на слово "занимались" в том же духе продолжал Босых.

Танюшка конечно же поняла на что намекал комсорг, но совесть ее была чиста, поэтому она уверенно и спокойно ответила:

— Во-первых, ничем плохим мы не занимались. А то, что мы уходили без спроса гулять, это верно, хотя и всего лишь два раза. И на это у меня есть объяснение. Дело в том, что Марук и Замира с самых первых дней повздорили. И с каждым днем их ссоры становились все сильнее и сильнее. Замира даже грозилась покончить жизнь самоубийством, выбросившись из окна. Поэтому я решила, чтобы в нашей поездке не дошло до очередного ЧП, ходить вместе с ней на ее вечерние прогулки. Если бы я поставила в известность Марука, он бы нам все равно гулять не разрешил, что вряд ли остановило бы Замиру. Более того, все могло бы закончиться трагически. Поймите меня правильно, Геннадий Иванович, я вовсе не пытаюсь выгородить себя. Можете сделать мне выговор с занесением в личную карточку, мне все равно, но прошу вас не трогать Замиру. Дело в том, что она очень ранимый человек. Ее в детстве изнасиловали какие-то пьяные мужчины, поэтому Замира такая агрессивная. Я думаю, что Марук вместо того, чтобы обвинять меня во всевозможных и невозможных грехах, должен быть мне благодарным. Я старалась уберечь Замиру от бездумных поступков, — на одном дыхании выпалила возмущенная доносом Марука Татьяна.

— Почему же вы ему этого сами не объяснили? — спросил Босых уже более любезным тоном.

Его рябое лицо снова просветлело и Тане даже показалось, что она заметила некоторое участие в бесцветных глазах комсорга.

— А Марук меня ни о чем не спрашивал и не требовал никаких объяснений. Я надеюсь, что Замирина тайна останется между нами, Геннадий Иванович, ведь это очень личное, — попросила Таня, — И еще, не трогайте, пожалуйста, Замиру. По сути своей она неплохой человек, ей просто нелегко общаться с мужчинами, которые от нее постоянно чего-то требуют.

— Таня, я рад, что не ошибся в вас, — переменив тон, признался ей комсорг, — Честно говоря, обвинения в ваш адрес со стороны Марука показались мне очень странными. Я знаю вас только с положительной стороны и обязательно поговорю с ним. Обещаю, Замиру ни он и ни я ругать не будем. Я еще не забыл чрезвычайное происшествие прошлого года. Что ж вы, девчонки, такие ранимые? — протянув Татьяне руку, заулыбался Босых.