Удача Обреченных - Александр Сахаров

— И зачем ты мне нужен? Ладно, пойдем, готовишь и правда хорошо? — поинтересовался я у моего нежданного приобретения, только сейчас обратив внимание на железный ошейник проглядывающий в расстегнутом вороте рубахи.

— Не очень, больше в кузнечном деле разбираюсь, сбрую могу починить, булавой владею, могу читать и писать, отец научил, — пробасил здоровяк.

— Коль ты такой нужный и полезный, так почему же тебя торгаш мне отдал, ведь видно же, что у него снега зимой не выпросишь и людей он потерял, а тебя не жалеючи отдал. А, Якош, что ты на это скажешь?

— Я дочку его люблю, Веду и она меня, вот он и отдал меня вам, — пробубнил раб.

— Служи верно и тогда через месяц, ты получишь свободу. Захочешь, навестишь свою Веду и выкрадешь ее у папаши. Здесь же только одна женщина, моя жена, но не советую влюбляться в нее. Последствия для тебя будут самыми печальными и необратимыми. Сейчас я приставлю тебя к одному человеку, зовут его Хакред, будешь у него в подчинении, и помни, от того как ты будешь исполнять его и мои приказы, будет зависеть твоя свобода. Больше никто в отряде не имеет права тебе приказывать, будь это хоть сам капитан Сагул, если что, все вопросы ко мне. Хакред! — позвал я седого разбирающегося с кучей трофеев, собранных с трупов разбойников.

— Да, Артем, — отозвался тот и подошел.

— Вот тебе помощник, зовут Якош, он раб, но орудовал дубиной шустро, пусть поможет тебе с трофеями и отберет из них для себя чего-нибудь, поприличнее. Еще один боец нам не помешает. Остальное железо пусть Якош приведет в порядок и отмоет от крови, продадим в Сверде. Вино, вечером раздели между воинами, тем, кто был в головном дозоре, по две чарки, остальным по одной, а оставшееся отправишь капитану, пусть своим бойцам сам выделяет, либо же себе оставит, то уже не наша забота. Бочонок немаленький, так что должно хватить, — прикинул я на глаз литраж бочонка, покоящегося на плече Якоша и выходило, около тридцати пяти-сорока литров.

— Да, и проследи, чтобы парня покормили, теперь он в твоем подчинении и ты за него отвечаешь. Как разберетесь с железом, расспроси его более подробно, о том, что он может и приставь к какому-нибудь делу, — добавил я напоследок и показав на парня, направился за своим луком и колчаном. После этого расседлав Черныша и стреножив его дал чуть овса и прошелся по нашей части лагеря. Подлечил воина бывшего со мной в головном дозоре и раненого в ногу, когда он преследовал одного из удирающих бандтитов. И уже после этого вышел к жене, что-то варящей в большом котле на костре.

— Снова ты рискуешь попусту, — помешивая варящуюся кашу с салом, сказала грустно Нерсия и кивнув на лежащие между двумя лагерями тела, прибавила: — Ведь среди них мог быть и ты или же кто-то из наших соплеменников.

— Не надо о грустном и мрачном, зая, — сказал я и приобняв ее, поцеловал девушку в щеку и продолжил: — Пока меня любит такая девушка как ты, мне ничего не угрожает. Меня не так просто убить как ты думаешь и уж точно, не этим доморощенным разбойникам, дезертирам, ворам и бывшим крестьянам, предпочевшим выйти на большую дорогу и половить добычи в мутной воде гражданской войны, вместо того чтобы работать на земле и растить детей. Вот завтра, да, будут настоящие противники, но слава богам, я знаю об этом и активно готовлюсь к встрече с ними. Они же не обладают полной информацией и не знают всех раскладов, поэтому пришлют сильный отряд ликвидаторов, но не настолько сильный, чтобы справиться со мною и всеми теми, кого я подтяну для их обезвреживания, проще говоря, они в полной заднице, но еще не знают об этом. И зная, что ты не простишь меня, в случае если я утаю от тебя такое событие, предлагаю тебе поучаствовать в этом деле. Единственное мое требование, ты не полезешь в гущу рукопашной драки, твоя помощь будет нужна, как шаманки, с нами мастер и возможно, Гобой и Лонг, но это только в том случае если Никорий их уломает на это. Все малыш, поговорим об этом ночью, а теперь не накормишь ли ты своего законного супруга, а то я готов проглотить коня, так сильно проголодался, — сказал я, заметив как к котлу начали выдвигаться воины.

— Как большой ребенок, его собираются убивать, а он шутки шутит и улыбается, словно ничего не произошло, — сказала Нерсия осуждающе и взяв из стопы миску, наложила каши.

— Ешь, но уговор, ночью прежде разговор, а только потом все остальное, — залившись краской и поставив передо мной миску, сказала жена.

— А как, ты так быстро сварила обед? — поинтересовался я, наворачивая наваристую кашу.

— Артем, ты забываешь, кто у тебя жена. Немного магии и все можно ускорить, — ответила она.

— «Забудешь тут», — подумал я, жуя и наблюдая, как огонь под котлом, еще минуту назад горевший вовсю, на глазах затух и лишь легкий дымок, над кучей золы и углей, напоминал о том, что здесь горел костер.

Вскоре заявился Ситар и Гарр, все-таки нашедшие лагерь разбойников, оказавшийся почти пустым. Нашли только пять лошадей, телегу, несколько мешков овса, немного провизии, волчьих шкур с десяток, несколько шкур бера, местного аналога земного медведя, и пару ящиков медной посуды. Негусто, но хоть, что-то. Добычу я намеревался сбыть в Сверде и поделить деньги между воинами участвующими в уничтожении бандитов. Деньги же бывшие у разбойников, что-то около пятидесяти серебряных, если считать и медь, я отложил на непредвиденные нужды отряда, точнее, той его части, где были мои подчиненные. Больше до вечера ничего экстраординарного не произошло, кроме того, что Якош, вырядившийся в доспехи, немного ему тесноватые, вызвал такой хохот среди воинов, видевших эту нелепую и смешную картину, что из головы колонны прискакал Сагул Бронт, решивший, что здесь что-то случилось.

Ночью я долго не мог заснуть и покинув мирно спящую жену, просидел еще пару часов неподалеку от палатки. Спокойно обдумал, последние события и пришел к выводу, что все не так уж и плохо. Я имею силу на которую могу опереться и которая мне помогает. К тому же, теперь я не один и имею в родственниках клан орков и жену которую люблю, а она любит меня. Опять-таки покровительство герцога, не даст церкви заграбастать меня на законных основаниях, а значит, они будут действовать незаконно. Требовалось обдумать, что и как предпринять по предстоящей завтра операции локализации и уничтожению церковников, если конечно они в городе, и если их вообще выслали по мою душу.

Под сводами подземелья храма Триединого загорелся сгусток пламени и зависнув в воздухе это образование словно бы стекло вниз на пол и перекинулось на выстроенную на полу фигуру. Посередине сырого и пустого подземелья была выложена звезда из рубиновой стали, в центре которой лежал массивный камень серого цвета. Именно на эту фигуру обошедшуюся священнику Митриду Каминскому в несколько сотен золотых, перекинулся странный и не дающий тепла огонь. Металл и камень занялись этим пламенем и как только оно замкнуло границы фигуры в ее центре из ниоткуда сформировались одиннадцать человеческих силуэтов. Силуэты в самом начале своего появления производившие впечатление полупрозрачных призраков, за несколько секунд обрели более материальную форму. Это помещение было специально сооружено для телепортации на запад империи, но использовалось крайне редко. Процесс телепортации был мало того, что довольно дорог, но в придачу ко всему нестабилен и иногда приводил к смерти перемещаемых объектов или же магов разгоняющих поток направляющей силы. На памяти Митрида, этот зал только четыре раза принимал путешественников в пространстве, причем в предыдущий раз из пятерых шагнувших в телепорт расположенный под храмом Спарты до конечной точки назначения добрались лишь трое. Двое исчезли без следа и никто больше их не видел. Тем более было странно, что совет архиепископов, рискнул отправить сразу одиннадцать человек, рискуя их потерять. Священник надеялся получить более подробные разъяснения от командира усиленного отряда карающих.