Шестеренки 1. Социальные слои - Владимир Борисович Казаков

забрать себе, если окажутся достаточно сильны для этого и начисто забудут, что они «марионеточный режим». Естественно, кто-то достаточно сильный спонсорам не выгоден. Повторения казуса современной РФ, «возомнившей себя сверхдержавой», спонсорам революций не нужно.

Спонсорам революции, чаще всего, даже не нужна победа революции и не нужно свержение старой власти. Их зачастую устраивает и старая власть. Нужна только напряженность в стране. Тогда власть в ней, во-первых, будет сговорчивой, а во-вторых, не будет претендовать на что-то, что контролируют люди, поставленные вышеозначенными спонсорами революции.

Политик – заложник своих речей.

А знаете почему все эти свергатели-революционеры всё же пытаются вывести толпу на площадь попротестовать, даже не имея перспектив? Люди эти не глупые и прекрасно понимают описанные мной выше нюансы современной революции. Понимают, что от стояния на площади толку мало, а реальные действия им не по зубам. Во всяком случае пока за их спиной не появятся хорошо организованные и вооруженные боевики. Но боевиков нет (спецслужбы работают, пока им не выгодно иное), а выходить приходится.

Раз за разом повторяя мантры, что власть угнетает народ и ее надо свергнуть, они попадают в ловушку. В эту ловушку попадали все, и декабристы, и большевики, и либералы, и даже Навальный с Удальцовым в наше время. До бесконечности выступать перед своей паствой в стиле «Вот как завтра выйдем!», становится невозможно. Есть опасность окончательно потерять лицо и стать посмешищем. Для политика нет ничего страшнее, чем когда публика его будет воспринимать как болтуна. Тут ещё масла в огонь подливают спонсоры, у них есть свои геополитические интересы. Развлечения риторикой на тему свержения власти рано или поздно заканчиваются. Опять же, проблема задетого самолюбия, «тварь я дрожащая или права имею?» Путь этот всегда в один конец.

Пойманные «на слабо» революционеры оказываются вынужденными поддерживать свою репутацию в глазах своих адептов реальными действиями. В результате такие горе-революционеры со скрипом приступают к подготовке настоящего переворота. Только чтобы оправдаться в собственных глазах и показать, что они настоящие борцы.

В свое время «Народная воля» перешла к террору (абсолютно бессмысленному) по этой причине.

Те же декабристы в конце концов были вынуждены закончить красивые разговоры о свободе в своём узком кругу и выйти на улицу. До бесконечности рассуждать о справедливости за чашкой чая в уютном обществе в какой-то момент им тоже стало невозможно. Даже несмотря на то, что большинство из них в реальности никого свергать не хотели, а рассуждали только чисто теоретически.

Что касается декабристов, выглядело это наивно не только по нынешним временам, но и в момент восстания. После Пугачевской Крестьянской войны прошло каких-то 50 лет. Что бы вы там не думали, память у коллективной правящей элиты была очень свежа. Возможно, к моменту восстания декабристов и не осталось уже тех, кто подавлял восстание Пугачева, но опыт никуда не делся, а уж тем более понимание того, что бунтовщиков нужно непременно, любой ценой, нейтрализовать.

Кроме того, все удачные перевороты и революции характерны тем, что они происходят на фоне заговора внутри высшего слоя элиты. Фактически успешность такого заговора и определяет успешность революции. Но во время выступления декабристов только что получившего трон Николая Первого элита свергать не собиралась. Высшая элита наоборот возлагала на него надежды.

Когда смотришь на всё это действо, ощущение, что многие декабристы восприняли свое поражение как облегчение. «Наконец всё закончилось. Честь сохранена!»

По-моему, современные горе-революционеры воспринимают свои аресты так же. Свергать уже никого не надо и уже можно не опасаться за репутацию.

Не думаю что ошибаюсь, примерно то же происходит в головах всевозможных религиозных террористов. Репутация требует идти и взорваться во имя защиты религиозных ценностей, но делать этого не хочется. А отступать некуда. Тусовка требует! Страх оказаться посмешищем оказывается сильнее страха смерти.

Среди революционной публики одни артисты и болтуны?

Несмотря на опереточность шоу, именуемого «современная революционная борьба», вспомним, что есть революционеры настоящие. Это те, кто готов свергать существующую власть непосредственно, а не как вышеупомянутые декабристы. Мотивы у них могут быть разные, но для них это не театральное представление. Для них, как минимум, профессия выбраная сознательно (а для кого-то – настоящая цель жизни). В крайнем случае, если и не профессия, то занятие, заменяющее все другие интересы. Этих можно назвать политиками в полном соответствии со смыслом этого слова. Не те политические клоуны из телевизора или с площади. Не заказчики цветных революций, не наемные исполнители. Политики как есть, только использующие «непарламентские» методы работы.

Ни о какой романтике революции по отношению к ним говорить не приходится. По молодости у них очевидно тоже было обострено чувство несправедливости, возвышенные идеалы и тому подобное. Это стандартный побудительный мотив в выборе политической карьеры. Но, по мере формирования личности и взросления, взгляды меняются. Идеалы уходят на второй план. Вот только, зачастую, профессию поменять уже не получается. Жизнь становится разделенной на две части: работа и быт. Для этих людей «борьба» становится лишь его профессиональной рутинной деятельностью, от которой они получают свои средства к существованию. Становится работой. Переключаться на что-то другое для них уже сложно и непривычно. Зачастую менее доходно.

Даже (очень часто) человек может разочароваться теми идеями, которые были побудительным мотивом для выбора карьеры. Но он уже не сможет отступить. Он банально будет обманывать себя и свое окружение, изображая идейность.

Вот такие люди и составляют костяк любой революции и переворота. Вокруг них всё обычно строится. Их оплачивают спонсоры, вокруг них объединяются уже идейные «свергатели» режима. Те, кому важен результат процесса. Ну и, понятно, вокруг них объединяются те, для кого революция это веселое развлечение. Для кого материальная сторона оказывается уже не главной. Для кого «борьба» – своеобразное хобби.

Уже ни о какой возвышенной идее, являющейся мотивом для политика, говорить не приходится. Если и есть какая-то идейная мотивация для них, то она в их сознании маячит где-то на заднем плане. Она, конечно, может когда-то сработать. В конце концов, у нас у всех в душе иногда всплывает что-то возвышенное, заставляя совершать благородные поступки. Но в большинстве случаев – нет. Какова вероятность, что пришедший к власти политик, тем более через кровавую процедуру революции, будет постоянно руководствоваться такими возвышенными идеями? Вероятность очень мала.

Впрочем, превращение своей работы в рутину с элементами шоу для публики характерно для всех политиков, не только для революционеров, но и для вполне мирных парламентских «просиживателей штанов» на заседании.

Всё это наглядно видно на протяжении всей наблюдаемой истории у революционеров,