Миссис Бреникен - Жюль Верн

Надобно сказать, что Джос Меритт уже побывал на северо-востоке континента, но, не добившись успеха в первой попытке, готовился бросить вызов слишком реальным опасностям, подстерегающим всякого, кто проникает в центральные области Австралии. Вот почему Чжин Ци полагал, что ему вновь грозит закончить свои дни в зубах каннибалов, да притом еще самых свирепых из всех, с коими ему приходилось иметь дело. Однако в сущности, и это следует признать, слуга испытывал такую глубокую привязанность к своему господину, зиждущуюся как на заинтересованности, так и на любви, что не смог бы расстаться с ним.

— Завтра поутру мы отправимся из Аделаиды курьерским поездом,— сообщил Джос Меритт.

— Опять вы за свое? — отозвался Чжин Ци.

— Опять, если хотите, и сделайте так, чтобы все было готово к отъезду.

— Лучшее, что я могу сделать, мой господин Джос,— это обратить ваше внимание на то, что у меня не десять тысяч рук, как у божества Гуань-инь![226]

— Не знаю, имеет ли божество Гуань-инь десять тысяч рук,— отвечал Джос Меритт,— но знаю, что у вас их две, и служить они должны мне…

— В ожидании, пока их откусят!

— Славно!… Да!… Очень славно!

Разумеется, Чжин Ци не стал шевелить руками проворнее, чем обычно, предпочитая в том, что касается дела, полагаться на своего господина. А на следующий день два чудака покинули Аделаиду, и поезд на всех парах помчал их в неведомые края, где Джос Меритт надеялся сыскать наконец шляпу, недостающую в его коллекции.

Глава IV

АДЕЛАИДСКИЙ ПОЕЗД

Несколькими днями позже миссис Бреникен собиралась тоже покинуть столицу Южной Австралии. Том Марикс завершил формирование конвоя, состоящего из пятнадцати белых человек, служащих в местной милиции, и пятнадцати аборигенов, прежде уже зарекомендовавших себя на службе в полиции губернатора провинции. Конвой предназначался для охраны каравана от кочевников, а вовсе не затем, чтобы сражаться с племенем инда. Не стоит забывать сказанного Гарри Фелтоном: речь скорее идет о выкупе капитана Джона, нежели о том, чтобы силой вырвать его из рук аборигенов.

Провиант, занимавший два багажных фургона поезда, уже был отправлен в Фарайнатаун. Ежедневно из писем Зака Френа, посланных с этой станции, Долли узнавала о состоянии дел. Для волов[227] и лошадей, приобретенных стараниями боцмана, уже наняли погонщиков. Стоящие на вокзале фургоны были готовы к тому, чтобы погрузить на них ящики с провизией, тюки с одеждой, утварь, ружья и патроны — словом, все, что составляло снаряжение экспедиции. Через два дня после прибытия поезда караван сможет двинуться в путь.

Отъезд из Аделаиды назначили на девятое сентября. В последней беседе, состоявшейся у Долли с губернатором провинции, тот не скрывал от нее опасностей, с которыми предстояло встретиться во время экспедиции.

— Опасности эти, миссис Бреникен, двоякого рода,— говорил он.— Те, что исходят от очень диких племен, хозяйничающих на территориях, которые нам не подконтрольны, и те, что таит в себе сама природа тамошних мест. Лишенные каких-либо ресурсов, в особенности воды, поскольку реки и колодцы уже пересохли, края эти готовят вам страшные испытания. А посему, возможно, было бы лучше отправиться в путь через полгода, в конце жаркого сезона…

— Я знаю об этом, господин губернатор,— отвечала миссис Бреникен,— и готова ко всему. Со времени отъезда из Сан-Диего я изучала Австралийский континент, читала и перечитывала записки побывавших здесь путешественников — Бёрка, Стюарта, Джайлса, Форреста, Стёрта, Грегори, Уорбертона. Мне также удалось раздобыть отчет отважного Дэвида Линдсея; с сентября 1887 года по апрель 1888-го он смог пройти Австралию от Порт-Дарвина на севере до Аделаиды на юге. Мне известно о трудностях и опасностях, с которыми связан подобный поход.

— Исследователь Дэвид Линдсей,— отвечал губернатор,— ограничился тем, что прошел по уже изведанным районам, где проложена трансавстралийская телеграфная линия. С ним был один только абориген и четыре вьючные лошади. Вы же, миссис Бреникен, отправляясь на поиски кочевых племен, будете вынуждены направить ваш караван в сторону от этой линии, пойти на северо-запад вплоть до пустынь Земли Тасмана и Земли де Витта…

— То, что сделали Дэвид Линдсей и его предшественники, было в интересах культуры, науки и торговли,— отвечала Долли.— Я же все сделаю для того, чтобы спасти мужа, на сегодняшний день единственного уцелевшего моряка с «Франклина». За полгода, за год, если понадобится, я исхожу эти места вдоль и поперек, неся в душе уверенность, что найду его. Мне остается рассчитывать на преданность своих товарищей, господин губернатор, и нашим девизом будет: «Ни шагу назад!»

— Это девиз Дугласов, мадам. Не сомневаюсь, что он приведет вас к цели.

— Да… с Божьей помощью!

Миссис Бреникен, прощаясь с губернатором, поблагодарила его за оказанное содействие в подготовке экспедиции. В тот же вечер, девятого сентября, она покинула Аделаиду.

На австралийских железных дорогах для пассажиров созданы великолепные условия; комфортабельные вагоны избавлены от тряски, превосходное состояние железнодорожного полотна вызывает лишь едва ощутимое покачивание. Поезд состоял из шести вагонов, два из них были багажными. Миссис Бреникен занимала отведенное ей купе совместно с женщиной по имени Гарриетта, полусаксонского-полутуземного происхождения, которую наняла в качестве прислуги. В других купе разместились Том Марикс и конвойные.

Поезд останавливался лишь для того, чтобы пополнить запас воды и машинного топлива, да еще делал очень краткие остановки на больших станциях. Таким образом, время в пути было сокращено почти на четверть.

Отправившись из Аделаиды, поезд пошел к станции Голер по территории округа, носящего то же название. Справа от железной дороги находилось несколько поросших лесом возвышенностей. Австралийские горы, высотою едва превышающие две тысячи метров, расположены главным образом на окраине материка; их относят к очень древним геологическим образованиям, состоящим в основном из гранита и силурийских отложений[228].

В этой части округа местность очень пересеченная, прорезанная ущельями, и железная дорога петляла, пролегая то вдоль узких лощин, то среди необычайно густых эвкалиптовых[229] лесов. В нескольких сотнях миль отсюда, когда дорога выйдет на центральные равнины, она вытянется в безупречно прямую линию, типичную для современных железнодорожных путей.