Звездные войны товарища Сталина. Орбита «сталинских соколов» - Владимир Перемолотов

– Детишек бы сюда. Географию учить…

– Чему тут учиться? – возразил Дёготь. – Терра инкогнита. Сплошное белое пятно.

Найти рудник оказалось нетрудно – все ж не зажигалка какая-нибудь. Такую вещь не спрячешь, а вот подобраться поближе не получилось.

Входом на рудник служила пещера на склоне горы. За десятки, а может, и сотни лет разработок добытчики протоптали сюда широкую дорогу, только ходу им по ней не было. Поперек стоял шлагбаум, около которого отирался польский жолнеж. Судя по поведению, ну никак он не верил в серьёзность своего поста, хотя в обе стороны от него расходилась колючая проволока в три линии. В первой наблюдались спирали Бруно, в двух остальных – обычная колючка, но в шесть ниток. Между первым и вторым рядами лежал нетронутый снег, хотя можно было поспорить на что угодно, что там-то незваных гостей как раз и ждут мины, а между вторым и третьим виднелись цепочки собачьих следов.

Все это, включая снег и будку часового, выглядело только что появившимся на свет. Шлагбаум и тот сверкал свежей краской. Около самого входа, под скальным козырьком, там, где бежал не скованный льдом ручей, стояли палатки и маленький, собранный из деревянных щитов, домик. Из трубы валил дым. Глядя на кудрявые завитушки, командир группы, товарищ Епрынцев поёжился. Холодно. А к ночи и вовсе станет морозно… Это, конечно осложняло задачу, но никак не отменяло её.

Пятеро сотрудников ОГПУ и два польских коммуниста смотрели на все это, расположившись за грудой камней, метрах в трехстах от шлагбаума.

– Неделю назад этого тут не было, – сказал один из проводников. В его голосе слышалась растерянность. – Был рудник как рудник… Ни колючки, ни охраны… Рабочих человек тридцать – и всё…

– С милкой мы косили траву, была девкой – стала бабой… – вполголоса пробормотал товарищ Епрынцев. Это для него тоже оказалось неожиданностью.

– А? – переспросил поляк.

– Ничего, Томек, ничего… Это я о своем… Наука, понимаешь. Марксизм! Переход количества в качество. Было тридцать рабочих – стало сто солдат. Сразу видно, кто для исторического процесса более ценен…

Опустив бинокль, он задумался.

Прорваться за колючку не было проблемой. Огневой мощи достало бы, чтоб ворваться даже по трупам. Пять «томпсонов», по полдесятка гранат у каждого, да по «маузеру», да… Ума и уменья хватило бы и на то, чтоб просочиться туда и, тихонько разглядев все, что нужно, вернуться обратно. Только вот ничего этого им в этот раз не требовалось. Задача состояла в том, чтоб вывезти отсюда как можно больше камня. Этого серого, невзрачного камня! Удивительно и немного обидно было, что таких умельцев, как они, послали за какими-то камнями. Он вздохнул, в очередной раз подумав и утешившись этой мыслью, что раз уж послали, то камни эти подороже золота будут для Советского Союза.

Из домика вышел кто-то и начал махать руками. Голоса они не расслышали, но за колючкой началось движение – солдаты забегали и даже часовой у шлагбаума подтянулся и заходил побойчее. Минут через пять взревел мотор, и из пещеры выкатился грузовик.

– А вывозят как?

– Теперь уж и не знаю, – озадаченно сказал Томек. Вместо гражданского грузовичка там стоял военный автомобиль. Темно-зеленый, крытый сверху брезентом германский «майбах».

– Раньше попросту. Грузовиками. Нашвыряют лопатами кучу побольше и – вперед…

В глубине пещеры что-то загрохотало, послышался слитный строевой шаг, и наружу вышел еще десяток солдат. Над головами взблескивали штыки на карабинах.

– Без охраны? – уточнил командир. Теперь-то становилось ясно, почему послали именно их.

– А чего камни-то охранять?

С транспортировкой минералов все оказалось и сложнее и проще. Груз теперь, разумеется, шел с охраной. Колонну из девяти грузовиков сопровождала машина с солдатами, перед которой трещали два мотоцикла, а замыкали колонну еще два «цундапа».

От рудника колонна отъехала днем, а к спуску на равнину подошла в глубоких сумерках. Так уж все сложилось – и день зимний оказался так короток, и еще пришлось повозиться с обвалом, завалившим дорогу в трех километрах от рудника. Обвал удалось устроить так аккуратно, что и сам Вулкан бы не подкопался. Камни уложили в беспорядке, снегом присыпали так, что комар носа не подточит.

Снег, темнота, ветер…

Группа разделилась надвое. Одни засели около дороги, а другие – чуть ниже, за склоном. Тем, кто сидел в камнях, было все же легче, чем тем, кто их ждал у дороги, но у тех, кто мерз, имелась своя радость – уж больно удачное место нашлось для засады. На склоне горы, где дорога, соскальзывая с вершины, раздваивалась. Одна довольно круто поворачивала влево, а вторая, еле наезженная, шла прямо.

Моторы ревели все ближе и ближе. Отражаясь от камней, их рев казался громче, словно не десяток автомобилей там катились, а танки. Вот первые мотоциклисты показались из-за поворота. Несутся, не снижая скорости. Маршрут не один десяток раз, наверное, пройден, да и не разгонишься особенно-то в горах. Но километров сорок выжимают. Это хорошо, поскольку законов физики никто не отменял.

Метров за двадцать до очередного подъема они берут разгон, а следом в разгон идет грузовик с охраной.

Все идет, как просчитано. Остается дать команду, но даже и её не нужно. Все, что можно было, обсудили заранее, и каждый боец знал свой манёвр.

Вот мотоциклы вскарабкиваются на подъем, вот исчезают за ним, вот пропадает за камнями первый грузовик с охраной, вот к подъему подкатывают остальные грузовики…

В каждом из них две тонны таких нужных Мировой революции камней..

Первый, второй… восьмой… Последний грузовик переваливает на другую сторону, и теперь её штурмует замыкающий колонну мотоциклетный дуэт.

«Цундапы» почти достигают вершины, когда прямо перед колесами земля вздыбливается, рождая из себя припрятанный там до времени трос.

Скорость эскорта невелика, но её хватает, чтобы выбить седоков из седел. В общем реве захлебывающийся клёкот мотоциклов почти не слышен. Остаётся мизерный шанс, что злоключения мотоциклистов увидят из кабины последнего грузовика, но шанс действительно минимален – на горной дороге водитель не часто смотрит назад. Тем более, что не проходит и минуты, как мотоциклы с новыми водителями оказываются в конце колонны. Все в порядке. Все идет, как планировалось.

Догоняя последний грузовик, они скрываются за поворотом, и спустя пять минут тот задним ходом возвращается к ним.

Им можно говорить в полный голос, но бойцы по привычке общаются знаками. Несколько энергичных движений, и грузовик сворачивает с дороги. Поворот тут же засыпают собранным на брезент снегом. Может быть, это даст им несколько минут, которые в их деле не бывают лишними.

Группа уходит бесшумно и незаметно, как и появилась. Снег с темнотой, минуту назад бывшие ее врагами, превратились в друзей. Шум двигателей ставшей на одну машину меньше колонны уходит вдаль, теряясь в промороженных камнях, а бесценный трофей, урча мотором, двигается совсем в другую сторону – к немецкой границе.

Заряды мокрого снега бьют людям в лица, в темном небе, уже слившемся цветом с уходящими ввысь гранитными громадами, не виднеется ни единого просвета. Стирая перчаткой ледяную корку с лица, командир улыбнулся. Погода позволяла надеяться на лучшее. Они, конечно, не могли рассчитывать на то, что пилсудчики не заметят пропажи грузовика, но каждая лишняя минута увеличивала шансы на успех и жизнь. Раскачиваясь, словно терпящий бедствие корабль, тяжело груженная машина проползла еще около километра и вновь встала. До того ее дважды пришлось вытаскивать из ям, и если б нужно было, вытащили бы и в третий, но необходимости уже не было. Впереди дорога становилась козьей тропой. Место-то они присмотрели заранее…

Товарищ Епрынцев давал растеряхам, позволившим увести у себя из конвоя машину, не более сорока минут. За это время они должны были сообразить, что к чему, и найти их, а они сами должны были бы убраться отсюда… Но те оказались расторопнее.

Уже через четверть часа, когда они сматывали припорошенный снегом брезент с металлической платформы, позади глухо грохнули первые выстрелы, и высоко над головами пролетели первые не меткие пули. В ответ рванула граната.

Тем двоим, что он оставил там, где дорогу преграждала каменная осыпь, было чем ответить.

После этого стрельба стала постоянным фоном их работы.

– Давай, давай… – подбадривал товарищей командир, прислушиваясь к близкой стрельбе. – Тимоха! Тойво! Передние колеса!..

Все – каждый свое колесо – крепили машину к платформе. Крепили на совесть. Не для дяди работали – для Мировой революции!

Командир крутил свою проволоку, но не переставал слушать бой. Выстрелы слышались пока из одного места – не приближаясь. Это значило, что заслон стоял там, где он его и поставил. Стоял и не подпускал поляков к машине. А те, похоже, и не торопились особенно. Наверняка ведь знали, что дороги для автомобиля дальше нет. Тропа через сотню метров сходила «на нет», растворялась в камнях, а через несколько часов рассветет, и тогда загнавшим себя в ловушку большевикам (конечно же, большевикам! А кому ж еще?) останется только поднять руки повыше, если, конечно, они не предпочтут застрелиться от стыда за свою глупость, за то, что не сообразили посмотреть на карту.