Объединенные разумом - Чарльз Шеффилд

Даже не сознавая того, Чен исследовал свою собственную психику на предмет здравого рассудка. Это явление вполне естественно для всех зрелых людей, интеллект которых выше среднего. Но Чен этого не знал, и делал это опережая свой час, стараясь за недели сделать то, что обычно занимает годы. У него не было времени штудировать книги в библиотеках или беседовать со старшими товарищами, чтобы по крупицам выбрать из миллионов страниц, написанных за десятки тысячелетий жизни человечества то, в чем он сейчас так нуждался.

Итак, Чен смотрел на звезды, взвешивал и не мог найти ни одного подходящего ответа. Он был охвачен неуверенностью, печалью и болью.

Самым легким путем избавления от этой боли было уйти от нее, найти убежище в безумии. Он пристально вглядывался в уходящие дали, за пределы звездного пейзажа, устремив взор к краю вселенной. Он был изнеможен, и еще через несколько секунд его глаза закрылись.

Семью часами позже он очнулся в своей постели. Он все еще был измучен, в голове была пустота, и он не мог дать вразумительный ответ ни где он был, ни что он делал. Его последним воспоминанием была Тетти, изучающая в зеркале свое отражение перед тем, как отправиться на ужин.

У Чена не было ни сил, ни смелости подняться с кровати. Когда вошла Тетти, он все еще был в постели. На ней было то же белое платье, но теперь запачканное кровью.

Она не была уверена в своих подозрениях, но ей было необходимо поговорить с Ченом. Он смотрел на изрешеченную дробинками руку Тетти и слушал ее с выражением ужаса в глазах. Он готов был поверить ее наихудшим опасениям и подозрениям.

Это было как раз то, чего он боялся. Он — чудовище. Прежде чем Тетти закончила говорить, Чен принял решение. Теперь он знал, что должен делать.

Глава 18

— Кто посмел отдать такой приказ? — Голос Мондрайна был слаб, но властен. — Неужели вы настолько безумны, что сделали это, даже не подумав о последствиях?

Доктор в ужасе стоял на некотором расстоянии от кровати и смотрел на Тетти, ища поддержки. Она выступила вперед.

— Я отдала распоряжение, — произнесла она. — Эти люди только подчинились приказу.

Мондрайн пытался сесть. Сейчас он откинулся на подушку.

— Ты? У тебя здесь нет власти. Почему люди вообще тебя слушали?

— Успокойся. Я отдавала приказы в письменном виде, используя при этом печать из твоего личного кабинета. — Тетти присела на краюшек кровати. — Если ты ждешь, что я буду извиняться, можешь об этом забыть. И если ты утверждаешь, что я поступила неправильно, мне придется отправить тебя на еще одну процедуру сканирования твоей головы.

Медик посмотрел на нее с трепетом, а потом перевел взгляд на потолок, словно ожидая удара грома.

— Не раздражайся и не пыхти, как паровоз, Эсро, — спокойно продолжала Тетти. — Мнение докторов было единодушным. Ты мог бы умереть. Твои шансы на полное выздоровление быстро пошли бы вверх, если бы ты оставался в постели в состоянии полного покоя в течение недели. Вот я и приказала. Неделя прошла, и ты чувствуешь себя лучше.

Мондрайн тряхнул головой и задохнулся от боли, которую вызвало это движение.

— Неделя! Боже мой, Тетти, ты продержала меня без сознания целую неделю и ведешь себя так, словно ничего не случилось. Да за неделю вся система могла бы отправиться в ад.

— Могла бы. Но не отправилась. Коммандор Брейчис присматривал за всем в твое отсутствие.

— Брейчис! Ты считаешь, что это поможет мне чувствовать себя лучше? — Мондрайн сделал еще одну попытку сесть прямо. — У него была полная свобода действий делать все, что захочется, управляя моими подчиненными, и ты поощряла это?

— Так оно и есть. Он знал, что тебя это обеспокоит, и попросил меня передать тебе следующее: он принимает твое предложение, которое ты ему сделал до покушения на тебя, и он попытается, чтобы его выслушал посол Дугал Мак-Дугал, как ты и просил. Больше всего он переживал о том, что ты ничего не вспомнишь об этом разговоре. Доктора предупреждали о возможности потери памяти.

— Я все помню. И очень даже хорошо! — Мондрайн прикоснулся рукой ко лбу, все еще покрытому синтетической кожей. — А как ему удалось избежать ранений? Я знаю, что он защищал тебя и Годиву.

— Он тоже был ранен. Но для его ран можно было обойтись местной анестезией. Он отказался от обезболивающих, сказав, что они затуманят его сознание. Он, должно быть, сделан из металла.

— Из металла и льда. Во всяком случае, он был таким раньше. Сейчас Брейчис одурманен Годивой. Я не знаю больше, какой он. Как она?

— Спокойна, как всегда. Не получила ни царапины. Не спрашивай меня, как — все, кто кроме нас находился в помещении, были задеты металлическими осколками. — Тетти поправила полоску бинта, украшавшую голову Мондрайна. — Ты знаешь Птицу Годиву, она просто парит надо всем и всегда выходит сухой из воды.

Мондрайн опустился на подушку под давлением руки Тетти.

— А ты не обнаружила в ней никаких изменений-до того, как произошел взрыв?

— До взрыва? — Тетти неодобрительно посмотрела на него.

— Да. Я немного не уверен насчет тех последних нескольких минут, но что-то в ней мне показалось странным. На Земле ты знала Годиву лучше, чем я, и была очень удивлена, когда она прибыла сюда с Лютером Брейчисом. Вот я и спрашиваю, не показалась ли она тебе до ужина, пока мы разговаривали с Брейчисом – ну, несколько другой?

Тетти сидела, задумавшись, а Мондрайн лежал и смотрел на нее сквозь полуприкрытые веки.

— Мне кажется, я знаю, что ты хочешь сказать, — наконец произнесла Тетти. — Она выглядит так же, и в основном ведет себя так же, но есть все-таки одно отличие. Где бы я ни встречала Годиву на Земле, она всегда была очень заинтересована в деньгах. Она, конечно, не скупа, но все время говорила о том, что ей нужно заработать больше. Должно быть, у нее где-то была припрятана крупная сумма, так как она была самой высокооплачиваемой партнершей на планете, и все же, она всегда жила просто — простая еда, простая одежда. Она нигде не тратила свой заработок и все-таки всегда желала большего. Той ночью она ни разу, ни на секунду не вспомнила о деньгах. Вот перемена, произошедшая в ней, если она вообще имеет место быть.

— Согласен. А вот подумай-ка об этом. По словам Лютера Брейчиса, у Годивы не было ни цента, когда он забрал ее сюда с Земли: ни наличных денег, ни какой-либо собственности, только ее одежда. — Мондрайн повернулся к медику, который прислушивался к разговору с явным интересом. — У вас разве нет больше пациентов? Как скоро я смогу уйти отсюда?

— Через пару дней. А посещение нужно ограничить одним часом в день.