Ундервельт. Западня (СИ) - Бард Олег

— Микки, начинай.

— Эх, девка-то красивая, я мальчикам уже пообещал…

— Время, Микки! Я сказал — начинай!

Микова происходящее забавляло не меньше Краско.

— Какие у нас тонкие, изящные пальчики. — Он схватил Янино запястье, обездвижил ее руку. — Наган, тебе отослать большой палец или мизинчик?

Яна задергалась, тщетно пытаясь его оттолкнуть, когда поняла, что ничего не получится и это не пустые угрозы, закричала. Наган закрыл глаза. Он с удовольствием заткнул бы уши, если б мог.

— Где носитель с вирусом? — поинтересовался Краско ласково.

Глава 29. На круги своя

— Тарасов, какая же ты тварь! — проговорил Тарвит, покинувший тело вороны.

К тому моменту боевые действия в Цитадели закончились: монстры развалили стену минут за пятнадцать и хлынули на территорию Цитадели.

Выжившие заперлись в зиккурате и отстреливались. А потом Краско понял, что повелся на обманку, и сумеречные отступили, монстры разбрелись по окрестностям.

Чтобы пробраться к вентиляционной шахте, Тарасов рискнул: обратился в кабана. Даже если его засекут камеры, никто не побежит выгонять дикую свинью. Проблема была в небольшой бодрости, но ее хватило, когда он протиснулся в узкий лаз, осталось 52.

Он полз по шахте на четвереньках и гнал из мыслей и Тарвита, и тем более Нагана. Его изматывало давно забытое чувство. Похоже, вместе с Тарвитом в его теле завелась совесть. Будто часть им же созданной цифровой личности навсегда впечаталась в мозг.

Подумаешь, подставил Нагана, наплел ему с три короба. Так надо было для дела! Мог бы рассказать правду: карточка — не более чем бесполезный кусок пластика, и вручает он ее перед камерами, чтобы отвлечь Краско от себя. Нагана будет ждать засада — Краско знает о подземных коридорах. Зато пока за Наганом будут следить, Тарасов исчезнет из виду.

Здравый смысл твердил, что тогда Наган отказался бы помогать. Где гарантия, что, когда его жену начнут резать, он все не выболтает? И месяц подготовки пойдет прахом. Девочку все равно будут пытать у Нагана на глазах — Краско это дело любит, и чем изощренней пытки, тем ему веселее.

Совесть имела в виду весомые аргументы и голосом Тарвита твердила, что он не прав. Так подставлять — это опуститься ниже, чем Краско с его извращениями. Краско хотя бы честен перед собой…

Тарасов хотел крикнуть ей: «Заткнись!» Глянул в вентиляционную решетку и замер: по коридору шло четверо сумеречных. Будто почуяли его, остановились, завертели головами.

Подождав, когда они исчезнут, он пересек комнату, где Краско шлепал по щекам Нагана, привязанному к функциональному столу:

— Просыпайся, падла… сука такая, открывай глаза!

Возник порыв пристрелить детектива, но он остановил себя. Сначала надо закончить дело, остальное потом. Тарасов заставил себя ползти дальше. Поворот. Еще поворот. Первая комната с нужным креслом, с помощью которого можно осуществить задуманное. Два сумеречных у входа. Ползем дальше.

Все бы хорошо, но в тело рвался Тарвит, эта синтетическая сущность осознала себя и страстно хотела не просто жить — она желала, чтобы Вистор отказался от своей задумки. Но уж нет! Злокачественная реальность, представляющая опасность для материнской, должна быть уничтожена.

Вторая комната, тоже двое охранников. Третья комната, и тут охрана застыла истуканами. Порабощенные Краско, они — часть его сознания. Если пристрелить их, через пару секунд помещение наводнят сумеречные.

Но если они заснут, Краско, увлеченный допросом, может и не заметить потери бойцов. Тарасов достал дротик с парализатором, высунул через решетку, дунул в трубку, прицеливаясь в сумеречного справа, потом — во второго. Отрубились они мгновенно — осели на подкосившихся ногах, как тряпичные куклы.

Тарасов выбил решетку и зашагал к креслу. В виртуале все должно иметь материальное воплощение — таковы правила придуманного им мира. Потому и нужно кресло — ворота домой, привязка к вещи. Это могло быть и что-то другое — ритуальный столб, скала, стена, монитор, да что угодно! Но уж так сложилось.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Воровато озираясь, Тарасов сел в кресло, опустил обруч, распахнул глаза и улыбнулся.

***

Когда понял, что задумал Тарасов, Тарвит отчаянно пытался взять контроль над телом, но создатель оказался сильнее.

Видеть, как Тарасов подставляет Нагана, как движется к цели, всей душой желая уничтожить Ундервельт, Тарвиту было невыносимо, он не возвращался в ворону, а наблюдал изнутри, загнанный на задворки сознания.

Но он не оставлял попыток заместить Тарасова, сделать так, как правильно, исправить ошибку, ведь олигарх, зная, что можно просто сделать обрыв связей, не хотел дать реальности шанс, хотел второй раз убить столько разумных существ: орков, гномов, эльфов, крыланов и людей.

Вот он достигает цели, вот садится в кресло…

Тарвит пытался почувствовать тело, бьющееся сердце, заставить слушаться хотя бы пальцы, но ничего не получалось. Ведь у него не было тело, он представлял собой новую форму существования живой материи.

«Прости, так надо, — подумал Тарасов, опуская обруч на глаза. — Прощай… И прости».

«Ты создал целый мир — дай же ему шанс!» — взмолился Тарвит, но к его просьбе не прислушались.

Глядя, как Тарасов запускает процесс ликвидации, Тарвит не мог даже закричать, он весь превратился в истекающую отчаяньем боль.

***

Процесс пошел. Даже если Тарасова пристрелят прямо сейчас, Краско проиграл. Теперь хитроумный Антоша, как и Наган, заперт в вирте. А вот что будет с этим миром, непонятно. Возможно, погибнет, может, замкнется на себя — уж очень он автономный.

Последнее, что подумал Тарасов: «Нагана жаль». Задумано, что тело Тарвита разрушится после считывания нужной информации, оно — лишь носитель, троянский конь, значит, и пристрелить детектива некому. Надо хоть жену Нагана вытащить в память о сотрудничестве, которое закончилось так некрасиво…

* * *

Толчок — словно удар электрошокера. Будто Ундервельт, как мышцы матки, вытолкнул плод. Тарасов распахнул глаза.

Черный обруч на глазах, ломит в пояснице, кружится голова. Тарасов снял обруч, зажмурился от белизны стерильного кабинета.

— Очнулся! — обрадовалась Светлана, его верная девочка. Села на край кровати и поцеловала в лоб.

— Малыш, некогда, — проговорил Тарасов, думая о другой женщине, Яне Нагорной. — Дай мне телефон, срочно.

Он принялся искать контакты Орла, набрал его и прокричал:

— Это Тарасов. Записывай адрес и срочно вызывай наряд, — он продиктовал адрес Центра разработок и на всякий случай — всех квартир, где Краско мог обустроить логово. — Да, я нашелся. Да, так внезапно… Мне плевать на твои проблемы, понял? Все уже должно закончиться. Уже закончилось, гарантирую, и демонстранты скоро разойдутся… Ну, видишь! Объяснения потом. Высылай спецназ! Там заложники, мне надо, чтобы они были живы!

Светлана сидела на краю кровати и смотрела на него с благоговением. Дождалась, когда он закончит, и сказала:

— Тобой мужик интересовался. Суровый такой…

— А, Наган, — он тяжело вздохнул. — Ростислав Нагорный. Не переживай. Мы встретились.

Он задумался о Нагане и Краско. Что с ними стало? Они погибли вместе с реальностью или продолжают жить и сражаться? Этого ему не узнать уже никогда.

Надо вставать и кормить зародившуюся совесть — вызволять жену Нагана.

Глава 30. Дивный новый мир

Янин крик оборвался шипением, льющимся из динамиков. Экраны зарябили помехами. Свет мигнул, погас, и воцарилась темнота.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Что происходит? — заорал Краско. — Что, черт побери… Твою ж мать!!!

Наган дернулся вправо, попытался наугад боднуть сумеречного. Попал в подбородок

— Включите аварийный генератор! — заорал Краско, Наган заозирался, принялся сжимать-разжимать кулаки, чтобы освободиться, его губы растянулись в улыбке, но Краско и его марионетки не заметили тожества на его лице.