Белая как снег - Самюэль Бьорк

решения самостоятельно. Дедушка Вилли рассказывал, что важны только две даты. Двенадцать, когда можно решать самому, с кем жить, если дома какие-то проблемы и мамы с папами хотят разъехаться и жить отдельно. Во внешнем мире так часто бывало, потому что любовь не так проста, и многие женятся слишком рано и заводят детей, потому что думают, что всегда будут любить друг друга, но потом люди меняются и перестают нравиться друг другу, и часто происходит так называемый развод, и недобрые и неумные взрослые позволяют ему повлиять на своих детей. Поэтому государство решило, что как только ребенку исполняется двенадцать лет, он может сам принимать решения. Лидия хорошо себя чувствовала в тот день. Дедушка встал раньше обычного и испек ей пирог. Он расплакался, погладил ее по голове и сказал: Ты самая лучшая девочка в мире, и у нее внутри потеплело, и это чувство еще много дней не покидало ее. Ей показалось странным, что дедушка за что-то похвалил государство, как с этим законом про двенадцать лет, но она не стала спрашивать. Восемнадцать. Это следующий великий день. Но двенадцать важнее, восемнадцать – это в основном для тех, кто живет в мире снаружи, но она все равно ждала этого дня. И пусть вечная тьма скорее всего наступит раньше, приятно было ждать восемнадцатилетия, лучше, чем вообще ничего не ждать.

Она с нетерпением и трепетом достала платье из шкафа и сняла с себя одежду из шкуры косули. Зеркало у нее было маленькое и мутное, но ей было видно себя, пока она аккуратно надевала платье в цветочек и выбирала место у окна, где получше свет.

Ой.

Какая она красивая.

Она покрутилась перед зеркалом и улыбнулась.

Может, постучаться к дедушке Вилли?

Показать ему, как она хорошо выглядит?

Нет.

Лучше не надо.

Она хотела подольше насладиться этим моментом.

Лидия Клеменс широко улыбнулась, выбежала в коридор, надела сапоги.

И побежала к воротам.

Чтобы ждать.

46

Фредрик Риис стоял, склонившись над землей, где мокрая лесная тропинка переходила в более твердую гравиевую, чувствуя облегчение, что погода хоть раз в жизни на его стороне. Дождь хорошо промочил тропинку и гравиевую дорожку, и, внимательно рассмотрев землю, Фредрик нашел их. Следы квадроцикла. Ведущие на юг. Он вернулся к машине и разложил на капоте карту. Это как искать иголку в стоге сена. Со всех сторон лес. Гравиевая дорога ведет на север к природному резервату Гуллехауген, затем поворачивает на запад к Эйанген, а потом на шоссе 120 около озера Хурдалсшёен. Оттуда преступник мог уехать куда угодно – на юг в Эйдсволл или на север в Хурдал – кстати, сколько литров бензина помещается в бак такого квадроцикла? У дяди Фредрика был такой. Вряд ли же у него большой бак. Литра три максимум. У разных моделей наверняка баки различной емкости, но квадроциклы не предназначены для дальних поездок, и куда он мог на нем добраться? Выпрямившись, Фредрик посмотрел на лес вокруг.

Эта сволочь где-то тут.

Поблизости.

Он снова склонился над картой. Съезд на Гамле Хурдалсвей. Сколько дотуда? Километра три? Шесть? О’кей. Значит, до асфальта ему было ехать около шести километров. Там следы исчезнут. Это должно было быть здесь. На гравиевой дороге. Сколько съездов Фредрик насчитал, пока ехал сюда? Один на вырубку – там в конце дороги лежали штабеля бревен. Еще один к чему-то, похожему на водохранилище, там были вывески коммуны. С последнего съезда пришлось вернуться, Фредрик там чуть не застрял.

Фредрик Риис убедился, что следы видны, и сел в машину.

Он еще чувствовал ее запах.

Ее мягкую кожу под одеялом.

Утром, лежа рядом, она улыбнулась ему.

Учительница.

Силье Симонсен.

Черт возьми, Фредрик, как будто тебе больше не о чем думать.

Одна бутылка вина перешла в две. Мир замер, пока они сидели на кухне, и его увлек поток – как же легко было с ней болтать. Клише, но они словно были знакомы сто лет. Его прилично развезло, фоном звучала тихая музыка, альбом Билли Холидея на репите, и ее рука мягко накрыла руку Фредрика.

В папке соцслужб, слава богу, ничего ужасного не оказалось. Ужасно, что мальчик несколько раз приходил в школу с синяками. Школа забила тревогу, отца вызвали на разговор. Но фактов оказалось недостаточно, чтобы уличить его. Фредрик отметил одно наблюдение соцработника: Отец явно страдает нехваткой эмпатии, и я настоятельно рекомендую следить за их отношениями с сыном впредь. Далее была предложена дата следующего разговора, но, судя по всему, провести его не успели. Фредрик, конечно, почуял неладное после истории о том, что мальчик сидел в машине, пока отец покупал себе еду, но убийство? Нет, на это ничто не указывало. Надо обсудить это с Мунком. Допрос в любом случае лишним не будет. Если только они еще не нашли преступника. Окурки из леса. Полное совпадение ДНК. Он так и не понял, как ей это удалось. Как она до этого додумалась. Миа Крюгер. В первый день все только и шептались о ней в коридорах, но теперь наступила тишина. Она очаровала всех, и даже Уксен перестал ворчать.

Уксен.

Нет, об этом сейчас думать нельзя.

Он тихо выругался за рулем, когда след впереди вдруг оборвался. Дорога стала слишком твердой. Быстро выйдя из машины, Фредрик опустился на колени.

Нет.

Черт.

Лужа у самого съезда на Гамле Хурдалсвей вселила во Фредрика оптимизм, но на асфальте обнаружить следов не удалось.

Ему пришло новое сообщение.

Привет, красавчик. Я сегодня «заболела». Думаю о тебе. С.

Он снова вышел на асфальт и стал всматриваться в лес.

Он что, упустил что-то?

Не заметил какой-то съезд?

Вот же хрень.

Ладно.

Фредрик Риис убрал телефон в карман флисовой куртки, сел за руль, развернул машину и медленно поехал обратно по узкой гравиевой дороге.

47

Мунку было больно смотреть на нее – она, склонив голову, сидела на капоте «Ауди», глубоко засунув руки в карманы черной кожаной куртки. Он напомнил себе, что надо заботиться об этой юной девочке, она такая хрупкая и далеко не такая крутая, какой хочет казаться. Ее кожа на лице была будто прозрачной, когда Миа подняла взгляд на низкоэтажные дома впереди. В телефоне у уха Мунка звучал голос Анетте, но он почти не слушал ее.

– Драйер в ярости. Ты видел сегодняшние газеты?

– Что?

– Ну хватит уже, Холгер. Она требует встречи с тобой. Я сказала, что ты приедешь в Грёнланд завтра в течение дня, О’кей?

Мунк вздохнул и закурил очередную сигарету.

– К