По моим правилам (СИ) - Наталия Матвеева

Перед ней стоял отец Джонни, все тот же пухлый весельчак – босс своей мафиозной семьи, в темно-синем пуловере и черных брюках и туфлях. Его глаза, обычно горящие оживлением и интересом, сейчас светились неприязнью и холодком… Лив поморщилась: Оливер всегда нравился ей, и она тоже была его любимицей… Как же тяжело понимать, что теперь он разочарован в ней! Ладно, хоть лютой ненависти в глазах не было, спасибо Господу.

- Мистер О-Коннел… - дрожащим от плача и слабости голосом проговорила Лив, вытирая слезы. – Я уже ухожу, пожалуйста, только не вызывайте охрану…

- Охрану? – удивленно спросил Оливер. – О чем ты, Лив? Я даже не думал никого звать. Ты… ты приходила к Джонни? – аккуратно и холодно спросил он.

Лив с трудом кивнула.

- Я пойду. Извините меня. – шепнула она и, будто пьяная, на дрожащих ногах двинулась к машине, сгорая от чувства вины.

- Оливия! – вдруг окликнул ее Оливер. Она обернулась. – Ты… ты любишь его, ведь правда? – с какой-то странной надеждой спросил он.

Лив вдруг слабо улыбнулась.

- Правда. Больше, чем жизнь. – тихо ответила она, и отец ее мужа тоже улыбнулся.

- Значит, все еще может наладиться, маленькая Оливия. Повернуть время назад можно, Лив. Нужно только найти способ. – сказал он странную фразу и ушел в дом. А Лив покачала головой и села в свою машину. Может, и можно, в какой-то нереальной стране с нереальными людьми и сюжетом. Но Оливер не знал, что Джонни сам объявил о разрыве их отношений… Как такой сценарий может привести к хэппи-энду?

Глава 18

Шел уже третий час следующего дня, когда Лив, наконец, вынырнула из забытья, называемого сном. Она села в кровати и огляделась: ее детская спальня в доме отца уже перестала быть такой холодной и бездушной, как в самом начале, когда Лив впервые, несколько недель назад, была вынуждена заночевать здесь. Повсюду были ее вещи, на тумбочке – косметика, тонко пахло ее духами и шампунем…

Ну а в это утро в милую картину типичной женской комнаты живописно вписались две пустые бутылки вина и упаковка успокоительных на прикроватном столике.

Лив медленно встала и посмотрела на себя в большое зеркало на дверце шкафа: на нее смотрело усталое, изможденное, бледное лицо, опухшие глаза с расширенным зрачком, от которых, правда, внимание отвлекала спутанная грива белокурых волос до поясницы и мятая голубая пижама с белыми кружевами, состоящая из майки и коротких шортиков.

Ее вид не был для нее неожиданным или странным, учитывая бессонную ночь в слезах и горячей мольбе, перерастающей в истерию и затихающей лишь на несколько мгновений, чтобы разразиться с новой силой водопадом слез. Странным был густой и глухой вакуум вокруг нее… Будто она плыла внутри надувного резинового круга: изображение подергивалось, но в ушах стояла давящая тишина… Это вокруг. А что внутри? Лив прислушалась к себе: боли не было. Пустота. Казалось, крикни она внутрь себя что-нибудь – и эхо разнесется по всему организму, отражаясь от живой, но бесчувственной оболочки ее тела. А еще была злость. Злость на Эрнесто. Прямо сейчас она жутко ненавидела его!!! При чем здесь вообще Эрнесто?..

Лив сжала зубы. Гнев побежал по ее опустошенным жилам, и она, схватив расческу, стала больно и яростно чесать свои кудри, пытаясь разворошить воронье гнездо на голове. И чего ей прямо сейчас, с утра пораньше, дался Эрнесто??? Когда она засыпала, она думала о… о… Черт, вот так дела…

Вот это эффект… Лив бросила расческу и, заставляя вакуум вокруг себя дрожать, удивленно уставилась на себя. Она умирала всю ночь, принимая успокоительные, таблетку за таблеткой, и запивая их вином, мечтая, чтобы боль хоть на секунду отступила, и она могла заснуть… Но ничего не получалось, рыдания глушила только ее бедная, мокрая подушка… А сейчас она не чувствовала ничего, кроме дебильного вакуума, созданного, по всей видимости, алкоголем, и горящих огнем сухих глаз, удивленно таращившихся на нее из зеркала…

Судя по всему, ее глубинный стресс в сочетании с несколькими таблетками антидепрессантов и двумя бутылками вина решил устроить ей капитальную отключку… Нервная система, почувствовав мощную перегрузку, врубила режим энерго- и душесбережения... Слезы отключились. Сердце… сердце не болело, но было очень тяжелым, почти невыносимым, как будто на него надели титановую клетку. И боль исчезла, оставив ей на смену пустоту и злость на Эрнесто… Видимо, злость пришла, в качестве замещающего страдания чувства…

Лив поморщилась и, даже не удосужившись переодеться, побрела вниз, в гостиную: оттуда слышались голоса.

В гостиной действительно находились Брайан, Макс, Аврора и Джонни, перебирая оружие и глядя куда-то на экран ноутбука, который Брайан держал на коленях. Сквозь собственный дрожащий, но уже постепенно начинающий рассеиваться, вакуум, Лив смутно слышала обрывок разговора и понимала, что они готовят план на вечер, но внутри нее не шелохнулся ни единый нерв – ей было все равно.

Когда она вошла, воцарилась тишина. Лив медленно, как-то изучающе, но на самом деле внимательно прислушиваясь внутрь собственного тела, посмотрела на Макса, увидев его обеспокоенный взгляд синих, всегда притягивающих ее, глаз, его потрясающую фигуру, облаченную в синюю футболку, черный пиджак и джинсы с кедами, попытавшись вспомнить его энергетику, его сияние, его объятия и… тот самый, убивший сразу троих человек одним выстрелом, поцелуй… Да, воспоминания были, она видела перед глазами картинки той ночи, но… Внутри нее стояла тишина. Ни чувства вины, ни стыда, ни прежней влюбленности, ни злости, вообще ничего…

Она перевела взгляд на Джонни, который тоже, не отрываясь, смотрел на нее с огромной, затаенной болью внутри зеленых, ясных глаз, который только вчера разрубил толстую нить, соединившую их судьбы, который оставил ее, заставив пережить смерть собственной души, и который сейчас мучился не меньше, чем она… Лив видела, что он тоже был невероятно красив в черной кожаной куртке, серой футболке и джинсах с ожидаемыми серыми, в тон футболке «найками», и… Ничего. Ни боли. Ни любви. Ни чувства вины или невосполнимой утраты. Безразличие.

Аврора. Лив в надежде перевела на нее взгляд, зная, что уж она-то никогда не оставит ее равнодушной, вечно раздражающая, надменная цапля… Оливия оглядела ее темные волосы, макияж, красные губы и фантастически сидящее на ней элегантное красное платье с глубоким декольте. Она сидела с видом предводительницы львиной стаи и эротично курила тонкую сигарету, сложив ногу на ногу. Как Лив и ожидала, Аврора насмешливо пронзила взглядом ее хлопчатобумажную пижаму и улыбнулась, излучая триумф и презрение… Лив долго смотрела на нее, отчаянно заставляя свое сердце отреагировать… Хоть как-нибудь… Ну хоть самую малость побеситься, глядя на нее в ответ… Нет. Она в бессилии вздохнула. Ей глубоко плевать. Даже ни капли злости.

Она глянула еще на Брайана, который, как всегда, в хорошем темно-сером костюме, был серьезен и сосредоточен, но с волнением вглядывался в ее лицо, после чего молча прошла и залезла с ногами в свободное кресло, поджав колени и желая смахнуть вакуумную пленку, что до сих пор дрожала перед ее глазами, мешая трезво оценивать реальность и слушать звуки вокруг. Увидев на стеклянном столике рядом с собой клубничный леденец, Бог знает, каким образом оказавшийся там, она шумно развернула фантик и сунула конфету в рот, по-прежнему не испытывая ничего, даже привычного удовольствия от его сладости.

Заметив, что все четверо все еще молча смотрят на нее, она нахмурилась и безразлично и вяло проговорила:

- Что с вами? Давайте, продолжайте свой треп на тему гранатометов и… чего там еще? Или я спугнула все ваши мысли своим чудесным видом?

Брайан вздохнул.

- Лив, ты… пьяна?

Лив прыснула:

- С какого перепугу, вермишель? Я, вообще-то, только что встала. Ну? Так и будете пялиться?

Аврора ухмыльнулась и язвительно проговорила, обращаясь к Джонни, но все еще глядя на Лив:

- Да, Джонни, милый… Твое расставание с ней можно считать лучшим, что случилось с тобой за последние годы…

Джонни ничего не ответил, а только нахмурился и стал яростно заряжать пистолет. Макс укоризненно посмотрел на Аврору, а Лив безразлично пожала плечами, послав ей апатичный взгляд. Ее больше не волновало ни единое ее слово… Не волновало ничего… Кроме, почему-то, ненависти к Эрнесто.

- Можете устроить вечеринку по этому поводу, правда, я не смогу прийти, к сожалению, мне дядя Брайан не разрешает гулять после десяти вечера. – все так же спокойно проговорила Лив, встретив с абсолютно непроницаемым лицом шокированный взгляд «дяди Брайана». И, будто что-то вспомнив, она неожиданно заявила:

- Да, кстати, цапля, ты же вроде заигрывала с ним? Ну так бери его себе, он же теперь свободен! Я уверена, тебе с ним понравится. – и, не обращая внимания на ошарашенные взгляды уже всех троих мужчин, Лив спокойно добавила: