Ты - моё искушение - Айрин Лакс

Глава 26.2

Темирхан не старый. Ни капли. Он взрослый и будоражит меня, будит во мне тайные, порочные желания. Такие, от которых вообще ничего разумного в голове не остаётся, а тело хочет большего…

Но он гад и сволочь.

Ни за что больше к нему не подойду. Даже если он останется последним мужчиной на всём земном шаре, не подойду.

Помру в одиночестве!

Темирхан собирается что-то сказать, а я понимаю, что так и воюю с ним, стоя в белье из секс-шопа.

Нечего его тёмным глазам пялиться на моё тело. Как он сам дал мне оценку — неповоротливое и непривлекательное тело.

Я сдёргиваю простынь и заворачиваюсь в неё, глядя на мужчину с ненавистью.

Ненавижу. Так сильно, что убить хочется.

Мы смотрим друг на друга, тяжело дыша. Темирхан делает шаг ко мне. Его тёмные глаза прожигают меня насквозь, вызывая томительное головокружение и странную слабость.

— Не смотри на меня так, Ди. Это взрослые игры!

— Я тоже уже взрослая и хочу…

Темирхан меня обрывает:

— Ты, малявка, даже не представляешь, на что нарываешься, — произносит хрипло, наклонившись надо мной.

— А ты покажи! — предлагаю дерзко, едва не падая в обморок от своей смелости.

Он медленно тянет простынь на себя.

Раздаётся громкий звонок на моём телефоне.

Вздрагиваем оба. Затуманенный взгляд Темирхана проясняется. На дисплее снова высвечивается надпись «номер засекречен».

Темирхан отвечает первым.

— Алло.

Спустя мгновение.

— Алло?

В ответ звучит тишина. Я её не слышу, но почему-то знаю: в телефоне слышно лишь размеренное, глубокое дыхание.

— Слышь ты, шутник грёбаный. Я тебя вычислю… — угрожает Темирхан, сбрасывая звонок.

Я смотрю на мужчину. По телу проносится волна дрожи усталости. Когда нервы были натянуты до предела, а потом напряжение резко спало, остаётся лишь пустота внутри.

— Часто тебе так звонят? — ровным голосом интересуется Темирхан.

Он садится в глубокое кресло и серьёзно смотрит на меня. В глазах нет прежнего безумного огня. Только суровая сосредоточенность и желание решить проблему. Холодный, стальной блеск завораживает.

Мне знаком этот взгляд. Однажды на наш дома напали вооружённые люди.

Их было несколько. Но папа был настроен решительно и отметелил  всех. Позднее он сказал, что дом бизнесмена без охраны — как лакомый кусочек для наглецов и воров. Потом мы переехали в другой город. Папа выбрал закрытый коттеджный посёлок в элитном районе.

В новом доме появились и камеры видеонаблюдения, и охранный пункт. Именно так мы и жили несколько лет. Вплоть до смерти моего отца.

После его ухода моя жизнь превратилась в чёрт знает что. В самую ужасную карикатуру, которую только можно вообразить!

— Ди. Ответь, — просит Темирхан. — Это не шутки.

От его глубокого, низкого голоса по коже проносятся острые мурашки. Я закрываюсь руками в защитном жесте. Темирхан, заметив мой жест, встаёт и набрасывает на мои плечи плед, укутывая.

Его жесты полны заботы и тепла. На глазах закипают горячие слёзы. Но я стараюсь их затолкать как можно глубже и не показывать своего разбитого состояния.

— Часто тебе звонят и молчат?

Темирхан опускается на кровать рядом со мной. От его большого тела исходит ощутимый зной и уверенность, в которые хочется закутаться с головой.

Хочется забраться мужчине на колени и устроиться поудобнее в его больших руках. Я знаю, какие они сильные и ловкие.

Прогоняю мысли прочь. Это просто от того, что сейчас я — сама по себе. Воевать в одиночку трудно.

— Не часто. Иногда бывает.

— Когда звонили так первый раз? Можешь вспомнить?

— Вспоминать незачем, — пожимаю плечами и протягиваю телефон Темирхану, разблокировав его. — В журнале вызовов всё видно.

Темирхан тщательно переписывает данные себе: дату, время и продолжительность звонка.

— Было ли слышно хоть что-то? Или всегда только тишина?

— Только слышала, как кто-то дышит.

Вслух это звучит просто ужасно!

— Ты думаешь, что звонки от неизвестного могут быть опасными? — спрашиваю едва слышно.

— Это всегда вызывает подозрения. Но я выясню, кто звонил. Больше он тебя не напугает, — обещает Темирхан.

Меня не пугают звонки с засекреченного номера. Может быть, самую малость.

Гораздо больше меня пугают мысли, которые появляются в моей голове — мысли об опекуне и о том, что он потрясающе целуется...

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍