Немцы в городе - Алексей Оутерицкий

– Что-то мне как-то не по себе, – сказал Леха, настороженно вглядываясь вниз. – Вдруг там засада?

Он присел, пытаясь высмотреть, что там в подземном переходе творится, и его тут же обругала наткнувшаяся на него бабка.

– Слышь, парень! – крикнул Саня пацану в майке с Че Геварой и тот нехотя остановился. – Все равно под землю идешь… – Саня ткнул пальцем вниз, – так ты маякни нам, если там немцы, хорошо?

– Какие немцы?

Мы переглянулись

– Ну, немцы, – сказал Леха. – Ты что, никогда немцев не видел?

– Просто крикни «шухер», – сказал я, – и все. Ничего сложного.

– Ладно… – сказал парень и быстро побежал по ступенькам вниз.

– Пошли, что ли, – сказал Саня, не дождавшись от него сигнала. Кажется, парень просто убежал, наплевав на нашу договоренность. Возможно, оказался приспособленцем и просто струсил выступить против немцев.

– Пошли, – согласился Леха и первым стал осторожно спускаться по ступенькам. Он продвигался медленно, боком, держа наготове автомат со взведенным затвором.

Мы двинулись за ним.

– Ну вот, не так все страшно… – подытожил Саня, остановившись перед патлатым парнем с гитарой, мимо которого я проходил несколько часов назад, еще до войны. Парень как раз пел «Группа крови на рукаве» и мы невольно приостановились послушать, уж больно в тему оказалась песня.

– Молоток, пацан, – сказал Саня, подмигнув закончившему петь парню. – Все про нас спел, как по заказу. И про пыль на сапогах, и про немцев…

Парень странно на него посмотрел и принялся поспешно перебирать струны, а Леха сказал:

– Миха, кинь пацану хоть какой-нибудь мелочи, а то у меня голяк, все бабки в гражданских штанах остались.

– А у меня, можно подумать… – начал было я недовольно, но Саня сказал:

– Выдай ему из нашего общака, что ли.

Я понял, что спорить с не ответственными материально лицами бесполезно, все равно не поймут. Пошарив в карманах галифе, я бросил в стаканчик парня две свежие, недавно отстрелянные гильзы от патронов к ППШ и взял курс на выход.

– Отделение, за мной!

Уже начав подниматься по лестнице, я обернулся. Смотревший нам вслед гитарист поспешно отвел взгляд и с излишним рвением ударил по струнам.

– Видели ночь, гуляли всю ночь до утра-а-а! – заголосил он.

Мы вышли на поверхность на пятачке перед улочкой, ведущей к универмагу «Центрс», и около полуминуты настороженно крутили головами, проверяясь на наличие немцев.

– Чисто, – забрасывая автомат на плечо, сказал Леха.

Он хотел сказать что-то еще, но тут так бабахнуло, что все вокруг содрогнулось, а мы машинально присели. С железнодорожного моста начал бить куда-то в сторону Вантового моста танк с немецким крестом на борту. Грохот стоял такой, что у нас заложило уши. После каждого выстрела танк подпрыгивал, но не откатывался, оставаясь стоять на месте, поперек рельсов. И слегка поводил пушкой, словно подбирая подходящий угол для следующего выстрела. Судя по положению этой пушки, он лупил прямой наводкой по какому-то из мостов, но по какому именно, определить не представлялось возможным, потому что предполагаемый сектор обстрела нам загораживали здания.

– Он по Каменному бьет или по Вантовому? – дождавшись короткого затишья, прокричал Леха.

– А какая разница? – не понял Саня.

– Разница такая, что если он разрушит Каменный мост, то нам надо пробиваться к троллейбусу, чтобы ехать через Вантовый, – сказал я. – А если он лупит по Вантовому, то садимся на пятый трамвай, а там пешком дойдем.

– Давайте добежим до угла, посмотрим, какой мост цел, – предложил Леха.

Я посмотрел на угловое здание с кафеюхой «Rock-n-Riga», в которой обычно обедали чиновники из близлежащих учреждений и прочие бездельники, и, поколебавшись, покачал головой.

– Опасно. Вдруг на железнодорожной насыпи засел снайпер или пулеметный расчет.

Тут на узкую улицу, ведущую от подземного перехода к универмагу, из-за угла со стороны набережной один за другим выехало около десятка мотоциклетных экипажей с колясками, на которых были установлены пулеметы, и двинулись в нашу сторону. Мы, не сговариваясь, побежали в направлении цирка.

– Как думаете, не заметили? – задыхаясь, прокричал через плечо Леха, который несся первым.

– Хрен его знает… – насилу выдавил из себя Саня.

Я бежал молча, стараясь не отставать от друзей. Мы постоянно оглядывались и то и дело натыкались на прохожих, которые чертыхались и ругались нам вслед, но нашей троице было не до таких мелочей, главным было уцелеть, чтобы выполнить задание. Добежав до следующего перекрестка, мы остановились отдышаться.

– Надо бросать курить… – наконец выдал Саня фразу, которую традиционно говорят все курильщики после вынужденной пробежки. При этом никто, разумеется, не думает делать этого в реальности.

– Пройдем по Меркеля, возле цирка, – предложил Леха, – потом вдоль Верманского парка до бывшего магазина «Сакта», а там сориентируемся, что делать дальше.

– Нет больше Меркеля и Верманского парка, – сказал я, – есть улица Отто Скорцени и парк Вермахта. – И пояснил выпучившим глаза соратникам: – Они это… ну, все тут переименовали, короче.

– Ладно, – сказал после паузы Леха. – В любом случае сначала надо бы узнать, есть ли там немцы. – И крикнул в спину прошедшему мимо мужику в костюме: – Слышь, там на улице Отто Скорцени немцы есть? Ну, возле цирка, то есть.

Мужик остановился, посмотрел на нас с откровенным испугом, потом быстро пошел прочь. Через несколько шагов он оглянулся и прибавил ходу, а потом почти побежал, беспрестанно оглядываясь, словно его что-то здорово напугало.

– Шуцман, наверное, – предположил, проводив его недоуменным взглядом, Леха. – Или немцы его запугали… Как бы он нас не заложил.

Автоматы мы на всякий случай держали в руках, наготове.

– Да и хрен с ним, – сказал Саня. И вдруг радостно воскликнул, заметив кого-то вдали: – Братва, там Скляр!

– Какой Скляр? – не понял Леха.

– Ну, пацан с нашего курса, я вам рассказывал. Дельный парень, надежный… Его неплохо бы уговорить с нами, он может здорово пригодиться.

И, не дожидаясь нашего согласия, быстро пошел в сторону улицы Отто Скорцени, на ходу забрасывая автомат на плечо.

Мы тоже освободили руки, намереваясь закурить, потому что бегать больше вроде бы не требовалось.

– Скляр! – на ходу выкрикнул Саня.

– Я! – отозвались из-за угла.

– Скляр! – позвал Саня и, обернувшись, показал нам большой палец.

– А! – опять отозвался кто-то.

– Скляр! – крикнул Саня и побежал, а у меня в дурном предчувствии похолодело в животе.

– Сашка, назад! – закричал я диким голосом Николая Олялина из кинофильма «Освобождение», и быстро пошел вперед, на ходу срывая с плеча автомат. – Сашка!

Но было поздно. Из-за угла протрещали две короткие очереди и Саня упал, как подкошенный.

– Сашка!

Я шел, вскинув автомат на уровень плеча, и стрелял на ходу, стараясь не зацепить прохожих, одной длинной очередью, пока не закончились патроны. Метил я в стеклянный угол «McDonalds», за которым притаился враг, и разнес всю огромную витрину в мелкие прозрачные брызги. В какой-то момент огонь из-за угла захлебнулся и я понял, что цель поражена. Поэтому я не стал перезаряжать автомат, а просто бросил его на асфальт и оставшийся путь проделал бегом.

Через минуту мы с бледным Лехой стояли на углу и смотрели на мертвого Валдиса в его болотной форме с шуцманской повязкой чуть выше локтя, лежащего перед опрокинутым станковым пулеметом. Из парня сделали смертника, приковав цепью к железным перилам возле популярной американской закусочной. Крови на Валдисе почему-то не было, одни только пулевые отверстия в районе груди.

– Плакал твой червонец, – как-то буднично сказал Леха и я понял, что он успел очерстветь на этой войне, что теперь нам трудно будет вернуться к гражданской жизни, до которой, впрочем, еще нужно дотянуть, и неизвестно, удастся ли нам это сделать.

– Надо бы похоронить Сашку, – сказал я, едва ворочая языком, и подумал, что вряд ли Леха меня услышал.

Я понимал его состояние, вызванное первой боевой потерей, потому что сам испытывал те же чувства.

Неожиданно для себя я достал из кармана телефон и нашел в записной книжке имя «Lena». С этой девчонкой я познакомился на прошлой неделе и у нас еще ничего не было, я даже не позвонил ей ни разу, только сумел тогда, познакомившись в ночном клубе, выклянчить у нее номер.

«Я не успел тебе сказать… – быстро начал я набирать эсэмэску под грохот непрекращающейся танковой канонады, понимая, что это очень важно и что такого случая мне может больше не представиться никогда, – те простые слова, которые должен был сказать, как только тебя увидел… Понимаешь, мы все в этой жизни тянем, ждем чего-то, думая, что она будет длиться вечно, но иногда бывают моменты, когда ты вдруг осознаешь, что на самом деле жизнь скоротечна, и что в любой момент…»