Роскошь нечеловеческого общения - Андрей Белозеров

— Что — «только»? Что ты надумал, Женя? Что значит — «мы готовы»?! Что вы там на даче устроили? Что за гестапо на выезде? Я сказал — никакого криминала! А что твои уголовники творят?

— Андрей Ильич, я же говорю — убили Иглу, вот они и…

— Ничего знать не хочу ни про какого Иглу! Ясно?! И что вы там еще решили? Ты можешь снять мои проблемы? Как? Замочишь Генделя? И еще половину города перестреляешь?! Так, что ли?

Вересов отвернулся к окну, помолчал.

— Андрей Ильич, — сказал он тихо и очень серьезно, — дело зашло слишком далеко. Иначе нам не вырулить. Ни нам, ни вам. Или мы их, или они нас. Только так будет. Я знаю, что говорю. Они сделали ход, теперь наша очередь. Если пропустим момент, то все. Сожрут нас. Это точно. Я не первый год с такой публикой работаю. Начали с Иглы. Они уже начали, вы видите? Лукин остался цел только по счастливой случайности… Кто следующий? Нужно их остановить. А остановить их можно только силой. Они по-другому не понимают. Это их жизнь, Андрей Ильич, их правила. Не я их придумал, не мне их и отменять. С волками жить, Андрей Ильич…

— Стоп, стоп, стоп, — быстро сказал Суханов. — Не надо, Женя. Я все понял. В общем, слушай меня. Охрану усилить…

— Да куда уж еще…

— Хорошо. И — никаких действий. Без меня — никаких… Да, еще одно. Петля этот…

— Что? Уволить?

— Уволить, — категорично подтвердил Суханов. — Эти, с автоматами, кто такие были?

— Эти из новеньких, — сухо ответил Вересов.

— Их тоже уволить.

— Понял. Так вы один останетесь, Андрей Ильич.

— Не останусь. Ты-то не думаешь уходить, я надеюсь?

Вересов покачал головой.

— Мне, как у нас говорили, в падлу вас бросать.

— Вот и займись тогда этим вопросом. Лучше вообще всю охрану сменить.

— Самое время, — усмехнулся Евгений Иванович.

— Время не время, а делать надо. И, Женя, последнее мое слово… Вот этот наш разговор… Ты ничего мне не говорил, я ничего не слышал. Понял?

— Понял, — хмуро ответил Вересов.

— И все. На этом ставим точку. Я по-волчьи никогда не выл и выть не собираюсь.

Суханов опустил стекло, отделяющее салон от водителя.

— Коля, — сказал он шоферу. — В Первую городскую больницу.

Глава 7

Мобильный телефон Лукина не работал весь день.

«Либо повредил трубку, — думал Суханов, — либо сменил номер. Заеду в штаб, узнаю».

В больнице Сергея Сергеевича Лукина уже не было — дежурный врач сообщил Суханову, что действительно заместителя мэра привезли, но от госпитализации он отказался. Легкий ожог дыхательных путей — в принципе, ничего страшного. Конечно, полечиться стационарно не мешало бы, но Лукин был категоричен и, получив первую помощь, тут же куда-то умчался.

Суханов кивнул и отправился к своей машине. Едва он открыл дверцу, как зазвонил мобильный телефон.

— Андрей Ильич? — спросил незнакомый голос.

— Да. Кто говорит?

— Вас беспокоит старший следователь прокуратуры Смолянинов. У нас есть к вам несколько вопросов. Вы не могли бы к нам приехать?

— В чем дело? — спросил Суханов. Ему требовалось быть в офисе, и ехать куда-либо еще, тем более на встречу с каким-то следователем Смоляниновым, совершенно не хотелось. Настроение после беседы с Вересовым было отвратительным.

— Это касается дела Павла Романовича Греча. Всего несколько вопросов.

— Когда вы хотите встретиться?

— Да хоть прямо сейчас. Если вам удобно, конечно.

— Где вы находитесь?

— РУВД Центрального района. Кабинет тридцать два. Я вас жду.

— Хорошо. Скоро буду…

«Дьявол вас разорви, — подумал Суханов. — Еще не хватало. Что ему надо, этому идиоту?»

Телефон снова запищал.

— Да?! — рявкнул Суханов.

— Это Анатолий, — услышал он в трубе знакомый голос. — Что с тобой, Андрей Ильич?

— А-а, Толя… Привет. Что скажешь?

— Это ты что скажешь? Тебя весь день ищут. Что случилось?

— Дела, Толя, дела… Трубка была отключена, сейчас только… Впрочем, ладно, ты что звонишь-то?

— Андрей, денег бы мне. Мы договаривались на сегодня… Я имею в виду гонорар за последнюю работу… Мне срочно, понимаешь? Семейные трудности.

— Это не проблема, Толя. Поезжай в офис, тебе Израилевич выдаст. Скажешь я дал добро.

— Борис Израилевич без тебя…

— Брось. Тебе он верит. Хотя и буквоед. И правильно, кстати, что буквоед, на деньгах сидит. В общем, он тебе даст. Сколько там? Много?

— Две тысячи.

— Не волнуйся. Получишь. А вообще как дела?

— Неважно. Про Лукина слышал?

— Слышал. Я сейчас у больницы. Сказали, он выписался.

— Да он и не вписывался туда. Ладно. Это потом обсудим. Ты вечером где?

— Вечером? Давай-ка, Толя, вечером я к тебе заскочу. Надо поговорить.

— Проблемы?

— Жизнь, Толя, жизнь. Текущие заботы. Пообщаемся, обсудим… Идет?

— Давай, — сказал Журковский. — Тогда я сейчас поеду к тебе в контору, а потом домой.

— Договорились, — Суханов снова отключил трубку, сел в машину и бросил водителю:

— В РУВД Центрального района.

— Здравствуйте, Андрей Ильич.

Войдя в кабинет, Суханов увидел, что за столом — обыкновенным дешевым, казенным письменным столом — сидит молодой человек в сером костюме, с короткой стрижкой на круглой голове и выпученными оловянными глазами провинциального вундеркинда. Молодой человек молчал. Первым поздоровался другой мужчина, стоявший у окна, — пожилой, вежливый, аккуратный и какой-то обтекаемый, словно покрытый лаком столичной обходительности.

— Моя фамилия Смолянинов. Я старший следователь московской прокуратуры… Вы присаживайтесь, — предложил он.

— Майор Панков, — назвался молодой человек.

— Очень приятно, — ответил Суханов, садясь на стул. — Чем могу?

— Андрей Ильич, — сказал Панков, продолжая таращить глаза, обстоятельства меняются столь стремительно, что, к сожалению…

Суханов молча кивал головой, отмечая каждое сказанное Панковым слово. Ему не терпелось уйти отсюда, теснота кабинета и какая-то затхлость, висевшая в воздухе, стесняли его, мешали сосредоточиться.

— Вы меня слышите? — спросил Панков, повысив голос.

— Слышу, слышу, продолжайте.

— Вы задержаны, Андрей Ильич. Задержаны по подозрению в совершении особо тяжкого преступления… Преступлений, — поправился Панков, быстро взглянув на своего коллегу.

— Что вы сказали?.. — Суханов удивленно поднял брови. — Я не понял… Вы что имеете в виду?

— Я вам говорю уже в третий раз, Андрей Ильич. Вы задержаны по подозрению в совершении преступлений, предусмотренных статьями…

— Подождите, подождите… Что это такое, я хочу поинтересоваться? Вы звоните мне по телефону. Приглашаете для каких-то, как я понял, консультаций… А если бы я не приехал к вам? Что это за произвол? Как это так — «задержан»? Вы что себе позволяете? Что я вам тут, мальчишка?! Что за шуточки?

— Вот постановление, подписанное прокурором, — сказал Смолянинов, протягивая Суханову какую-то бумагу.

Андрей Ильич отпихнул руку старшего следователя.

— Пока вы ехали, Андрей Ильич, обстоятельства резко изменились. Ваше пребывание на свободе признано опасным для общества. Обвинение будет вам предъявлено в установленные законом сроки. Или — не будет, в чем лично я сильно сомневаюсь… А ругаться я вам не советую. Мы действуем в установленном законом порядке.

— Я… — Суханов вдруг понял, что охрип. — Вода есть у вас?

Панков посмотрел на генерала. Тот пожал плечами.

— Вода, говорю, есть? — крикнул Суханов.

— Нет…

— А, черт… — Андрей Ильич полез за мобильным телефоном.

— Минуточку!

Смолянинов шагнул вперед и взял из руки Андрея Ильича трубку.

— Это пусть побудет пока у нас…

— Я должен связаться со своим адвокатом, — хрипло произнес Суханов. — Я должен…

— Свяжетесь, не волнуйтесь, свяжетесь. Мы не собираемся лишать вас того, что вам положено по закону…

— В чем меня обвиняют, хотелось бы знать?

Усилием воли, стараясь не обращать внимания на усиливающуюся с каждой секундой головную боль, Суханову удалось собраться с мыслями.

«Главное, не нервничать. Спокойно, Андрюша, — думал он. — Спокойно. Ты сам много раз говорил, что нужно быть готовым к такому повороту событий. Ничего страшного. Не ты первый, не ты последний. Подержат и отпустят. Обычное дело. Больше пугают. Ничего у них нет… Главное — спокойствие. Спокойствие и экономия сил. И нервов…»

— Мы же вам сказали — хищение государственного имущества в особо крупных размерах. Учитывая род вашей деятельности, признано целесообразным ваше содержание под стражей… Статья УК…

— Не надо, не надо… Я эти ваши статьи знать не знаю и знать не хочу. Это вы моему адвокату будете объяснять. А я никогда ни с какими статьями не сталкивался и надеюсь, что это недоразумение разрешится… Я к тому, что, надеюсь, и сталкиваться не придется… с этими статьями вашими…