Тайный агент Её Величества. Книги 1-5 - Алла Игоревна Бегунова

один год у нас была учительница рисования, художница из Франции. Она говорила, что у меня есть способности. Когда она уезжала, то подарила мне свои краски и кисти.

— С детства мечтала научиться рисовать, — призналась Анастасия.

Эти слова послужили сигналом для Лейлы. Она сбегала в соседнюю комнату и притащила папку со своими работами. Анастасия долго перебирала плотные листы бумаги, рассматривая начерченные тушью и пером орнаменты, натюрморты-акварели, турецкие и крымские пейзажи, сделанные гуашью. Ей не попалось ни одного изображения человека или животного. Лейла тут же объяснила, что ислам запрещает это, а она — правоверная мусульманка.

— Мне нравятся ваши рисунки, — сказала Анастасия. — Пожалуй, в следующий раз я поеду в Турцию, чтобы увидеть… увидеть вот этот прелестный уголок!

Отложив в сторону листы с мечетями, дворцами и башнями, она показала Лейле пейзаж, выполненный в теплых коричнево-палевых тонах: огромное дерево с узловатыми ветвями почти без листьев, истертые камни старой пристани, лодка с косым парусом вдалеке и белые домики под скалой.

— Деревня Канлыджа. — Турчанка улыбнулась. — Любимое место отдыха моей семьи. Мы бывали там летом. Это на азиатском берегу Босфора. В деревне живут рыбаки. Они ловят рыбу и очень вкусно готовят ее на костре!

Впрочем, свежую черноморскую рыбу, а именно — кефаль, живой привезенную в бочках из Ахтиара, хорошо готовили и на кухне ханского дворца. Крупная, зажаренная целыми тушками, она была завернута в сочные узорчатые листья салата и неплохо смотрелась рядом с желтыми дольками лимона на большом блюде, поставленном на столик «кьона» посреди гостиной.

— Прекрасно! — Лейла весело хлопнула в ладоши. — Сегодня у нас обед в турецком духе. Садитесь, Анастасия. Эту рыбу надо есть горячей…

Гарем занимал во дворце четыре двухэтажных корпуса. В них насчитывалось 73 комнаты. Все здания имели выход в сад, который своей высокой стеной отделял корпуса от других дворцовых построек, превращая их в единый архитектурный ансамбль. В гареме жили не только жены и наложницы хана, но и его дети, а также ближайшие родственники.

Целые анфилады комнат и отдельные апартаменты, куда вели темноватые коридоры и крутые лестницы, тупички, выбраться из которых было непросто, гостиные с дверьми, выходящими на маленькие зарешеченные балкончики или на террасу-галерею под черепичной крышей, — таким был корпус, где на одной половине жила Лейла со своими тремя «одалисками» — комнатной женской прислугой, — а на другой вторая жена Шахин-Гирея, Хатидже, окруженная более многочисленной челядью.

Тишина тут была обманчива. Служанки двух жен, не очень-то ладивших между собой, активно общались друг с другом, обсуждая события, происходившие как во дворце, так и в гареме. Приезд иностранки в европейской одежде, ее присутствие на обеде, беседа обеих дам, протекавшая на французском языке, которого сплетницы, к своей великой досаде, не понимали, — все это вызвало настоящий ажиотаж в гареме.

Хатидже просто сгорала от любопытства. Потому она недолго ломала голову над тем, под каким предлогом ей можно появиться сейчас у Лейлы. Она приказала своей горничной наполнить бронзовую фигурную вазочку вареньем из айвы, приготовленным ею лично по фамильному рецепту Ширинов, поставить ее вместе с тремя такими же бронзовыми розетками на поднос и следовать за ней на половину третьей жены.

Ее внезапное появление нисколько не обрадовало Лейлу. Но по своему официальному статусу в гареме она стояла чуть ниже, чем Хатидже. Оттого она не могла грубо захлопнуть двери перед носом второй жены, хотя ей очень хотелось это сделать. Анастасия же с интересом наблюдала приход еще одной знатной восточной женщины, чья внешность и поведение представляли собой полную противоположность маленькой турчанке.

Хатидже была высока ростом и полновата. Эта полнота еще сохраняла некоторые пропорции: пышная грудь, высокая талия, округло выступающие бедра. Вторая жена хана любила косметику. Она сильно чернила брови, обильно накладывала на щеки румяна, красила ярко-красной помадой губы. Слово «чересчур» относилось также к ее убору и одежде. Слишком много самых разных украшений надевала она на себя, слишком заметно различались по цвету детали ее домашнего наряда.

— Селам алейкум! — бодро приветствовала Хатидже иностранку.

— Алейкум селям! [46] — отозвалась Анастасия, понемногу изучавшая тюрко-татарский.

Ответ обрадовал Хатидже. Она решила, что служанка все рассказала ей неправильно и русская знает их язык. Это означало, что Хатидже сможет поговорить с гостьей самостоятельно, без помощи Лейлы.

Потому она немедленно приступила к светской беседе:

— Хош кельдинъиз! Напасынъиз? Саг-селямет синъизми? Бала-чагьа, яхшилармы?..

— Аллагъа шукюр, яхшидырлар… [47] — Анастасия поняла одну фразу из четырех и дала на нее ответ, использовав все свои скромные познания.

Лейла в недоумении переводила взгляд с Хатидже на Анастасию.

Получалось, что русская гостья говорит по-татарски. Но тогда зачем понадобилось ей скрывать свои знания при первой их встрече? Анастасия решила успокоить Лейлу и перешла на французский:

— Qui est cette femmе?

— Elle est deuxteme femme de khane, — ответила Лейла.

— Oh, mon Dieu! En effet je ne parle pas tartan. J’apprends la lauque… Traduire du tartar en francaise, s’il vous plait.

— Вien. D’ accord [48], — кивнула головой Лейла.

От мужа Хатидже слышала рассказы о роскошном дворе русской императрицы и о большом городе Санкт-Петербурге. Но тут Анастасия не могла удовлетворить любопытство Ее Светлости, так как никогда не видела ни Екатерину II, ни северной столицы. Однако для Хатидже это было не важно. Ее занимал сам процесс беседы с иностранкой. Она бесцеремонно разглядывала гостью и, отвлекаясь от важной придворной темы, без конца задавала ей более житейские вопросы, например, насчет ее туалета: а вот это у вас что?.. а для чего оно?.. а почему такое у вас носят?.. Или же, например, о русском обиходе и жизни вообще: а правда ли, что все русские купаются зимой в прорубях?.. пьют только водку?.. ходят в шубах даже летом?.. имеют всего одну жену?.. в своих городах охотятся на медведей, которые там живут?..

Переводя эти и другие, тому подобные глупости, Лейла все больше хмурилась. Но Хатидже не обращала на нее никакого внимания. Она вошла во вкус и весело болтала, не заботясь о впечатлении, которое производит на приезжую из России.

Анастасии было скучно. Она сразу поняла, кто такая Хатидже, и теперь размышляла о том, что вторая жена Его Светлости, видимо, более типичный персонаж для гарема, чем юная художница с берегов Босфора. Полностью зависимые от своего господина, но зато в избытке обеспеченные всем, живущие без забот за огромной каменной стеной, эти добровольные затворницы по уровню своего развития навсегда остаются детьми или, в лучшем случае, — подростками. Им незачем учиться, негде набраться жизненного опыта, не надо укреплять