Консорт - Константин Георгиевич Калбанов

ожидаемо. К слову, я прежде был не в курсе, но, оказывается, у пехоты есть способы противодействия тем же «Стрелам», если только командир успевал подать команду «Ложись!». С медленными «Шарами» было легче, хотя их старались не пускать параллельно земле, а бить в неё. В этом случае залёгшие солдаты также несли потери, но уже существенно меньшие.

Я даже не представляю, через какую муштру проходит пехота, чтобы добиться подобной слаженности. А ведь, казалось бы, пробыл много времени в расположении Дикопольского полка, где отрабатывались все известные тактические приёмы. Просто считал все эти строевые экзерсисы анахронизмом, предназначенным только для прививания и поддержания дисциплины.

Ошибочка. Предки наши были далеко не только самодурами, помешанными на беспрекословном повиновении нижних чинов, красивых построениях, чётком и синхронном выполнении строевых приёмов. Оказывается, всё или почти всё было пронизано глубоким смыслом и необходимостью, диктуемой тактикой, царящей на поле боя.

— А «Воздушными клинками» или «Булавой» достать их не пытались? У этих плетений нет внешнего проявления, и заметить их применение нереально, — поинтересовался я.

— Одно дело, если атаковать по ходу. Я так и делал, — начал отвечать Рязанцев. — Достал таким образом с дюжину татар. Но совсем другое выискивать одарённого для целенаправленной атаки. Управление дельтапланом требует внимания и сосредоточенности. В особенности, на низких высотах, где потеря восходящего потока чревата. А уж если ещё и постоянно маневрировать, так и подавно нельзя отвлекаться. Опять же, в этом случае и бортстрелок начнёт мазать, — покачав головой, закончил он.

— Значит, пора отрабатывать взаимодействие экипажа. Выводить в поле одарённых эскадрильи в качестве зубатой мишени, поднимать в небо пару дельтапланов и драться, используя ослабленные плетения, — заметил я.

— Так и сделаем, — подтвердила Столбова, которой явно было неловко от того, что сбили именно её.

— Вот и договорились. А сейчас командуйте эскадрилье возвращение к точке сбора.

Первыми на холм, откуда взлетали Соколы, вышли, разумеется, мы. Ещё и обождать пришлось, пока вернутся летуны. Заодно разобрали дельтаплан, избавившись от повреждённых частей. Я приметил, как один из бойцов припрятал изодранный шёлк, и спросил:

— Зачем тебе этот лоскут?

— Так ведь всё одно выбросили, — растерялся парень.

— А разве я высказал недовольство? Просто спрашиваю, зачем он тебе?

— Иришке подарю. Мне Михаил Дмитриевич позволил встречаться, — словно признаваясь в совершённом преступлении, произнёс парень.

— Конечно, разрешил, — подошёл к нам Рудаков. — Даже холопы встречаются с девицами и женятся, так отчего этого не может себе позволить свободный человек, да ещё и настоящий воин.

— А что же ты настоящему воину не платишь, а, Лис? — поинтересовался я.

— Да кто не платит-то? Я? Да они у меня по пять рублей в месяц получают. И купить своей красавице он может куда больше, чем этот лоскут. Это ему его крестьянская бережливость не позволяет смириться с тем, что кто-то может выбросить кусок шёлка.

М-да. Ну что тут сказать? «Повиновение», достойное жалованье, всё это замечательно. Но человек не может измениться в одночасье. Вот и этот паренёк такой же. И это хорошо. В том плане, что мои компаньоны пошли по моему пути, используя узор только для сохранения тайны и по максимуму предоставляя своим бойцам свободу. В том числе и на личную жизнь. Кстати, повезло парнишке. В Азове серьёзный такой перекос в мужскую сторону, и девчата уже успели сообразить, что могут перебирать парней, не опасаясь остаться в девицах…

По возвращении Столбова получила новый дельтаплан, благо возможность потери я предусмотрел. Хотя запас и не был велик. А после обеда, несмотря на усталость, погнала свою эскадрилью на облюбованный для полётов холм отрабатывать атаку с учётом изменившихся условий. Оправлять их в бой без предварительной подготовки глупость несусветная. Но и времени на раскачку попросту нет.

А вот сам я решил, что мне не помешает навестить татар. Ни к чему давать им отдых. К тому же отчего не воспользоваться возможностью нанести серьёзный урон, коль скоро есть такая возможность. На мой взгляд, у хана Герая слишком много сильных одарённых. Сегодня это основная ударная сила любой армии. Так отчего бы не вырвать у него пару-тройку клыков.

Соколы вроде бы срезали двоих. Но у меня нет в этом полной уверенности. Может, они и впрямь достали сильных одарённых, а может, и кого невезучего, оказавшегося рядом. Причём совсем не обязательно одарённого. Далеко не все простецы из бедноты, есть среди них и состоятельные воины в богатых одеждах и дорогих доспехах…

— Шелест, дельтаплан готов. — Дымок, посмотрел на меня с сомнением, и спросил: — Ты уверен?

— Более чем. Просто будьте наготове, — обратился я к своим компаньонам.

Дождавшись темноты, я вернулся обратно на тот же холм, с которого днём стартовали Соколы. Только теперь, кроме того, что меня сопровождал мой отряд, при нас имелся ещё и дельтаплан. Я решил нанести тайный визит в лагерь войска хана Герая. Однако для начала не мешало бы наметить точки перехода. Как я и говорил ранее, у него имеется пара-тройка лишних клыков, от которых его не мешало бы избавить.

Ну а так как я не самоубийца, то при мне имелся один из «Маяков», настроенных на портальные амулеты моих компаньонов. Случись что-то непредвиденное, и они всегда смогут добраться до меня. А чтобы они точно знали, что со мной произошла беда, при мне имелся ещё и конструкт «Поводок». Тот самый, что пристроил мне Успенский. Разве только я забрал у него вторую половинку, которую и вручил Волку. Трое одарённых одиннадцатого ранга, прикрываемые девятью бойцами с ружьями и пистолетами, заряженными «Пробоями», это куда как серьёзная страховка.

Взлетев, я поднялся на приличную высоту. Настолько, что реально начал замерзать, а дышать стало затруднительно. Зато горизонт раздался далеко в стороны. Костры трёх стоянок татарского войска я увидел примерно в сотне вёрст от нас. Хан Герай и не подумал прекращать продвижение в сторону Азова. Он даже не замедлился, коль скоро за оставшееся до темноты время успел продвинуться так далеко.

На то, чтобы долететь до лагеря, мне потребовалось около часа. Повезло с попутным воздушным потоком, который мне удалось оседлать. Всё же хорошо, что я не додумался ни до какого двигателя. Потому что без него я парил совершенно бесшумно и с отличными шансами остаться незамеченным.

Я описал над татарами круг на высоте в три версты. Вполне достаточно для того, чтобы, используя «Кошачье зрение», рассмотреть всё в деталях, отметить глухие места