Деревня 'Нюркин луг', или тайна печатной машинки - Акулина Вольских

что направление выбрано верно, но, оказалось, переживала я напрасно. Всего через каких-то семь минут мы уже остановились у нужной нам двери с кованой буквой «В» в верхней её трети. Казна Велимира.

— Давай ключ, — скомандовал мужчина, и я послушно протянула ему железный ломик.

Замки были крепкими. Целых два металлических засова, один из которых замыкался амбарным замком с толстой дужкой, второй, для надежности, был скреплён толстенной цепью. Но, как известно, против лома, даже такой охранной системе едва ли удастся продержаться. Себастьян подсунул плоскую часть железки, сделал рычаг и надавил. Со второй попытки скобы с лязгом выскочили из двери, приближая нас к цели. Проделал то же со вторым замком. Чуть дольше. Но и он не устоял.

Мужчина опустил лом, потянул дверь на себя и та, скрипя железом, отворилась. В кромешной темноте видно ничего не было, но очевидно, что пленников Градияр прятал не здесь.

— Уходим? Может Даше с Тимофеем повезло? — спросила я.

— Подожди немного. Успеем, — Никита снял со стены факел и хотел было шагнуть в тёмную комнату, но я его остановила, когда неожиданная догадка ворвалась в скованный паникой мозг.

— Стой! А если там заклятье какое-то… Ну, на вход…

Себастьян пару секунд размышлял, осмотрел пол перед дверью, потом дернул плечом.

— Не войдем — не узнаем, — и шагнул через порог.

— Как ты дожил до своих лет с таким девизом?

Но он проигнорировал мой вопрос. Стоял, как вкопанный и куда-то смотрел. Осмелев, я тоже вошла внутрь. И теперь уже мы стояли вдвоем, как два истукана, глядя на единственное, что было здесь — тумба посередине, а на ней желтоватый лист бумаги, свернутый трубочкой.

— Это… Свиток? Тот самый? — спросила, когда речь ко мне снова вернулась.

— Не знаю. Но лучше его забрать, — Никита схватил ценность, сунул за пазуху и потянул меня за руку к выходу. — Вот теперь точно уходим. А то подруга твоя тут на уши всех поднимет, если не вернемся в срок.

Мы прикрыли дверь. Кое-как привесили замки на место, чтобы взлом не сразу бросился в глаза, и поспешили прочь. Не пройдя и пары десятков метров, остановилось и узкой лестницы, ведущей наверх, заслышав шаги и голоса. Очевидно, с первого этажа замка. Страх острыми иголками вонзился в спину. Только бы они шли не сюда! Только бы не засекли вторжение! Но разговор стражников был расслабленным и даже ленивым.

— Эй, ты чего это удумал? — ворчливо сказал скрипучий голос второму.

— И что? — невинно возмутился собеседник. — До смены караула полчаса ещё. Скучно так просто стоять.

— А ну как нахрюкаешься, будешь лежать. Так веселее?

— Да и не буду вовсе. Тут немного совсем, на два глотка. Будешь?

Второй помолчал, потом прошипел:

— Ты, остолоп, хоть от двери Градияровой спальни отойди. Стоит в двух шагах и в ус не дует.

— Так он спит давно.

— А проснется? Выйдет? А ты вино хлещешь, да еще и из его погреба, поди?

— Ну за угол пойдем. Если проснется, скажу, послышалось что-то. Проверял.

Видимо, тому, со скрипучим голосом, такой план пришелся по вкусу, потому как сразу после этой реплики, шаги отдалялись куда-то от двери.

От облегчения я выдохнула так, что звук эхом пронесся по пустым коридорам. Надеюсь, все таки пустым.

— Фуууух, пронесло… Эй, ты куда?! — округлив глаза, я потянула за руку Себастьяна, который зачем-то ломанулся на лестницу наверх. Туда, где только что были охранники.

— К Градияру, — сквозь зубы прорычал мужчина.

— С ума сошел?! Там стражники!

— Ушли стражники. А Градияр один. Спит. В паре шагов.

Он без труда вырвался из моей хватки и снова двинулся на лестницу. В голове замигали лампочки и разом зазвучали все слова, сказанные о колдуне Добромиром. Пока я соображала, охотник вытащил откуда-то нож с коротким лезвием и поднялся на ступеньку.

— Стой! — кинулась я снова к нему, попыталась оттащить. Где там! — Да стой же ты!

Он снова отбросил мою руку, тараном двигаясь вперёд. Я проскользнула по лестнице вверх, обогнала его и уперлась ему в грудь обеими руками.

— Остановись же ты! Нельзя туда идти!

Он остановился. Тяжело дыша, скривил рот и хотел что-то сказать, глядя сквозь меня, будто глаза его были рентгеновскими лучами, и он прямо через стены видел спящего на кровати злодея и жаждал его крови.

— Никит, нельзя, — сказала я шёпотом, обеими руками обхватив его лицо, смотрела в глаза и пыталась таким образом докричаться. — Мы не знаем, как его убить. Пока не знаем. Люди Макара сказали, что железо не берёт его волков. Значит, и его не возьмёт. И что тогда?

Он молча слушал. Глаза по прежнему наливались кровью, а скулы ходили ходуном.

— Мы все погибнем. И ты. И я. И Даша с Тимофеем. И старосты. И деревни. У нас свиток, надо унести его, спрятать. Времени мало, не успеем уйти. Увидят — тревогу поднимут. От людей сбежим, а если колдун стаю свою напустит?

Охотник моргнул, осознанно посмотрел на меня, стиснул зубы и отшатнулся. Молча спустился обратно в коридор и зашагал, не заботясь о тишине и гулко отбивая такт по мрачным полам подземелья.

С поиском обратной дороги проблем не возникло. Не считая того, что обозленный мужчина несся со скоростью звука. Видимо, чтобы не сорваться. Когда мы вышли на улицу и добрались до лесополосы, вторая пара медвежатников уже ожидала нас в компании восьмерых измученных заточением мужчин. Говорить ничего не понадобилось. Как только пленники увидели нас, поняли, что надо давать дëру, пока их не хватились.

В темноте разглядеть что-то было сложно. Но по звуку шагов потерять охотника было просто невозможно. Он продолжил гонку по пересеченной местности, а мы старались не отставать. Адреналин и ужас заставили ноги шевелиться, с несвойственной амплидутой и быстротой. Даже ветки, иногда попадающие по лицу, никто не замечал. Бой часов раздался вдалеке, и мы ускорились ещё. Через несколько минут за нами отправят погоню. И, хоть в темном лесу ориентироваться, как Себастьян, может не каждый, задерживаться не стоило.

У Осиновки мы спрятали лошадей.