Сыскное управление - Анна Коэн

– Посмотрите на меня, Иммануил, – велел Октав звучно.

– Нет, я не хочу, – прохныкал тот. – Я потерял все, оставьте мне хоть их…

Октав пожал плечами:

– Мне не нужно ваше на то дозволение, я облечен правом от лица самой Церкви. Но вы спасли нам жизни, и потому я поясню: так вам будет только лучше. В противном случае вас подвергнут суду, и недолгий остаток своей жизни вы проведете во тьме каменного мешка, погруженный в сожаления, пока казнь не избавит вас и от них.

В длинном доме было жарко натоплено, но по спине и щекам Нормы пробежали колкие мурашки.

Девушки из аколитов зябко прижались к своей наставнице, ища утешения и защиты. А Лазурит расправила плечи – это только начало их службы как геммов, она должна быть сильной, готовой столкнуться и не с таким. Пора повзрослеть.

Аструм мелко покивал головой:

– Что ж, пожалуй, вы правы, молодой человек. В конце концов, мои расчеты оказались верны. Я обрел силу, великую силу… Но ее предназначение оказалось не в том, чтобы тешить мое самолюбие. Так давайте же избавимся от этого.

И обреченный встал напротив Турмалина.

Монокль засиял, отражаясь лиловым в бледных радужках мистерика. Через несколько мгновений воздух вокруг задрожал, и в пространстве высветились движущиеся картины; их было много, и каждая показывала свой отрывок жизни маячника Иммануила. Вот он сидит над своим манускриптом, выписывая столбцы цифр и звездочетских символов. Вот он отмечает точку на карте Паустаклавы, вот собирается в путь. Вот он сбрасывает с себя одежду, чтобы побежать босиком навстречу судьбе, принимает невиданную прежде силу, взмывает в небо, танцует как безумный, смеется, плачет, теряет надежду, обращается чистым светом и – ударяет им Владыку Гнева, а тот рассыпается мириадами гаснущих искр, будто этого ужаса никогда и не было.

Взмахом руки Октав сметает эти образы вместе, один к одному, словно страницы ожившей книги. Другим пассом сжимает их в щепоть и переносит на поверхность своего монокля. В следующий миг от артефакта отслаивается тончайший лепесток стекла, покрытый вязью, похожей на морозный узор, – вот и все воспоминания мистерика о его великом приключении.

– Дефрагментация памяти окончена, – тускло объявил Октав и спрятал свое оружие в футляр, что хранил на груди. – Материалы следствия будут переданы в архив Инквизиции. Напоминаю, что все произошедшее не подлежит разглашению. – он посмотрел в сторону аколитов. – И даю слово, что преследования не будет, – добавил, обращаясь теперь уже к Настасье Фетисовне. Та скупо кивнула.

– А что случилось? – захлопал глазами отмерший Иммануил. – Что-то ведь… произошло? Я… в чем-то опять ошибся?

Тут капурна вышла вперед и деликатно взяла аструма за локоть:

– Ни в коем случае, уважаемый Иммануил. Ваши исследования кажутся нашему ордену крайне полезными, а потому я приглашаю вас посетить мою академию. Вы же не откажете даме в такой просьбе. – неожиданно для всех она взмахнула ресницами.

Желание о чем-либо спрашивать у мистерика явно пропало. А Норма могла выдохнуть с облегчением – теперь чудо-ученый оказался в надежных руках, которые не позволят ему творить что-то опасное.

Сборы в обратный путь проходили бестолково. Аколиты пожимали геммам руки, хлопали по плечам, обещали снова свидеться. Даже ранее обиженная лапаньем девица больше не держала зла.

Диану было решено везти в карете Октава, чтобы ее меньше трясло.

На прощанье Норма выпросила у Аукс-Еловской адрес ее академии. «На случай, если понадобится что-то спросить», – промямлила она. Капурна не отказала в такой малости и написала Норме в рабочий блокнот: «Академия Лейцфершт, город Вьерстап».

Илаю же она сказала напоследок что-то, отчего он вдруг посерел лицом и отшатнулся. И даже позднее, когда Норма напрямую спросила его о тех словах, отказался отвечать. Кажется, темный секрет появился и у него.

Дети же мои не спутники мои, ибо пребудут

они не лишь теперь, но и потом, как плоть истлеет моя.

Вольны сами они благо творить по разумению своему.

И называй их Рыцарями Очами Сияющими.

Наставления Диаманта

ДЕЛО № 3:

Из грязи II

В городе Диане стало только хуже. К тому моменту, как ее привезли в управление и внесли в девичью комнату, она не приходила в себя уже несколько часов. Каких-то особых лекарств у нее не было, и никто не знал, что делать.

Хотя такое уже бывало несколько лет назад, когда все они жили в монастыре, но тогда рядом были сведущие люди. Идея отвезти Диану к ним пришла слишком поздно, и теперь, глядя на сестру, они боялись что-либо предпринимать, чтобы не усугубить ее состояние.

Октав никак не прокомментировал их совместную дорогу в его карете, но коротко бросил, что известит кого нужно по своим каналам. И теперь геммам оставалось только ждать.

Ночь прошла тяжелее дня – Диана, не просыпаясь, поднималась в постели, раскидывала руки в стороны, словно сжимая что-то в пальцах, и кричала. Остальные дежурили рядом с ней по очереди.

Лес взял из кубышки свою часть жалования и куда-то ушел. Вернулся он через час, нагруженный кульками с едой. И не просто едой, а любимыми блюдами Дианы из «Поющего осла» – пирожками с семгой, миндальными пирожными и многим другим. Распотрошив последний сверток, он, стоя на коленях у постели, выложил яства на одеяло, видимо надеясь, что любимые запахи ее взбодрят, но тщетно. Лес был сам не свой – почти все время молчал и заламывал до треска пальцы, а Норма на него еще и напустилась:

– Не видишь, ей не до того, – свела она брови, промокая покрытый холодным потом лоб младшей. – И вообще, не мельтеши!

Илай решил вступиться за брата. На деле он даже жалел, что сам не додумался до такого изящного хода.

– За что ты с ним так? Лес же ни в чем не виноват!

Сестра гневно сверкнула синими глазами и швырнула компресс обратно в миску с водой и уксусом:

– Не виноват?.. Не виноват, говоришь? А кто поощрял ее цепляться к капурнам? Кто заглядывал ей в рот, лишь бы казаться самым хорошим из нас? Да, Лес, не смотри на меня так, это ты раскачал Диану до того, что она кинулась на Настасью Фетисовну, поддавшись проклятию! И пирожными этого не исправить!

Не дослушав отповеди, Лес бросился прочь из комнаты, а после и из управления – слишком уж характерно громко хлопнула скрипучая входная дверь: «вжиууу-кхр». Илай попытался было связаться