Майдан. Нерассказанная история - Соня Кошкина

В двенадцать часов Александр Турчинов со сцены Майдана призвал всех народных депутатов, независимо от фракционной принадлежности, собраться в три часа дня в ВР. Надо было любой ценой остановить кровопролитие. И парламент — единственный орган власти, который мог это сделать. Более того, дать сигнал другим органам власти.

В то утро на Институтской были убиты 53 человека.

53 человека за несколько часов!

Четверо из этих 53 — силовики. И у них, и у майдановцев причиной смерти стали ранения из огнестрельного и нарезного гладкоствольного оружия.

На сегодняшний день у следствия более или менее сформирована картина того, как погибли 44 из 53 человек.

Итак, жизнь одного человека унесла картечь. Еще одного застрелили из пистолета, то есть — с близкого расстояния. 16 человек погибли от пуль калибром 7,62 с длиной пули 39 (7,62 х 39). Эго — автомат Калашникова. Тогда как у снайперского оружия, например у снайперской винтовки Драгунова (СВД), диаметр используемой пули тот же, но сама она длиннее.

У остальных ранения навылет и установить однозначно из чего стреляли, экспертиза не может (то есть приблизительно понятно, во определить точно все же не берутся). И только у одного героя Небесной сотни в теле застряла хвостовая часть пули (7,62 х 54), которые обычно применяются в снайперских винтовках.

Зато ясно, откуда стреляли. Сегодня в уголовном деле о массовых расстрелах на Институтской (основные фигуранты — Виктор Янукович и Виталий Захарченко, из исполнителей — Садовник, подозрение также выдвинуто Ратушняку, Кусюку, Шуляку, двум «беркутовцам») есть показания свидетелей, видевших, что выстрелы, поразившие их товарищей, были сделаны со стороны гостиницы «Украина» или из жилого здания неподалеку.

Детальнее по стрелкам. На Институтской, как уже отмечалось, «работала» спецрота «Беркута» (щедро укомплектованная автоматами Калашникова. Не исключено — теми самыми, со святоши неких складов). На Кабмине сидела СБУшная «Альфа» и ГУБОПовский «Сокол». УГО (да-да, госохрана тоже была задействована) — на Администрации Президента и доме с химерами.

При этом вышеназванные: УГО, «Сокол», «Альфа», — вернувшись после этих событий к себе на базу, сдали патроны, которые получили накануне. Все, кроме «Беркута». «Беркут» свои патроны использовал по полной. Но сколько точно было использовано — неизвестно — всю документацию по этому поводу они, как отмечалось, уничтожили.

Да, Андрей Ткаченко заявляет, что «боевых» у них не было. Правда ли это? В случае с днепропетровским «Беркутом», который буквально «сорвали» в Киев, — вполне; что до остальных — действительность говорит сама за себя.

Теперь — самое главное. Кто дал команду?

Сразу после случившегося в то утро, стремительно начали множиться версии: «Янукович распорядился лично», «На расстреле Майдана настоял Путин» и т. д. На самом деле — и для большинства политиков, журналистов, активистов это было очевидно изначально — четкого приказа расстреливать Майдан именно в то утро не было. Произошедшее — следствие инструкций, выдававшихся накануне.

Вспомните рассказ Андрея Сенченко о том, как уже 14 февраля снайперам приказали стрелять по Майдану в случае, если строй силовиков будет нарушен. А ведь именно это и случилось. Из-за выстрелов из консерватории «Беркут» начал отступать, а потом и вовсе снялся с Институтской. О причинах отступления рассаженные на «высотах» снайперы не знали, да и неважно это было для них. Просто увидев отступление, они начали стрелять — как им велели ранее.

На сегодня спецроте «Беркут» инкриминируются 39 смертей героев Небесной сотни. Неустановленным снайперам «из гостиницы» (или дома по соседству) — 3–4. Но не все смерти героев Небесной сотни расследованы. Под вопросом — причины гибели еще девятерых человек.

По предварительным данным, этих девятерых вполне могли убить снайперы. Пример — Владимир Мельничук, застреленный на площадке перед Октябрьским ориентировочно в 16.45 (!). Сохранилось видео, на котором зафиксирован момент смерти Мельничука. Вероятнее всего, снайпер — из «Украины» или соседнего дома. Точных деталей у следствия до сих пор нет. Еще по восьми погибшим героям — аналогично.

Уже утром 21 февраля в Сети появился перехват разговоров майдановских снайперов. В треске, звуках стрельбы и перекличке «позывных», короткие рубленые фразы: «работаем» (то есть «стреляем»), «плюс» (да, понял), «минус» (нет, не понял) и т. д. Каждое такое «работаем» равно одной человеческой жизни.

И еще цитата: «Работаем — будем «Беркут» прикрывать» (имеет-011 виду отступление «Беркута»). Этот фрагмент — доказательство: «Беркут» и снайперы были сами по себе, но и те и другие виновны [кровопролитии на Институтской.

Подлинность записи, допрошенные следствием силовики, подтверждают. Однако кто слил ее в Интернет, неизвестно до сих пор.

«Четкого приказа на «зачистку» не было, — говорит Петр Порошенко. — А даже если бы он и последовал, силовики Януковича уже не слушались так, как, допустим, в декабре. Представьте, что значит силовику — даже самому профессиональному — выстрелить в человека. Даже если он получит приказ, все равно не станет палить по людям просто так. Да, снайпер способен «снять» максимум несколько десятков человек, что, увы, и произошло. Тогда как «зачистить» площадь, на которой находятся тысячи, — это совсем другое дело».

Свидетельствует Александр Турчинов:

«Снайперы, работавшие с той стороны, стреляли не системно — просто палили по толпе без разбора. Несколько людей были ранены возле отеля «Казацкий», а это довольно большое расстояние. Непосредственно от снайперских пуль погибло несколько человек, тогда как большинство смертей — от беспорядочной пальбы «Беркута».

Кто, по-вашему, в тот день дал команду стрелять? Ведь вы сами говорили, что силовики-генералы все правильно понимали.

Это, конечно, самый сложный вопрос. Не исключаю, что изначально группа каких-то отморозков действительно начала палить из консерватории. Типа «наказать Майдан». А дальше пошла уже цепная реакция. Это одна версия.

Другой вариант: система управления силовыми структурами к тому моменту была полностью разрушена. Майдан окружали деморализованные, полностью выдохшиеся силовики, понимавшие, что с задачами не справляются, что начальство над ними просто издевается, толкая их на преступления… И тут опять-таки могли не выдержать нервы».

К Киеву продолжали стягивать войска. Было ясно, что после Институтской власть даже ночи не станет дожидаться, чтобы уничтожить протест. Скрывать темнотой было больше нечего — все карты на столе.

Наша редакция находилась в эпицентре событий — аккурат между Майданом и Михайловской. То есть на первой линии. Ребят распустили по домам еще 18-го — пока ходило метро и из центра можно было выбраться относительно беспроблемно. Новостная лента Lb.ua обновлялась круглосуточно, очень интенсивно: дежурные редакторы работали на дому. Остальные наши разбрелись: кто на Майдан, кто по больницам, по судам, в правительственный квартал, — откуда сообщали свежую информацию. В редакции по-прежнему базировались только мы с Максом Левиным. Непосредственная близость к Майдану здорово помогала: в любую минуту можно было заскочить «слить» фотографии, подзарядиться, погреться и т.д.

После полудня я плелась, нагруженная тяжелыми сумками, по Софиевской площади — очередная вылазка для пополнения продуктовых запасов. Мы всерьез рассчитывали на то, что в редакции — в случае, если пойдут войска, — придется несколько дней жить безвылазно. А для этого надо было запастись провиантом.

Зазвонил телефон:

— Свободовец Ильенко только что сообщил, что Владимир Макеенко выходит из ПР и запускает метро. Спроси у него, правда ли это?

— Соня, я записываю обращение. Позже, — ответила мне трубка голосом Макеенко.

Да, это была правда. Уже через несколько минут обращение появилось в Сети. Макеенко подтвердил слова Ильенко и взял на себя личную ответственность за обеспечение жизнедеятельности города. Спокойно смотреть на смерти людей он не мог.

Это заявление, без всяких преувеличений, переломило ход событий.

В тот же день, через несколько часов, Макеенко совершал еще один поступок: пришел в Верховную Раду, зарегистрировался на заседании и отдал оппозиционерам свою карточку для голосования. И не было в тот вечер человека — от депутатов и журналистов до прохожих на улицах, — кто, завидя Макеенко, не подошел бы, чтобы пожать ему руку, выразить благодарность за мужество.

Рассказывает Андрей Шевченко: