Железная корона - Матильда Старр

— Потому что он мог его выдать. Дженард догадался, кто убил хранителя короны, но видимо, не был уверен. Думаю, он начал задавать вопросы, Гильям понял, что на него пало подозрение, заманил его в то самое место, где как он точно знал, будут отпечатки магии магистра Линарда, и убил.

Император с императрицей слушали меня внимательно, но сиру Трауну это явно не нравилось.

— Чушь, — воскликнул он. — Принца поразили темной магией, и сир Гильям никак не мог этого сделать.

— Мог. Если, к примеру, у него был накопитель.

— Если был, — хмыкнул сир Траун. — Одни глупые предположения, и ничего серьезного. Вы просто выгораживаете своего опекуна, такого же темного мага, как и вы.

— Нет же, нет. Я долго думала, кто это мог быть, а догадалась уже потом. Понимаете, у жены хранителя короны была мигрень, и она обратилась за зельем к одной темной магессе. Ей это зелье помогало. Но ведь императорский лекарь может вылечить мигрень, это не так уж и сложно. Однако после его лекарств ей становилось хуже. И тогда кто-то, я уверена, что этим кем-то был сам сир Гильям, посоветовал ей темную травницу. И мигрень тут же прошла. Хотя вы знаете, темные не лечат. Ну, то есть лечат, конечно, но не очень здорово. Нам это трудно. Вот тогда-то я это поняла, что он это нарочно, чтобы добыть яд.

— Какой яд, какая мигрень! — возмущенно воскликнул сир Траун. — Вы явно не в себе от горя и несете околесицу.

— Действительно, пока не очень понятно, — осторожно проговорила императрица.

Император был мрачен и сверлил меня недовольным взглядом. Похоже, он разделял точку зрения своего безопасника. Как же я была права, что позвала ее.

— Я вам все расскажу и все объясню. Только ради всех богов, поставьте стражу у комнаты принца. И ни в коем случае не допускайте туда сира Гильяма.

Я помолчала и добавила:

— И к младшему принцу его пускать не стоит.

— Сир Траун, немедленно поставьте охрану! — голос императрицы был уверенным и властным. — Даже если все это чушь, я не готова ни одной минуты рисковать своими сыновьями. А сира Гильяма приведите сюда, в наручниках.

— Но Ваше величество, — попытался возразить сир Траун.

Но императрица его перебила:

— Если девочка не права, мы принесем ему извинения. И выдадим вознаграждение. Но если права…

На лице императрицы отразился ужас, и она жестко добавила:

— Немедленно!

— Мне рассказывать все по порядку? — спросила я, как только за Трауном закрылась дверь.

— Подождем, — вступил император. — Пусть его приведут. Хочу посмотреть на его лицо во время твоего рассказа, если уж действительно собираешься рассказать что-то стоящее.

И вот тут мне стало страшновато, потому что в одном отвратительный сир Траун был прав: у меня нет никаких доказательств, только догадки.

Прошло не так уж и много времени, и сир Траун вернулся. А вместе с ним явились двое стражников, которые вели сира Гильяма. Тот был бледен, лицо выглядело осунувшимся. И что-то еще в его лице казалось мне неправильным. Или правильным. И это что-то было важным, но я никак не могла ухватить ускользающую мысль. Ладно, это потом.

— Я долго думала, кто мог убить хранителя короны и при этом украсть саму корону. А ответ был прост и всегда на поверхности: единственный, кто оставался наедине с убитым хранителем и короной — это лекарь, который явился его спасать. У него было очень мало времени, но ведь он и не планировал помогать хранителю, или как-то его спасать. Он мог потратить это время на то, чтобы достать корону из сейфа.

— Да причем тут хранитель? — не унимался сир Траун. Вот уж кто точно был не на моей стороне почти так же, как и сам сир Гильям. Ведь тогда получится, что он ошибся, арестовал не того. Вряд ли это хорошо отразится на его карьере.

— Понимаете, — обратилась я к императору с императрицей. — Я очень хотела найти железную корону и того, кто убил хранителя. И поэтому…

Я очень подробно рассказывала обо всех своих встречах, обо всех вопросах, которые задавала и об ответах, которые получала. Впрочем, кое-какие чужие тайны мне все же удалось скрыть. Вряд ли сиру Трауну понравилось бы то, что его жена о нем думает на самом деле. Я умолчала и о романе сира Магфрида и сиры Траун. Нет-нет, я рассказывала только самое главное. О яде, который сделала магистр Калмин, о супруге хранителя, которая заказала этот яд.

— Это было очень разумно, — говорила я. — Ведь если бы история с ядом вскрылась, супруге хранителя было бы трудно доказать, что не она его убила. У нее были на то все причины: он завел молодую любовницу и даже собирался разводиться, и никто бы не поверил ей. А она сама хотела развода, и хранитель уже заплатил ей большие отступные. Но самое главное, как, каким образом опытный целитель не смог отличить живого от мертвого? Наверное, так же, как не смог вылечить мигрень. Ему это было выгодно. И не выступи тогда другой лекарь, принц был бы уже мертв.

— Но зачем? — проговорил вдруг император. — Зачем ему железная корона? Зачем ему убивать хранителя?

На этот вопрос ответа у меня не было и все мои доводы закончились. Поэтому я просто стояла молча, остановив свой взгляд на императоре. Красивое благородное лицо, густые брови, прямой, словно вычерченный нос. Как же он похож на Дженарда. Только черты Дженарда мягче, видимо, он перенял их у матери. И… еще кое на кого похож.

Я перевела взгляд на сира Гильяма. Те же светлые волосы, та же форма носа. Но если принц был красавцем, а внешность императора можно было назвать суровой и величественной, то Гильям был далеко не так хорош. И все же, посадка головы, то, как он отбрасывает челку, то, как сжимает губы, когда зол… Все вдруг стало на свои места. Именно сейчас, именно в этот момент. И я ответила твердо и уверенно:

— Железная корона нужна была ему, чтобы убить моих родителей.

Императрица ахнула, а сир Гильям, как ни старался, не сдержал недоброй гримасы.

— Но зачем? Зачем ему убивать твоих родителей? Зачем убивать принца?

— Чтобы рано или поздно взойти на престол, — сказала я. — Полагаю, этот человек — ваш незаконнорожденный сын.

Ну вот и все, я сказала главное. Конечно, Дженард мне говорил, что его отец до того, как женился на матери, был тот еще ходок.

Император оглянулся на императрицу, но та смотрела в пол, не желая поднимать на него взгляд. Теперь, когда