Пролетая над Вселенной - Елена Смехова

– Где ты был? – спросила я недоуменно.

– Ездил за горячим кофе, хотел сделать тебе сюрприз, вот. – И он протянул мне стаканчик, на дне которого действительно плескался кофе.

– What’s wrong, daddy? – воскликнула обеспокоенная Вика.

– Пойдемте, покажу, – сказал Грегори и повел нас во двор.

То, что представилось взору, с трудом поддается словесному воссозданию. Вместо мощного блестящего «Бьюика» мы увидели кусок перекошенного, сплющенного металла, насквозь прошитого огромным бревном.

– Как это случилось? – спросила я, не веря собственным глазам.

– Ночью шел дождь, трава намокла, – начал Грегори. – Не приняв это обстоятельство во внимание, я затормозил довольно резко. И задел перекрытие barn, – он указал на стоящий в отдалении аккуратный сарайчик, – оказывается, крайний столб, подпирающий козырек, не был глубоко врыт в землю и держался буквально на честном слове. А на подпираемой им крыше лежало вот это… самое… – Он кивнул в сторону толстенного бревна, изуверски искалечившего «Бьюик». – Оно накренилось и, как с горки набирая скорость, поехало прямо на меня.

– Но как же… как… – У меня перехватило дыхание от увиденного.

– Как я остался живым, хочешь ты узнать? – усмехнулся Грегори.

– Daddy! – с воплем кинулись к нему девочки.

– Меня спасла быстрая реакция и боксерская сноровка, – обняв дочек, сказал Грегори и добавил горделиво: – Недаром же я мастер спорта!

Когда Грегори увидел летящее на него бревно, он мгновенно сгруппировался и, резко прыгнув вправо, занырнул под перчаточный ящик, по-нашему, «бардачок». В следующее мгновение бревно пробило лобовое стекло, прошло точно через водительское место, за которым секунду назад сидел Грегори, пронеслось сквозь салон и вышло наружу через заднее стекло. Все случилось в мгновение ока.

– Зато кофе я тебе довез в сохранности и почти в целости, – проговорил Грегори с грустным сарказмом и протянул мне стаканчик.

– Спасибо, но кофе мне теперь в горло не полезет, – сказала я. – Гришенька, пойдем скорее в дом, надо рану обработать.

Ссадина, к счастью, была неглубокая. Я продезинфицировала ее американским антисептиком Lanacane, который нашла среди специй в кухонном шкафчике, и заклеила пластырем. Невероятно, но вследствие этой нелепой аварии никаких травм, кроме этой самой ссадины и небольшого ушиба плеча, не случилось. Серьезно пострадала только машина. Ее габариты спасли Грегори. Теперь, пожалуй, я изменю свое отношение к большим автомобилям.

Видя желание детей пообщаться со своим отцом, предупредительно оставила их и поднялась в спальню. На меня вдруг накатила дурнота. Ноги стали вялыми, руки – влажными, захотелось прилечь. Мысли сумасшедшим круговоротом носились в голове. Случившееся чем дальше, тем больше казалось невообразимым. Что это было? Надо вспомнить.

Итак, Грегори уехал резко, без предупреждения. Несомненно, под впечатлением от моего утреннего рассказа. Я предстала для него в каком-то новом, неожиданном качестве, довольно неприятном, судя по такой реакции. Ему хотелось побыть одному, обдумать это, проанализировать. Он был рассеян и в результате чуть не погиб. Представив, что случилось бы, не обладай Грегори сноровкой спортсмена, мне стало совсем худо. Я могла потерять Грегори! Так и не успев выйти за него замуж!

Что бы я делала тогда? Как бы выбиралась из этой глуши с одуревшими от ужаса девочками? Надо было бы потом объясняться с полицией, меня бы непременно задержали до выяснения всех причин и никто бы не помог тогда! Денег на адвоката у меня нет, да и не только на адвоката, а вообще нет! И меня бы обязательно посадили в тюрьму. С неграми! Марокканцами! Пуэрториканцами! И всякой американской шушерой. Ой, мамочки, ужас какой. И вместо рафинированного общества я была бы окружена этими и другими преступными личностями. На прогулку выводили бы нас на тюремный пятачок, окруженный колючей проволокой. И ходила бы я там по кругу. Всю оставшуюся жизнь. А сынок остался бы круглым сиротой, ой-ой. Забрали бы его в детский дом. Или, чего еще хуже, отдали Лапонецкому, который хоть и числился его отцом, но за все годы объявился всего пару раз с дурацкими ультимативными заявлениями. Вот и отыгрался бы на Димке за свое оскорбленное самолюбие по полной программе!

И зачем, спрашивается, мне эта Америка? Куда понесла меня нелегкая? Сидела бы в своей привычной неустроенности, не высовывалась бы. Захотелось безоблачной жизни? Спрятаться за мускулистое мужское плечо? Привиделось, что заслужила это. Что с изяществом принцессы снискала себе любовь и уважение настоящего принца. Нет, бери выше, короля!

Вот тебе, бабушка и… субботний день!

Глава 22. Снова сюрприз

За нами приехало вызванное Грегори такси. Оставаться в Нью-Джерси не было резона. И настроения. Назад ехали молча. История с «Бьюиком» ошеломила всех. Останки машины были брошены. За ними приедут и вывезут на свалку. Двухсотдолларовая страховка покроет нанесенный ущерб.

– Если бы подобное случилось в России, – сказал Грегори, – наверное, пришлось бы оставшуюся жизнь горбатиться, чтоб расплатиться за погубленный автомобиль!

Он высадил нас с девочками около здания Metropolitan Museum of Art, а сам поехал в страховую компанию.

Мы поднялись по знаменитой каменной лестнице и зашли внутрь. Я широким жестом протянула в окошечко 30 долларов. Вместо ожидаемой сдачи мне выдали три маленьких круглых значка.

– Надо же, – воскликнула я, – какие дорогие здесь билеты!

– Могла и не платить, – пожала плечами Вика.

– Как это? – не поняла ее я.

– Ну, дала бы любую монетку или просто попросила билет, и тебя бы пропустили, – пояснила она, – здесь такая практика. Каждый платит столько, сколько может.

Отчего-то мне стало неловко за свою реплику. Подумают еще, что я скряга какая-нибудь. Жалею деньги на искусство…

Я ходила по залам, шалея от пространства и количества живописных полотен. Мне очень хотелось встретиться с одной картиной…

Когда я была маленькой, в Москву привозили из Америки выставку, которая называлась: «Сто картин из музея Метрополитен». Очереди на нее тянулись с рассвета и до темноты.

Помню, в то утро я закатила истерику родителям, обиженная, что они заговорщицки тихо подняли с постели Лизу, собираясь уйти на выставку без меня, втроем. Я слышала накануне их взволнованное обсуждение этого похода. И конечно же запросилась с ними. Меня пообещали взять с собой, правда, как-то вяло, неохотно. Я всегда учуивала, когда взрослые давали обещания исключительно с целью отвязаться! И потому очень боялась проспать. А, проснувшись, затребовала уважения к себе так истошно, что этим взрослым обманщикам пришлось выполнить обещанное.