Самый богатый человек из всех, кто когда-либо жил - Грэг Стейнметц

Утверждение, что Ротшильд и другие великие финансисты не оказали влияния на историю, равного влиянию Фуггера, вовсе не означает, что мы умаляем их достижения. Просто Фуггеру выпало жить в уникальный момент, когда единственный человек мог изменить все. Правительства по-прежнему живут не по средствам. Они нуждаются в финансировании более чем когда-либо. Но вместо того, чтобы привлекать средства физических лиц, готовых рискнуть личными состояниями, они заимствуют у страховых компаний и пенсионных фондов, что разделяют риск дефолта правительства с налогоплательщиками. Мир больше не нуждается в Фуггерах, потому что мы, имея пожизненные страховые полисы и ИПС[82], сами в некотором смысле стали Фуггерами.

Автор журнала «Роллинг стоун» красочно охарактеризовал в 2010 году компанию «Голдман Сакс» как «гигантского спрута-вампира». Основатель немецкой социалистической партии Фердинанд Лассаль в схожих выражениях описывал Фуггеров: «Теперь все в руках банкиров, они – истинные короли наших дней! Кажется, будто в Аугсбурге крутится гигантская шестерня со щупальцами и эти щупальца раскиданы по всей стране и тянут отовсюду золото».

Не приходится сомневаться, что Фуггер был хищником, безжалостно эксплуатировал работников, запугал собственную семью, воевал с Лютером и спонсировал войну против своего же народа ради сохранения статус-кво. Но также он создавал рабочие места, удовлетворял потребности клиентов и стимулировал прогресс, подобно всем, кто был вовлечен в «творческую ярость» зарождающегося капитализма. Дух, который его вел, был тем самым, что побуждает искать лекарства и вакцины, строить небоскребы и изобретать более мощные компьютеры. В социалистической ГДР, на родине Мюнцера, население ездило на «трабантах», пластмассовых «машинах смерти», что практически не модернизировались за тридцать лет выпуска. В капиталистической Западной Германии, на родине Фуггера, население ездило в «Фольксвагенах», BMW, «Мерседесах» и «Порше». Автомобили не просто ездили быстро, но конкурировали между собой в расходе топлива, мерах безопасности, в надежности и стоимости. Соблазн прибылей провоцировал конкурентную борьбу и творчество, в результате автомобили становились лучше год от года, а заводы обеспечивали работой десятки тысяч людей. Мысль о том, что деньги стимулируют инициативу, вряд ли удивила бы Фуггера. Он был поборником свободного предпринимательства и беспрепятственного перемещения капитала, отстаивал экономическую и личную свободу, сражался за капитализм в критический момент его развития. Осуждать Фуггера за амбиции значит отвергать силу жизненной энергии, освобожденной Ренессансом, и отрицать стимулы поступательного движения человечества.

Возле баварского города Регенсбург, на холме с видом на Дунай, стоит здание, напоминающее Парфенон. Это Вальгалла, немецкий зал славы, названный в честь посмертной обители тевтонских воинов. Здешние «обитатели» отражают изменения в немецком общественном мнении. На первой церемонии в 1842 году король Людвиг I «населил» Вальгаллу монархами и полководцами, включая Максимилиана и победителя крестьян Георга фон Трухзесса. Гитлер «вымостил путь» к аншлюсу, в 1937 году поместив в храме памятник австрийскому композитору Антону Брукнеру. Он наблюдал, как чиновники снимают нацистский флаг с мраморного бюста. Регенсбург находится в 50 милях от границы с Чехией. В 1967 году, за год до «пражской весны», Вальгалла «показала нос» соседям-коммунистам, приветствуя под своими сводами первого (и единственного) бизнесмена. Якоб Фуггер возглашал в своей эпитафии, что был «непревзойден» в накоплении «поразительного богатства» и тем заслуживает места среди бессмертных. Потребовалось почти пять столетий, чтобы так и случилось: с бюста сняли покрывало, и Якоб Фуггер занял подобающее положение в зале немецкой славы.

Благодарности

Впервые я услышал имя Якоба Фуггера в университете, когда профессор истории рассказывал студентам о Вормсском рейхстаге и в красках излагал подробности противостояния императора Карла V и Мартина Лютера. Впоследствии, бывая в Германии, я слышал имя Фуггера столь часто, что поневоле проникся любопытством. Кем был этот Якоб Богатый, что немцы считают его величайшим бизнесменом на планете? Кто таков этот «немецкий Рокфеллер»?

После очередного посещения страны я решил провести кое-какие изыскания, но не нашел ровным счетом ничего в моей местной библиотеке. Поиск по сайту «Амазон» выдал всего одну книгу на английском языке – перевод работы историка Якоба Штридера «Якоб Фуггер Богатый» (1931). Позже я оценил эту непростую, изобилующую авторским мнением книгу, но поначалу мне показалось нелепым, что в ней отсутствуют исторический контекст, тематическое распределение материала и сюжетная линия. Когда я продирался сквозь труд Штридера, меня посетила идея. Кто-то должен написать книгу на английском языке, сделать историю Фуггера доступной для массового читателя. Вспомнив своего старого редактора, который как-то сказал, что я – репортер и мне не следует отдавать другим факты, которые я в состоянии изложить самостоятельно, я прикинул, что мог бы написать такую книгу сам.

Я думал, что это будет легко. В начале своей журналистской карьеры я готовил заметки для «списка богачей» журнала «Форбс». Моя книга будет как эти заметки, только длиннее. Я ошибался, но моя наивность сослужила мне хорошую службу, потому что иначе я отказался бы от проекта. Окончательный вариант рукописи появился через семь лет после моего первого визита в библиотеку. Работа оказалась адски трудной. Я потратил сумасшедшее количество времени на штудирование книг на немецком языке с помощью компьютерной программы для перевода, в основном пока ездил в метро, стиснутый другими пассажирами. Но она также доставляла много удовольствия. Я карабкался по ступеням рыцарского замка близ Саарбрюккена, заглядывал в склепы бургундских герцогов в Дижоне, изучал антикварные инструменты пыток в Генте и пил пиво на берегах рек в Карпатах. Я близко познакомился с Аугсбургом, фактически стал его жителем. Я встретил замечательных людей, в том числе нескольких блестящих ученых, и даже сошелся с парочкой аристократов.

Основным источником для этой книги стала работа барона Гетца фон Пельница, который когда-то руководил архивом Фуггеров, финансируемым на семейные средства научно-исследовательским центром в Диллингене, недалеко от Аугсбурга. Фон Пельниц написал шестнадцать книг о Якобе Фуггере и его племянниках. Он опирался на исследования Штридера, Макса Янсена, Алоиза Шульте и Рихарда Эренберга, чтобы составить, среди прочего, 662-страничный том «Якоб Фуггер» и сопроводительный 669-страничный фолиант примечаний. Эти книги содержат все, что вообще известно о Фуггере, и являются шедевром исследовательского труда. К сожалению, они не переводились на английский язык, и даже ученые находят эту работу многословной и трудной для понимания. Гюнтер Оггер, немецкий автор популярных книг о бизнесе, сделал великолепную выжимку из сочинения Пельница в своем бестселлере о клане Фуггеров, «Kauf Dir Einen Kaiser» (1978). Я пользовался книгой Оггера, чтобы разобраться в работе Пельница. Другой чрезвычайно полезной книгой оказалась работа Марка Хэберлайна «Фуггеры из Аугсбурга», появившаяся на немецком языке в 2006 году, а в английском переводе – в 2012 году. Хэберлайн, профессор университета Бамберга, любезно ответил на мои вопросы и помог мне сформулировать собственные мысли о Фуггере. Рольф Кисслинг и Иоганнес Буркхардт из университета Аугсбурга, Томас Макс Сэфли из университета Пенсильвании и Бернд Рэк из университета Цюриха потратили свое время, рассказывая мне об Аугсбурге эпохи Возрождения. Марта Хауэлл из Колумбийского университета и Хайнц Нофльташер из университета Инсбрука поведали о других особенностях этого периода. Граф Александр Фуггер-Бабенхаузен пустил меня в архив Фуггера, а директор архива Франц Карг показал мне город и назвал наиболее достоверные источники информации.

Утверждение, что Якоб является самым влиятельным бизнесменом в истории, выдвинуто не мною. Джеймс Уэстфолл Томпсон, профессор университета Чикаго на протяжении 37 лет и президент Американской исторической ассоциации, заявил об этом в своей книге «Экономическая и социальная история Европы в позднем Средневековье» (1931). После изучения фактов стало ясно, что Томпсон прав и что это, более всего остального, объясняет, почему Фуггера следует представить массовому читателю. Для подсчета капитала Фуггера я применил методологию, которую почерпнул из статьи 2007 года в «Нью-Йорк таймс». Эта статья, основанная на книге Майкла Клеппера и Роберта Гантера (1996), сравнивала «нетто-стоимость» персоны с размерами экономики, в условиях которой он подвизался, – и называла Джона Д. Рокфеллера богатейшим американцем всех времен. Метод оказался ошибочным. Как указал мне друг, самым богатым человеком в таком случае нужно признать библейского Адама, который вместе с Евой владел всеми богатствами земли. Но сама идея мне понравилась, поскольку она «выравнивает» экономические ландшафты разных эпох. Если оценивать стоимость Фуггера в золоте – этот метод позволяет учитывать инфляцию, – получится, что Якоб «стоил» всего 50000000 долларов, как успешный девелопер или продавец автомобилей с несколькими филиалами. Это ведь неверно, правда?