Анахрон. Книга вторая - Елена Хаецкая

— Это Анахрон, — сказал Сигизмунд. — О господи! Это я в Анахрон провалился. Накатило… А коза там была?

— Какая коза?

— Ме-е-е-е… Гайтс!

Услышав слово «гайтс», Вавила разразился длинной тирадой. Ты, Сигисмундс, слушай-слушай, как оно было-то. Мы Лантхильду уже совсем живьем в землю зарыть надумали. А тут оппаньки — приглашение! От тебя! Мол, кончайте, мужики, фигней маяться, лучше дуйте ко мне — озолочу! Руками-то как загребал, все показывал, зазывал! Мани-ил!.. А? Лантхильда и говорит: попасть, говорит, в ту землю просто — как будет гул, ступайте в овраг, вас и подберут.

— Кто подберет?

— Хрен знает, — вольно переводила вандальские речи Вика, — может, боги… Может, духи какие… Ты, кстати, кому поклоняешься?

Сигизмунд подумал немного и сказал:

— Ну… Икона есть Божьей Матери, а вообще — не знаю…

…И вот, — зудел Вавила, — все случилось по слову Лантхильды. Земля загудела. Пошли мы в овраг — Вамба, я и скалкс с нами. Скалкса взяли, чтобы добро перетаскивал. А Лантхильда-то уж как заслышала, что боги из-под земли заговорили, — так подхватилась и бежать. Не удержали… И козу за собой тащит…

Сигизмунд призадумался над услышанным. Сказал Аське с Викой:

— Выходит, там не я, а что-то вроде голограммы моей было? Спроси, а что я еще делал в овраге?

Вамба захохотал.

— В точку, Сигисмундс! Знаешь, как оно было? Сперва ты махонький нам явился. А потом раз! — и до небес взметнулся. И скривился непотребно. Зубищи — во! Глазищи — ужас!

— Ты, Вамба, точно под себя наложил, — перебил Вавила. — Вы все там под себя наложили. А я сразу смекнул: это махта-харья Сигисмундс нас в гости к себе зазывает веселиться-тешиться.

Вандалы приветливо лыбились. Сигизмунд смотрел на них, и делалось ему все пасмурнее и пасмурнее.

— Пойду-ка я пройдусь, — сказал он Вике. — Вернусь через полчасика.

Добрел до «культурного центра». Пошарил в карманах. Набралось на четыре бутылки пива. Одну выпил прямо у ларька — с мыслями собирался.

Стало быть, вот как оно в глазах Вамбы с Вавилой все выглядит. Вернулась Лантхильда, беременная, при очках от «Мильденбергероптик» и в секондхендовском шмотье. Рассказывала разные чудеса. Ее, натурально, мудрые сельчане решили убить. Чтоб другим неповадно.

Но тут Анахрон дернулся в темпоральной судороге и — спроектировал в овраг подобие С.Б.Моржа. На переброс, видать, силенок у ржавеющего монстра не хватило. Подобие было сперва мелким, и поэтому вандалы к нему даже и прислушиваться не стали. Но затем, по неведомой прихоти Анахрона, подобие вдруг невыносимо возросло и сделалось устрашающим. Тут все варвары разом зауважали и начали вникать.

Вникли.

Стукнуло им в голову, будто зазывает их С.Б.Морж к себе в гости. Лантхильда, разумеется, именно эту теорию всячески пропагандировала. Ее понять можно. Конечно, зазывает! Ее, Лантхильдочку, с братиком. Ну и Вавилка противный пусть идет тоже.

Старая сволочь Анахрон молчал пятьдесят лет, а тут вдруг ожил — ровно Везувий. Заизвергался, блин. Дальше — по тексту: подземный гул, вся честная компания устремляется в овраг, полная радужных надежд… Лантхильда козу на веревке тащит… Странно, а что их так мало явилось? Шли бы уж целым племенем. Что мелочиться-то? Вика вон ему все уши прожужжала своим Великим переселением народов…

Вывод. Вандалы не подозревают о том, что их появление здесь — случайность. Это первое. И второе: они явно не знают, что домой им так просто не вернуться. Ближайшая задача — выяснить, как они видят программу своего пребывания в Северной Пальмире.

С этими мыслями Сигизмунд вернулся домой.

Выставил три бутылки пива. Молвил серьезно:

— Так, дамы и господа. А теперь поговорим начистоту.

Как и подозревал Сигизмунд, «родовичи» предполагали качать товар с реки Быстротечной в Петербург и из Петербурга на реку Быстротечную. В челноки рвались. Главное, втолковывал Вавила Сигизмунду (а глаза у Вавилы ясные и чистые, как небушко), чтобы Лиутар, сын Эрзариха, раньше времени не наложил загребущую лапу на петербургскую соль. Лиутар — это ихний военный вождь. Чрезвычайно алчный мужик. Он, Лиутар, из-за соли смертно воевал с гепидским вождем, Афарой-Солеваром. Афара на соли сидит, богатый — страсть! Лиутар ему завидует. Лиутара все равно в бизнес главным брать придется. Но это надо как-то по-умному обтяпать.

А если Вамба с Вавилой начнут из Питера соль возить в свою Вандалию, то обогатятся через то невыносимо и процветут. Это Сигисмундсу понятно быть должно.

Ты, махта-харья, не опасайся, внакладе не останешься. На реке Быстротечной тоже, между прочим, не лаптем щи хлебают. Есть, что на рынок выкинуть. Мед. Шкуры звериные. Кстати, можно и рабами приторговывать. Конечно, рабы — это так, подспорье. Главное — пшеница там неплохо урождается.

Слушал Сигизмунд бизнес-планы Вавилы и мрачнел все больше и больше. Схематически идеи Вавилы с Вамбой можно было представить следующим образом:

//схема номер 1: Санкт-Петербург — река Быстротечная //

Сигизмунд вдруг поддался азартному напору Вавилы. Размечтался: а если пшеницу посеять на черноземах в ста эпохах и в один год снять сто урожаев — это же как можно процвесть! Черноземы-то нетронутые! А сорта взять наилучшие, нынешние! Ух ты, подумать страшно. А можно и не пшеницу сеять. А например кукурузу.

В голове замелькали образы сенокосилок, всяких там плугов и борон…

Тут вмешался Вамба.

…Чушь говорит Вавила. Иначе надо. Бронетехнику надо возить, стволы и прочее там. К Лиутару надо идти и говорить про танки и автоматы. Лиутар поднимется над всеми. Теодобада-рекилинга к ногтю прижмет! А через Лиутара и ты, Сигисмундс, поднимешься. Станешь велик. Лиутар — он там будет. А ты — здесь. Клятвами верности обменяетесь. Ты ему — подарки, конечно. Он тебя тоже не обидит. Коня даст. Лиутар — мужик отличный. Да что коня! Что хошь даст. Сбрую, оружие. У него же до фига всего припасено. А вокруг тебя и мы жить станем. Ведь не обидишь же нас, родню?

Слушай, Сигисмундс, когда ты сперва в овраге воздвигся, к веселью нас приглашая, а после нам железный сундук с разным бросил, шуткуя, — мы ведь самого Лиутара позвали. Лиутар приехал. Самолично содержимое сундука перебрал, все как есть осмотрел и ощупал. Дивился много. А потом сундук-то исчез. Расточился! Прямо при Лиутаре. Дружина тоже видела. Дивились все.

…Стало быть, пропавший мусорный бак нашелся. Воистину — иные вещи, как и люди, имеют свою судьбу. Сперва шоферюгу мусоровоза до глубины души потряс — исчезновением, затем вандальского вождя с дружиною — появлением… В каких ныне эпохах, любопытно бы узнать, обретается неприкаянная собственность «Спецтранса»?

Ладно, к херам бак. Что же там на самом-то деле произошло?

Оказалось — вот что. Это Вамба Сигизмунду — с викиной помощью — доверительно начал рассказывать.

…Когда убилстайна из земли вылез, — случилось уже после того, как ты, Сигисмундс, приходил нас звать, — так вот, когда вылез убилстайна — Сегерих забеспокоился. И то сказать, — ведь его поле выходит узким концом прямо к месту, где убилстайна из земли вылез.

— Что еще за убилстайна? — спросил у Вики Сигизмунд.

Та пожала плечами.

— Не знаю. Что-то вроде «зло-камня». Если дословно.

Вавила слушал, поблескивая глазами, на месте ерзал — видно было, что только и ждет мгновения вклиниться.

И дождался. Влез с подробностями.

…Лантхильда всему селу с детства посмешищем была. Вечно в какие-то истории влипала. А тут — сев. Перед севом что надо делать? Правильно. Поля объехать. И чтоб девственница ехала. Так вышло, что Лантхильду-то и выбрали. Все еще смеялись — думали, что же нелепая на этот раз выкинет?

Поле Сегериха — оно прямо к оврагу выходит. Ну вот, идут волы краем оврага, Лантхильду везут. У ней лунница золотая на шее. Едет, красуется, гордится. Не была бы такой косорукой, так и вовсе хороша девка.

И вдруг — ба-бах! Гул пошел. Волы — животные серьезные, не понесут. Все как было, так и осталось. Ну, повозка накренилась немного… Эка невидаль. Так эта дура ухитрилась сверзиться в овраг — и тю-тю. Думали, шею себе сломала… Искали-искали. Нету! А через два дня является. И уже беременная. И в шубе из шкуры невиданной. Говорит, это махта-харья Сигисмундс, муж мой, такого зверя убил…

Сбить Вамбу с мысли оказалось не так-то просто. Дождавшись, чтоб Вавила сделал паузу — дыхание перевести — Вамба повел расказ дальше.

…Вылез, значит, убилстайна — черный, страшный. И стоит. А Сегерих ходит и смотрит. День ходит, два ходит, покоя не знает — будто порчу на него навели. Подойдет, встанет и смотрит. То пальцем его потрогает, то в голове почешет. А убилстайна грозен.

— Похоже, это зонд-передатчик, — пробормотал Сигизмунд.