Наставник. Учитель Цесаревича Алексея Романова. Дневники и воспоминания Чарльза Гиббса - Френсис Уэлч

авторитетно. Мадемуазель Чайковская заявила, что я хромаю. Если бы я умер, то было бы затруднительно это опровергнуть, но поскольку я еще жив, и, к счастью, обе ноги одинаково хорошо мне служат, то я могу продемонстрировать, что моя хромота — лишь плод воображения мадемуазель Чайковской.

Имею честь оставаться смиренным слугой Вашего Императорского Высочества.

Его Императорскому Высочеству

Великому Князю Александру Михайловичу

Париж».

Однако легенды о Великой Княжне Анастасии продолжали множиться. В начале 1950-х годов драматург Марсель Моретт[286] написал пьесу на эту тему (адаптированную Гаем Болтоном и поставленную в Лондоне в 1953 году). История изобилует подобными легендами. Более четверти века назад один французский исследователь осведомлялся у автора передовиц газеты «Таймс» о наличии возможных свидетельств того, что Жанна Д’Арк бежала в Англию. Журналист (как раз тогда, когда появилась четвертая лже-Анастасия) с сожалением писал в своей статье: «Достоверные сведения (к примеру) о том, что приблизительно в 1431 году в Лондоне, в районе Бермондси (или Баркинг), поселилась молодая женщина с сильным французским акцентом, военной походкой, поразительно хорошо знавшая все, о чем говорили при французском дворе, — это совсем не то, что может удовлетворить исследователей спустя такое долгое время». От эпохи Анастасии нас отделяет не так много времени, но больше здесь добавить нечего.

Вскоре после убийства Царской Семьи Лев Троцкий, которого тогда не было в Москве, встретился со Свердловым, председателем ВЦИК (которому Яковлев в свое время телеграфировал из Омска):

«Следующий мой приезд в Москву выпал уже после падения Екатеринбурга. В разговоре со Свердловым я спросил мимоходом:

— Да, а где царь?

— Конечно, — ответил он, — расстрелян.

— А семья где?

— И семья с ним.

— Все? — спросил я, по-видимому, с оттенком удивления.

— Все! — ответил Свердлов. — А что?

Он ожидал моей реакции. Я ничего не ответил.

— А кто решал? — спросил я.

— Мы здесь решали. Ильич считал, что нельзя оставлять нам им живого знамени, особенно в нынешних трудных условиях.

Больше я никаких вопросов не задавал, поставив на деле крест. По существу, решение было не только целесообразно, но и необходимо»[287].

Глава XXI

Дорожный сундучок[288]

Летом 1919 года, когда Гиббс находился вместе с Соколовым у рудника в урочище «Четыре Брата», началось отступление белых. Наступление Колчака было остановлено в конце апреля. В июле должно было последовать взятие Перми красными. И с этих пор отступление войск Колчака становится все более беспорядочным. 14 июля снова был захвачен Екатеринбург, и к началу августа Колчак потерял весь промышленный уральский регион.

В письме к тете Гиббс описывает все произошедшие с ним события и, пользуясь случаем, передает письмо домой через своего друга из Британской военной миссии майора Уайта:

«Британская верховная комиссия

Омск, 21 июля 1919 года

Дорогая тетушка,

Вчера я получил Ваше письмо от 12-го мая, что стало для меня большой радостью. Читая его, я ощутил тесную связь с внешним миром, от которого я был оторван в течение столь продолжительного времени. Ваше письмо шло два месяца с небольшим. Сейчас я нахожу, что это совсем недолго. Пользуясь тем, что майор Роберт Уайт уезжает, передаю с ним письмо для Вас. Когда я был принят в Миссию, майор уже состоял там на службе. Мы были очень хорошими друзьями, и я глубоко сожалею, что он возвращается в Англию. Однако он передаст Вам мое письмо, и если у Вас появится возможность встретиться с ним, Вы сможете получить из первых рук увлекательный отчет о нынешнем положении дел. Также он, вероятно, сообщит Вам подробности тех событий моей жизни, о которых я упомянул лишь мельком. В январе я поступил на службу здесь, в Омске, и после нашего прибытия во Владивосток в конце января стал обсуждаться вопрос о личном составе Миссии. В феврале я имел разговор с Верховным комиссаром, в ходе которого согласился остаться здесь еще на два месяца и выразил желание при первой возможности снова пересечь линию фронта, так как оставил часть багажа в Екатеринбурге. Верховный комиссар сказал тогда, что не может обещать мне еще одну поездку, поскольку его планы очень неопределенны, но в то же время он высказал предположение, что вернется в Омск в начале мая. Получив отпуск в начале мая, Верховный комиссар прибыл из Гонконга, после чего незамедлительно стали обсуждаться детали данной поездки. Но поскольку личный состав представительства Миссии во Владивостоке был довольно немногочисленным, мне сказали, что я должен оставаться там. Однако мне это не подходило, и я напомнил Верховному комиссару о нашем прошлом разговоре. Он с готовностью дал разрешение на поездку, и 29 мая мы уехали. После короткого пребывания в Омске мы отправились в Екатеринбург, где я смог посетить Комиссию, расследующую обстоятельства смерти семьи последнего Императора. Я дважды приезжал на место, где они, предположительно, были похоронены, и наблюдал за проводимыми работами. Накануне моего приезда из глубокой шахты извлекли останки маленькой собачки, и мне выпала печальная обязанность опознать в ней собачку младших Великих Княжон. Я также дал официальные показания следственному судье, который был назначен после моего отъезда из города. Он показался мне очень квалифицированным, полной противоположностью своего предшественника. Во время нашего пребывания в Екатеринбурге, военная обстановка резко ухудшилась, и безопасность жителей города стала вызывать у наших офицеров серьезное беспокойство, которое, однако, не разделял Главный штаб. Последующие события вскоре показали, что тревога не была безосновательной, так как почти сразу же после нашего возвращения в Омск был отдан приказ об эвакуации жителей города. Отступление уже тогда было в разгаре, сейчас оно продолжается, хотя и не такими быстрыми темпами. Теперь вся работа, которую вел Следственный комитет, заброшена, и неизвестно, сохранится ли что-нибудь после очередного прихода к власти большевиков. Когда я был там, на разных шахтах работало, по меньшей мере, двести рабочих, но они сталкиваются с огромными трудностями. В лесу огромное количество шахт разной глубины, и самая глубокая уходит в землю на 24 аршина (60 футов). Все шахты наполнены ледяной водой, однако благодаря этому тело собачки, даже спустя год, сохранилось довольно хорошо. Несколько позже были найдены другие останки, по всей видимости, человеческие, хотя они еще не были исследованы специалистами. С помощью улик и найденных останков были установлены обстоятельства убийства, совершенного 17 июля два года назад. В годовщину их смерти в местном храме прошло заупокойное богослужение. Все было чрезвычайно печально.

Во время пребывания в Екатеринбурге мне представился