(не)винное зачатие - Амелия Борн

ему соврала, но я предпочитала думать, что я позвала Давида к себе. Его признание, наши планы… ах! Кажется, я была не только на седьмом небе, но и чувствовала себя самой счастливой женщиной на свете! Да нет, не кажется… именно так и было. 

Последние пять дней перед рождением детей (а дней в итоге получилось пять, а не семь, как мы рассчитывали, но об этом позже) стали самыми чудесными в моей жизни. На радостях я даже с дядей помирилась, хотя и собиралась подуться на него для порядка еще немного. 

Штерн был таким… настоящим сказочным принцем. Мы бесконечно обсуждали с ним наше будущее, какие имена дадим детям, где сыграем свадьбу. И я летала на крыльях, жаль, что делать это приходилось в рамках больничного коридора. 

Когда через пять суток я почувствовала схватки и мне снова нацепили на живот этот инструмент инквизиции в виде датчика с монитором, в палате появилась Светлана Ивановна в полной боевой готовности. 

- Кесаримся, Пчелкина! - объявила она так, как будто к нам вот-вот должен был нагрянуть ревизор. - Готовься. 

Божечки! Готовься! Легко сказать… 

- Уже? 

- Да. Рожать ты начала, но родовая деятельность пока слабая. Больше тянуть нельзя. И так выносили их столько, сколько было возможно. 

Она вышла, а моя рука потянулась к телефону, чтобы обрадовать Штерна. Ну и заодно начать умолять его приехать от Петера в роддом как можно скорее. 

Уже вот-вот мы должны были увидеть наших детей. И это (я была уверена) стало бы окончательной точкой в той радости, которую последние несколько дней мы с Давидом делили на двоих. 

Когда мне на грудь положили нашего сына, я разревелась белугой! Штерн был рядом и, кажется, тоже плакал. Но это не точно. Может, я видела слезы в его глазах потому, что у самой взгляд был застлан пеленой. 

- Мы так и не определились с именами, - шепнула я, поглаживая малыша по голове. 

- Успеем. У нас вся жизнь впереди. 

Сына так быстро забрали, чтобы осмотреть и запеленать, что я даже ничего не успела понять. Тем более, что на подходе была крошка-дочь. Мне показалось, что она раза в два меньше брата, хотя это, конечно, было не так (по весу они расходились в триста с лишним граммов в пользу сына). 

- Настоящая красавица! - восхитился Давид, и тут меня впервые за время родов кольнуло осознание - эти два ребенка могут быть совсем не от Штерна! Или кто-то один из них… Может, я в данный момент держу на руках дочь Алексея! Божечки, как же с этим смириться, если это окажется правдой? 

- Ты что? - заметил мое состояние Давид. 

- Я в порядке. Просто устала, - немного приврала я, когда у меня забрали и дочку. 

Врачи что-то там обсуждали, наверно, мои две матки. Вдруг вместо эйфории от рождения близнецов накатило желание всплакнуть. 

- А если они не твои? - выдавила я из себя шепотом, понимая, что сдержаться не смогу. 

Это был риторический вопрос, на который, впрочем, ответа я и не получила. Давид просто нагнулся ко мне и неловко обнял одной рукой. 

И промолчал. 

На третий день после родов я поняла две вещи: мне достались самые чудесные дети на свете и Давид жаждал узнать, от кого они. 

- Я договорился. Через два часа у детей и у меня возьмут анализы, - заявил он мне, входя в палату, где мы с детьми собирались спать. Точнее, собиралась я, а малыши, сытые и довольные, уже вовсю дрыхли. 

- Чтоооо? 

Я не совсем понимала, как мне к этому относиться. Но знала одно - меня уже начал парализовать страх. Что же будет, если вдруг дети окажутся не от Штерна? Прикрыв глаза, я выдохнула через рот. 

- Почему так быстро? Мы же договаривались, что это случится когда-нибудь позже! - воскликнула я, когда немного пришла в себя. 

- Я хочу знать, чьи они, - безапелляционно заявил Штерн и вдруг выдал то, от чего я округлила глаза так, что они чуть не выпали. - И если они от Алексея, я хочу, чтобы он об этом не узнал. 

Все… С меня было достаточно. Я отказывалась понимать этого мужчину! 

- Ты хочешь узнать, от кого у меня дети, но если они будут не от тебя, требуешь, чтобы мы солгали их отцу? 

- Именно так. 

- Но зачем? 

- Затем, что я уже полюбил их, как своих. 

- Зачем тогда вообще этот анализ? 

- Для успокоения. Моего и твоего. 

Вот уж я сомневалась, что днк принесет нам успокоение. Тем более, что Давид собирался лгать Леше, если вдруг дети (или один из них) оказался бы от него. 

От дальнейших споров нас избавили через две минуту, когда в палату прибыли, чтобы взять анализ у детей и Штерна. Я смотрела на их манипуляции, а сама размышляла над тем, что сказал мне Давид. Конечно, любая другая на моем месте согласилась бы без раздумий. Штерн ведь предлагал воспитывать малышей, от кого бы они ни были зачаты… Но я знала себя. Обязательно изведусь от мыслей, даже к бабке не ходи. 

- Ну вот и все, - зачем-то сказал Давид, когда все было сделано и анализы взяты. - Я заказал быстрый тест, к вечеру скажут об отцовстве. 

- Угу, - буркнула я в ответ, теребя край простыни. 

- Что-то не так? Ты со мной не согласна? - нахмурился Давид, видимо, подразумевая свой гениальный план. 

Ну что он со мной творил? Я смотрела на него и понимала, что совру даже о том, что лично воровала створки Гентского алтаря*, если Штерн меня об этом попросит. 

- Давай поговорим обо всем, когда анализы будут готовы, - тихо попросила я и, устроившись удобнее на больничной кровати, сделала вид, что хочу спать. 

* кража створок Гентского алтаря входит в список