Калибр Личности 8 - Джон Голд

class="p1">— Асгард в деле! Я могу дать преступников для проверки идеи.

— И я! — Ву Конг попытался встать с кресла, но в итоге плюхнулся на место. — Есть у меня апостолы [9], которым надо мозги вправить. Заблокирую им Истоки и отправлю в этот Город Сновидений. Пусть на кошмары смотрят, пока мозги на место не встанут.

— Да чёрт с вами! — Асклепий махнул рукой. — Меня на собраниях правления упрекают за мягкость в управлении Здравницей. Пусть будет такая вот тюрьма… Ик!.. О Древние! Я уже сам хочу её опробовать.

Кулхар нахмурился, связываясь со своим основным телом.

— Так-с, всё в силе. Надо будет только дублирующие силовые линии добавить и функцию самовосстановления. Плюс металлическое дно для магнитной левитации… Смогу управиться на два часа раньше.

Тема разговора интересная, но у меня снова закрываются глаза… В этот раз сон глубокий. Видимо, организм пытается усвоить тот эфир, что попал в него извне.

…

Мне снится тот же самый остров-вилла. Нет ни дыма, ни кальянов, но спиртное на столе почему-то осталось.

— Мля-я-я! — Асклепий хлопает себя по щекам. — Довлатов, ты что, опять нас в свой сон затащил?

— Случайно вышло, — зеваю от всей души. — М-да-мс… В этот раз нас многовато.

За всё тем же столом сидят Один с протрезвевшим Тором. Рядом Доктор Сон и хлопающий глазами Библиотекарь. Габриэль, Люцифер и вообще все, кто пришёл на вечеринку. Даже Чака с Брюсом в общее сновидение затянуло.

Тут к столу из ниоткуда подходит полуголый бомж… Хватает кружку Тора и, не морщась, выпивает её содержимое одним глотком. Размеры детины такое позволяют. Рост под два с половиной метра. Каждый кулак больше головы взрослого мужика. Мускулатура такая, что в его присутствии даже орки будут комплексовать. Из одежды — одна рваная тряпица, прикрывающая пах.

Едва это Нечто подошло к столу, как в нос ударил концентрированный запах пота. Такое амбрэ мне раньше встречалось только в раздевалке тренажёрного зала. Глаза слезятся, ей-богу! И это в моём сне… МОЁМ!

— Довлатов? — Асклепий в лёгком шоке смотрит на бомжа. — Ты тоже это видишь?

— Ага. Ещё и чую, — отвернувшись, дышу через раз.

Бомж отошёл к краю балкона, почесал затылок и, махнув рукой, создал перед собой плоскую каменную плиту. На её поверхности выступила надпись «Волнения».

Бам-бам!

Двумя ударами бомж разбил каменную плиту на части. Оглянулся на нас, посмотрел на Люцифера и помахал рукой. В следующий миг от хранителя Стальных Небес отделилась какая-то цветная дымка. Долетев до богатыря, она приобрела форму новой каменной плиты. В этот раз ней была надпись «Страх высоты».

— Н-нет! — вдруг заорал Люцифер и поднялся с места.

Бомж парой ударов могучих кулаков разбил плиту на части. В тот же миг Люцифер плюхнулся на место. Лицо приобрело расслабленный вид.

Странный мужик помахал рукой, как бы говоря «Слабенько. Есть что покрепче?»

Взгляд бомжа остановился на Докторе Соне.

— Нет-нет-нет! — предок вскочил с места.

От него тоже отделилась странного цвета дымка. Долетев до края балкона, она сформировала новую каменную плиту… Высотой в километр и толщиной как бы не в тот же километр. Монолит, ей-богу! На её поверхности выступила надпись «Социофобия».

Бомж беззвучно присвистнул, с откровенным удивлением посмотрел на Доктора. Тот испуганно сглотнул, продолжая стоять на месте.

Бам-бам-бам!

Бомж заработал кулаками. Каждый его удар заставлял дрожать весь мир сновидений.

Бам-бам!

Весь остров ходил ходуном. В прибрежных водах поднялось цунами. С неба исчезли облака. Со стола попадали бутылки. Из спальни раздалось испуганное гоготание гусынь.

Чак поморщился, видя старания бомжа.

— Да кто же так бьёт! — брат поднялся с места. — Надо силу всего тела вкладывать в один удар.

— Во-во! — конь Брюс тоже направился к бомжу. — Уважаемый! Тут больше подойдут приёмы кемпо или удар рука-копьё из карате.

Под взгляды ахреневающих полубогов Чак принялся что-то объяснять бомжу. Показал стойку. Затем сам нанёс удар по каменной плите. Брюс тоже показал, как надо бить. В случае коня приём рука-копьё превратился в копьё-копыто. Как и Чаку, Брюсу было наплевать на то, что мы все во сне. Он болел боевыми искусствами, как никто другой в домене Иссу.

Бомж послушал коня, покивал Чаку и, встав в предложенную стойку, нанёс один-единственный удар. Не знаю почему, но это простое движение впечаталось в мою память. Один взмах, одно идеально ровное касание костяшек поверхности стены…

Бам-м-м-м!

Километровую каменную плиту прошило насквозь. На другом конце удар пробил дыру в самой ткани пространства. Импульс ушёл на территорию междумирья… Во всяком случае я так думал — ведь мы всё ещё находимся в моём сновидении.

Доктор Сон молча плюхнулся на место. Лицо бледное, глаза бегают туда-сюда, ничего не говорит.

Бомж задумчиво почесал затылок. Глянул на ухмыляющегося Чака и довольно пляшущего коня. Те радовались увиденному удару так, будто сами его нанесли. Здоровяк взял их обоих в охапку и исчез. В тот же миг мой мир сновидений развеялся, как дымка.

…

Все гости моего мальчишника сидели на тех же местах, что и в сновидении. Всё в **** от того, что тут случилось.

Сзади слышится шум падения в воду огромных булыжников. Сломанная во сне каменная плита каким-то чудом перенеслась в реальность.

— Довлатов, — голос Асклепия стерилен на эмоции. Хранитель Здравницы накинул на себя «Фокус». — Если так продолжится, я с тобой больше пить не буду!

Смотрю с недоумением на полубога [10].

— А что случилось-то? Нормально же отдыхаем?

— Что случилось? — Асклепий нервно хохотнул. «Фокус» не выдержал нагрузки. — Довлатов, ты ещё не понял? К нам в гости зашёл сам Бог Боевых Искусств [11]. Мы сейчас выпивали с Великой Сущностью. И я уже молчу про то, что он натворил тут своими кулаками.

Глава 21

Подарок «имени Довлатова»

26 мая, мир Здравницы

Тор очнулся лицом в салате.

— О Древние! — сын Асгарда очистил пальцами глаза. — Какое же крепкое пойло.

Повертев головой, Тор увидел сына Камня. Бровастый булыжник молча смотрел на него, как будто чего-то ожидал.

— Сенсей…

— Эххх, — Валера отвёл взгляд в сторону. — Вот скажи мне, салага. Ты помнишь, как мы отпаивали беднягу Люцифера?

— Нет.

— А зря, — Бровастый нахмурился. — После изгнания со Святых Небес и лишения крыльев у него появился страх высоты. Точнее, он был до