Полюбить тебя заново - Майя Невская

мне тогда. И я бы, кстати, тоже не сопротивлялся, понимая, что ему это нужно, но в моем отношении к Соне это бы ничего не изменило.

Я устало потер шею.

— Дай мне посмотреть на нее. — Мне нужно увидеть ее, убедиться, что она в порядке.

— Пойдем, — он кивком позвал меня следовать за ним.

Миша открыл дверь, пропуская меня внутрь своей спальни.

Соня спала, свернувшись в комок, в руках сжимая телефон. Я тут же вспомнил, как не ответил на ее звонки.

И правда, мудак. Она ведь волновалась, наверняка. Стоило ей ответить, сказать, что вернусь через какое-то время.

Я осторожно погладил ее по волосам. Губы искусаны, глаза опухшие.

Такая маленькая. Моя девочка…

Поправил на ней плед и, встав, обернулся, натыкаясь на суровый взгляд друга. Мы вышли из комнаты и расположились на кухне.

— Слушай, я не буду лезть и спрашивать, что у вас произошло, но ты блядь головой в следующий раз думай, когда ругаться с ней будешь. Ведь она могла там, на улице на кого угодно нарваться. Тебе не хватило что ли переживаний за нее после аварии?

Я сглотнул, вспомнив, что испытал в тот день, когда раздался звонок из больницы…

Не получив никакой информации по телефону, кроме сухого: «приезжайте», я бросив все, поехал в больницу, всю дорогу моля Бога только об одном: чтобы моя девочка была жива…

В больнице я долго не мог выяснить, где Соня. Никому блядь до меня дела не было, кроме охраны, которая пыталась меня выгнать. Но я хрен уйду без Сони. С места не сдвинусь пока моя жена здесь.

Когда меня, наконец, впустили к ней в реанимацию, я думал, умру там же, рядом с ней. Бледная, в ссадинах и порезах, голова перемотана, какие-то трубки и провода тянулись к ее телу. Я взял ее ладонь в свои руки. Такая холодная и почти прозрачная. Я поднес ее к своим губам, пытаясь согреть своим дыханием…

Соня спала.

И не просыпалась.

Хренову вечность.

И моя жизнь остановилась…

Я постоянно был с ней, а когда меня выгоняли из реанимации, я торчал в коридоре. Когда и там мне были не рады, сидел в машине под стенами больницы. Я не мог оставить ее одну. Никогда не мог.

Я каждый день разговаривал с ней, умолял вернуться ко мне, но моя девочка, будто не слышала меня, никак не реагировала…

Я помотал головой. Слишком болезненные воспоминания.

— С лихвой, — устало проговорил я и потер лицо ладонями.

Хорошо, что Миша на нее наткнулся. Если бы с ней опять что-то случилось… Я зажмурился, прогоняя дрянные мысли.

Мы молчали некоторое время.

— У меня кулаки сейчас чешутся, Темыч.

— Я знаю.

— Она плакала так, что у меня чуть сердце не разорвалось.

Вздохнув, прикрыл глаза.

Я ненавидел то, что довел Соню до такого состояния сегодня.

— Я все исправлю.

— Ты знаешь. Я жду твоей ошибки.

— Не дождешься.

Я сотру все ее слезы. Избавлю от переживаний. У нас все будет хорошо. Если Соня и будет плакать, то только от счастья. Я вдруг вспомнил, как она плакала и улыбалась одновременно, когда нас объявили мужем и женой. Моя Соня.

Моя.

И мы снова замолчали, каждый погруженный в свои мысли. Я знал, о чем думает мой друг, он знал, о чем думаю я.

Между нами не было недосказанности.

— Я грешным делом сегодня подумал, не ударил ли ты ее.

— Ты охренел? — Я таращился на него во все глаза.

Он развел руки в стороны.

— Она сидела там такая потерянная. Я был уверен, что одну ты ее не отпустил бы… Значит ушла, не спрашивая… или сбежала… Извини, но это первое, что пришло мне в голову.

— Поверить не могу, — я помотал головой и прикрыл глаза.

Я бы никогда ее не ударил. Моя нежная хрупкая девочка…

— Артем, — я резко обернулся. Соня стояла на пороге кухни и смотрела на меня, не моргая. Такая маленькая и растерянная, — я услышала голоса…

Я тут же встал и в два шага сократил расстояние между нами, обнимая ее. Она прижалась ко мне, и кажется, начала плакать.

— Где ты был? — Шептала она, — я побежала за тобой… не могла тебя найти.

У меня сердце сжалось, представив, как моя Соня ходит одна по улицам и ищет меня, а я блядь даже на гребаный звонок ответить не мог.

Все-таки кто-то должен мне навалять.

Я отстранил ее от себя.

— Малыш, пойдем, поговорим.

Она судорожно вздохнула и кивнула.

Мы вернулись в комнату. Я усадил ее на кровать, а сам сел на пол рядом с ней, положив голову ей на колени и обнимая руками за бедра. Через пару мгновений я почувствовал ее пальчики у меня в волосах. Нежными прикосновениями она гладила мою голову. Я любил, когда она так делала.

— Прости меня, — вдруг прошептала она, — я не должна была делать этого, тем более, не сказав тебе о беременности. Мне очень жаль…

Я сразу оторвался от ее ног и посмотрел ей в глаза.

— Ты ничего не делала, Сонь. Ты не была беременна.

Я видел, как расширились ее глаза.

— Не была? — Прошептала она, не веря.

Я покачал головой и, встав с пола, сел рядом с ней.

— Тест ошибочным оказался. Я с Машей разговаривал. Она с тобой была в тот день.

Соня резко выдохнула и снова расплакалась.

— Ошибочным…

Я притянул ее к себе на колени.

— Боже… я думала… — пыталась она говорить сквозь всхлипы, — Артем… — она вцепилась в мою рубашку, слезы душили ее.

— Соня, — я гладил ее по волосам, спине, целовал ее мокрые щеки, — маленькая моя… не плачь. У нас все хорошо. Слышишь?

Она попыталась кивнуть, но снова судорожный вздох и новые слезы. Я прижал ее к себе. Я чувствовал, как намокла рубашка на груди, но мне было плевать. Никогда не отпущу ее. Самая моя драгоценная ноша.

Какое-то время она еще дрожала в моих объятиях, но постепенно затихла и успокоилась. Я покачивал ее в своих руках, слушая ее тихое дыхание.

— Я так боялась, что никогда больше не увижу тебя… — прошептала моя девочка.

Я уткнулся носом в ее волосы, вдохнул запах. Ни единого шанса, что я позволю ей когда-нибудь уйти или уйду сам. Никогда блядь такого не случится.

— Я не должен был уходить.

Соня снова всхлипнула.

— Не плач, малыш. Пожалуйста, — никогда не прощу себе, что довел ее до такого состояния.

— Я сегодня еще кое-что вспомнила, — прошептала она и подняла на меня глаза, — когда по улицам бродила.

Я