Запрет на любовь - Мика Бейс

семейный совет. У меня не было ни сил, ни желание, что-то обсуждать. Поэтому я подобно безмолвной кукле подчинилась их решению. Уже через час на заднем сиденье форда Андрея одиноко ехала в Казань.* * *

Отец чуть задержался в столице. В принципе, я этого не заметила, потому что на второй день меня накрывает боль и отчаяние, я сутками реву. Несколько раз порывалась написать или позвонить Андрею, что бы вывалить на него богатый, а главное могущий русский мат. Спасибо брату, имею большой словарный запас матерных слов. Но, к сожалению, телефон у меня забрали ещё в Москве, когда я была не в адекватном состояние и возвращать мне его никто не собирался, сколько бы я не требовала.

По возвращению отец организовывал несколько раз сходки. После очередного "собрания", когда все уголовные элементы разъехались, ко мне зашёл отец. Впервые, после Москвы.

— Кызым, как ты? — Стандартный вопрос.

— Норм. — Стараюсь не светить опухшими от слез глазками. — Когда мобилу вернут?

— В целях нашей безопасности нужно воздержаться от связи.

— Что телефон-то мне сделает? Взорвётся у уха?

— Можно заминировать, если сильно заморочиться.

— У тебя уже какая-то мания, что везде заговоры и предательства.

— Возможно это лишь безумие, но вот жучок в твоей трубке очень даже реальный. Кому нужно было прослушивать твои звонки?

Чего?

К телефону моему имел доступ только Михаил. Неужели он?

Пока я обдумывала услышанную информацию, папа продолжил.

— Алина, выслушай меня внимательно и без лишних эмоций.

Опа, как! Аж страшно стало. Что за серьёзный разговор?

— У нас тяжёлые времена. Под меня капают и под ударом в первую очередь вы с братом. И не поймешь: или посадят, или же свои пришьют. Мы с Тимуром прикидываем уже давно, как лучше сделать, без последствий для нашей семьи. — Отец сделал паузу, что бы я прониклась. — Тим устраивается в ряды политиканов, это единственный выход. Братва об этом пока не в курсе, а когда узнает, уже поздно будет, не достанут. Но, а нам… — Ещё одна пауза. — А нам придётся разыграть сценку. Я сначала думал, выдать тебя замуж за Гошу Кирпича или за Раджу. Таким образом мы бы с моими врагами заключили перемирие. Но поразмыслив, понял, что такому сучьему отродью я свою принцессу не отдам. В общем, кызым, нам бежать нужно за бугор.

— Как? — Если все на столько серьёзно, до аэропорта нам даже доехать не дадут.

— Мы устроим шикарную свадьбу твою с Кирпичом.

— Нет, нет, нет! Ни за что! — Такую дичь мог совершить только Миша: вначале женится на одной, и тут же обмениваться клятвами в церкви с другой.

— Это же все понарошку. Мы соберём на вашу свадьбу всех и там порешим.

— Ты массовую казнь решил провести?

— Криминал — это суровый мир. Или ты, или тебя.

Сватовство

По сути моего согласия никто не спрашивал. Вопрос был решён. Георгий, он же Жора, он же Гера, он же Геша, он же Гоша Кирпич мужчина сорока-пятидесяти лет. С приличным брюшком и залысиной на голове. Был женат много раз. Точное количество никто не знает, все со счету сбились от законных и не законных его жён. Считали, что уж с дочерью Лютого у Кирпича будет всерьёз и надолго.

Через пару дней состоялась официальная встреча с Жорой. Он приехал к нам со своей многочисленной охраной. Я по обыкновению своему наблюдала за всем с перил у лестницы второго этажа.

Кирпич гордо и уверенно переступил через порог дома. В холле сдержанно его встретил отец. Папа, вообще, мало кого встречает с распростёртыми объятиями. Конкретно в этом случает, он с Гошей далеко не друзья. Я ожидала, что они поднимутся в кабинет отца. Но вместо этого прошли в столовую. Уже по вкусному запаху еды витавший по дому, было понятно, что Зинаида Петровна постаралась на славу.

Андрей снизу делает знак, что бы я спускалась. Медленно иду к нему.

— Минут через пять войдёшь к ним. Шамиль Камилевич просил передать. — Парень застегивает толстую, золотую цепочку с большим бриллиантом в виде подвески на моей шее. — Это подарок жениха.

Я с силой подавила желание сорвать цепочку и кинуть в лицо Кирпичу. Потому что ощутила себя вещью, которую сейчас покупают. Чего же мне ерепенится сейчас? Ведь ко мне всегда относились как к предмету, с помощью которого можно обогатится и хорошо устроится, или получить иные выгоды. Что уж говорить, если со мной так обошелся самый любимый мой человек. Так что гордо поднимаем голову, довольно улыбаемся и продаём себя максимально дорого.

— Добрый день, уважаемые гости. — Громко приветствую, обозначая свое присутствие. Жора с отцом о чем-то начинали эмоционально спорить. Но увидев меня, тут же прекратили. Кирпич изучал масленым взглядом меня с ног до головы. Облизываясь разглядывая линии бёдер и грудь. Было мерзко, противно от его взора.

— Хотела поблагодарить вас за подарок. — Я провела легонько по цепочке, ещё немного и кулон нырнул бы мне меж грудей. У Гены от такого моего жеста дернулся кадык и пересохло во рту. Он жадно отпил со своего стакана. Казалось, меня мысленно только что поимели. — Можно я к вам присоединюсь?

— Конечно, кызым. Присаживайся. — Отцу не нравились взгляды гостя на меня. Но держался. — Вы не были ещё представлены. Это Георгий, а это моя дочь Алина.

Похоже Жора забыл как разговаривать. Лишь что-то нечленораздельно промычал.

— Георгий просит твоей руки. — Из-за молчания Кирпича, приходится отцу вести диалог. — Ты же согласишься?

— Ну, как я могу отказать столь уважаемому человеку. — Широко улыбаюсь. Надуваю губки и начинаю клянчить. — Только свадьбу хочу шикарную, всю Казань пригласим. И платье хочу эксклюзивное из Парижа.

— Не вопрос. Все будет. — Голос подал будущий супруг. Значит мои хотелки его ни чуточку не испугали.

— У татар принято дарить будущей жене брачный подарок. — Пускаю в голос нотки кокетства. Моё мурлыканье приходится по душе Гене.

— Что угодно проси.

Зря он так опрометчиво.

— Арский кирпичный завод. — По сути у