Смертельный азарт - Александр Горохов

Всплеск гражданской сознательности как взбудоражил душу Воронкова, так сразу же ее и покинул, испарился, исчез. Воронков вдруг смекнул, что, помимо того, что он очевидец событий, он еще и свидетель на возможном в будущем суде, а это его ни в коем случае не привлекало. И потому он потихоньку выскользнул из дежурки, но домой опять же не пошел, а поспешил обратно — к спортивному комплексу, поскольку вновь вспомнил о Корвете и своих интересах, связанных с ним.

Когда капитан Токарев подъехал к опорному пункту ГАИ на восточной окраине Сычевска, то оказалось, что обстановка там вполне спокойная. Белый медицинский микроавтобус стоял около освещенного стеклянного «стакана», а группа людей возле него переговаривалась на тонах средней напряженности. Но жизнь приучила капитана Токарева к неожиданностям, и потому он действовал осторожно и бдительно.

Токарев неторопливо подошел к группе (сержант с автоматом прикрывал его со спины) и задал резонный вопрос:

— Кто главный в автобусе?

После некоторой заминки к нему шагнул рослый парень и сказал с уверенной улыбкой:

— Пожалуй, я.

— Документы есть?

— Есть. По документам я — Илья Иванович Пересветов.

Малорослый инспектор ГАИ подскочил к Токареву и торопливо доложил:

— С документами на машину и рейс — у них все в порядке! Приехали, говорят, из Москвы в нашу больницу! Но обыскивать не дозволяют! А нам же приказано было…

— Вы из Москвы? — спросил Токарев и сделал своему сержанту-автоматчику неуловимый знак глазами. Тот понял (был неплохо вышколен) и отошел в сторонку, так что всех подозрительных держал в секторе возможного обстрела из своего славного и страшного «Калашникова».

— Из Москвы! — бодро ответил Илья. — Принимали участие в ярмарке!

— Куда сейчас следуете?

— В Смоленск. Чтобы утром привезти команду боксеров. Транспорта не хватает, а праздник продолжается и завтра!

— Продолжается, — согласился Токарев. — Откройте, пожалуйста, машину.

— Не желаю! — ерепенисто ответил Илья.

— По-че-му? — многозначительно спросил капитан.

— Потому, что вы намерены устроить обыск! А на это требуется санкция прокурора!

— По-моему, вы хотите только потянуть время…

Илья подумал, что капитан, безусловно, прав. Можно было бы еще покривляться, поупрямиться, но из опыта своего общения с правоохранительными органами он знал, что перебирать в этих вопросах лишку не рекомендуется. Милиция, потерявшая терпение, становится очень опасной.

— Я хочу законности! — выдал Илья последний аргумент.

— Что ж, гражданин Пересветов, — без удивления и даже охотно подхватил Токарев. — В таком случае я по закону задержу вас здесь до утра, по закону получу санкцию прокурора, а потом по этому же закону, виноваты вы или нет — задержу вас на тридцать суток до выяснения всех обстоятельств. Вас это устраивает?

— Ни в коем случае! — Илья засмеялся весело и беззаботно, повернулся к автобусу и крикнул водителю: — Василий Никитич, откройте дверь машины! Допустите осмотр, а сами станьте как положено — руки на капот, голову вниз, а ноги — пошире!

Токарев взглянул на Илью и благодушно усмехнулся.

— Артист, да? Цирк устраивать любите? — и положил руку на рукоятку пистолета, торчащую из кобуры на поясе.

Илья совершенно непроизвольно оглянулся, оценивая обстановку, и обнаружил, что уже и без того стоит под дулом автомата в руках побледневшего мальчишки-сержанта. Ясно стало, что скажешь сейчас неосторожное слово или, упаси Бог, дернешься (а народ сейчас нервный), и тотчас загрохочет автоматная очередь, полетят во все стороны куски разрываемого мяса, брызнет кровь, и через пяток секунд, при темпе стрельбы «Калашникова» 600 пуль в минуту, — наступит тишина. Кладбищенская. Переигрывать явно не следовало.

Илья прошел к автобусу и сам открыл дверцу. Внутри салона вспыхнул свет.

Токарев отодвинул Илью в сторону и заглянул в автобус. На двух параллельных койках вдоль бортов машины лежали двое полуобнаженных, атлетически скроенных парней.

— Здрас-с-сте! — вежливо сказал один из них.

— Ого! Милиция! — обрадовался другой.

— Досмотр, — не ответил на приветствие Токарев. — Выйдите из машины.

Оба атлета, усмехаясь, беспрекословно выпрыгнули из салона.

Капитан сдернул с коек одеяла, под которыми ничего, разумеется, не оказалось, потом заглянул под койку по левому борту, там стоял ящик пива.

Под койкой же по правому борту — лежал длинный пластиковый мешок с застежкой «молния» во всю длину.

Токарев повернулся через плечо и спросил ровно:

— А это что, господин Пересветов?

— Мешок, — пожал плечами Илья.

— Вытащите его.

— Вам надо, вы и тащите.

Сержант оказался умненьким и, не дожидаясь приказа, — разрядил обстановку. Ухватился за мешок и потянул его наружу. Без всяких церемоний выдернул его из салона, и мешок с тяжким стуком упал на землю. По звуку этому Токарев понял, что проиграл.

— Откройте, сержант, — тем не менее приказал он.

Сержант легко растянул застежку. В мешке лежало что-то, завернутое в белую простыню, покрытую красными пятнами. Угадывались голова и плечи человека.

— Открывать? — дрогнув голосом, спросил сержант.

— Да, — буркнул Токарев.

Сержант размотал тряпки. И выдернул из них чучело куклы — голова, руки-ноги, кукла, набитая опилками для тренировок борцов как классического, так и вольного стиля.

А Токарев от расстройства так поглупел, что спросил:

— А это что?

— Кукла, — услужливо пояснил Илья.

— Наша кукла! Не обижайте ее! — дурашливо крикнул один из атлетов, схватил куклу и тут же мастерски выполнил борцовский прием — бросок через бедро.

— А что ВЫ собирались там обнаружить? — спросил Илья.

— Куклу, — спокойно ответил Токарев. — Следуйте своим маршрутом, артист… Вы шуточки любите… На нервах людей поиграть любите… Попомните мое слово — доиграетесь.

Фраза прозвучала спокойно, без угроз и даже без напора, но Илья вдруг понял с предельной ясностью — он доиграется. Не может не доиграться по всем законам и правилам жизни. И все же какой-то незримый бес, который гнездился в его груди, снова дернул Илью за язык.

— Господин капитан! А вот эти пятна на простыне вас не смущают?! Может, отправим на экспертизу? А вдруг это кровь, скажем, невинно убиенного младенца?

— Эти пятна меня не смущают, — отчеканил Токарев. — Следуйте своим маршрутом.

Капитан отвернулся, чтобы не видеть больше перед собой лицо этого нахального парня. Симпатичное в принципе лицо, но Токареву нестерпимо хотелось сейчас заехать в него кулаком. Ну что за подлецы люди! Знают ведь, как разгулялся в России «криминоген», как тяжко работать милиции, а дурят голову черт знает каким балаганом.

Токарев уселся в машину и приказал ехать обратно — в милицию. Но по дороге вспомнил, что по сообщению телефонных анонимов, да и Воронкова — «убийство» происходило в помещении спортивного комплекса. Ради полной очистки совести Токарев решил заглянуть туда.

И заглянул, чтоб испить еще одну чашу позора и издевательства над собой.

Через парадные двери он прошел вместе с автоматчиком в холл, и два охранника в дверях никаких препятствий чинить ему не стали. Даже наоборот — вежливо провели в зал.

А в зале, на сцене, — хоровод девушек в национальных костюмах исполняли всеми, во все времена дозволенные народные танцы под музыку двух гармонистов в алых рубахах. И если здесь и просматривалось какое-то нарушение общественного порядка, то заключалось оно лишь в том, что в зале покуривали и, кажется, выпивали.

Токарев хотел уже уйти, никого не пугая без надобности, но на него вдруг наскочил невысокий, крепенький мужик в добротном костюме и широком ярком галстуке. Токарев его мгновенно узнал — это был Лидер партии, к которой сам капитан относился с большим подозрением.

— В чем дело, капитан? — нахраписто попер Лидер на милиционера. — Я приехал к своим избирателям на праздник города, на ярмарку! Встречаюсь с русским народом, настоящим неиспорченным народом из глубинки, потому что гнилая московская публика не народ, а отбросы! А как вы меня принимаете? С автоматом в зал вламываетесь, добрых людей пугаете! Вы что — выполняете чей-то заказ по срыву моей предвыборной кампании?!

Больше всего капитан сейчас желал, как раньше и Пересветову, заехать кулаком в морду народному избраннику. Но — это депутат Госдумы. Может быть, на следующий год выбьется в президенты. Изволь стоять навытяжку и выслушивать наставления, коли не хочешь служебных неприятностей.

— Все в порядке, — с трудом нашел силы на спокойный ответ Токарев. — Обычная патрульная проверка. Все-таки уже глухая ночь. И курят у вас в зале. Не положено.