Буран, Тайга и Асмодей. Пора домой - Денис Чистяков

выражение лица Вероники наверняка услышавшей предложение герцога. Отбросив мысль о том, что эта сучка ворвется ко мне в комнату и пожелает продолжить выяснять отношения, я решительно помотал головой, ответив:

– В этом нет необходимости. Спокойной ночи.

После последних слов я надеялся, что герцог оставит меня в покое и спустя минуту он произнес:

– Спокойной ночи.

На всякий случай я подкрался к двери, чтобы выяснить ушел Слидгарт или нет. Его шаги пробарабанили к моим друзьям. Снова прозвучали какие-то слова и голос Дарлиса:

– Пускай передохнет, а мы побеседуем пока. Вам обеим нужно остыть, а то до Разлома мы не доберемся.

Я устало потер ладонями лицо и вернулся к столу. Наверняка Дарлис расскажет остальным о наших приключениях в оазисе. Возможно, поделится историей Салима и возникновения Разлома. Даже если они затеют разговор обо мне, я в нем участвовать не желаю.

Я запустил руку в декольте и достал послание Санрайз. Мне было достаточно просто взглянуть на ее подчерк: аккуратно выведенные, несмотря на грусть слова, чтобы выбросить из головы компанию друзей с той стороны двери. Мы как будто остались наедине и мои мысли, обретя, наконец, подобие ясности, целиком сосредоточились на послании Санрайз.

Недостатка в пергаменте у эльфов не было, зато крестьянам, отстроившим эту харчевню, пергамент был ни к чему, и мне пришлось повозиться, чтобы отыскать пишущие принадлежности. Мысль о том, что за ними придется выходить к остальным, доводила меня до дрожи, поэтому я не сдавался, пока не выудил из пробитого сундука стилус и старые листы, местами исписанные какими-то цифрами. Благо прежний обитатель предпочитал писать стилусом, а не пером, в противном случае я бы едва ли сумел найти здесь пригодные чернила. Там же в сундуке я нашел свечи и кресало. Оборудовав светом стол, я взялся за стилус.

Я долго не мог начать. Не мог подобрать подходящих слов, но стоило их найти, как мысль потекла плавно и легко:

«Привет, Санрайз. Наверно ты не ждала ответа на свое письмо и надеялась, что его не будет. По крайней мере, от меня. Я сам думал, что больше не вернусь сюда, но ритуал Салима не сработал. Я сделал все, как он велел, но до конца не верил, что у него получится. И тем не менее, я совершил ошибку, за которую ты, вероятно, расплачиваешься в это самое время. Я не должен был выходить на улицу…».

Эти слова я повторил вслух, снова воображая, как Санрайз оказалась на автобусной остановке, как она в панике ищет дорогу назад в квартиру. Она даже адреса не знает и не сможет спросить!

Вздохнув и собравшись с мыслями, я продолжил: «Мне жаль, что я не могу ничего исправить. Жаль, что тебе пришлось столкнуться с Амероном и пережить потерю…». Я не знал, погиб ли Салим, или же попал в плен к некроманту, а может спасся, но все же, пересилив себя, я написал: «Мне жаль, что так вышло с Салимом… Я знаю не все. Кое-что рассказал Дарлис, что-то добавил Андрей. Чертовски не просто восстанавливать события прошлого, когда настоящее не отпускает. Впрочем, тебе это известно. Раз уж у нас не вышло разделиться, я продолжу делать записи, чтобы держать тебя в курсе событий. Надеюсь ты так же поделишься со мной подробностями произошедшего в оазисе. Теми, какие сочтешь нужными».

Откинувшись на спинку стула, я вглядывался в свое послание. Казалось, я пишу не то и не о том. Мне хотелось искренне поговорить с Санрайз, а выходили только сухие ответы на ее чувства.

– Проклятье!

В чем она сейчас нуждалась больше всего? Что я мог ей дать, кроме слов на пергаменте?! Я не мог сию минуту вернуть Салима, а даже если бы и мог, неизвестно, когда они встретятся снова. Я медленно шатался по комнате пытаясь вообразить себе Санрайз, пишущую письмо…, письмо никому. Только теперь я осознал настоящий масштаб ее чувств к засранцу Салиму, хотя ее письмо буквально вопило от боли и грусти. Я снова взялся его перечитывать, беззвучно шевеля губами. Мне казалось, что она хотела написать что-то еще. Я надеялся, что она хотела написать обо мне больше, но едва ли узнаю, так ли это на самом деле. Для меня самым важным было то, что она больше не винила меня в событиях, которые с нами произошли, и я решил, что могу стать другом для нее. Если подберу верные слова. Вернувшись к столу, я склонился над своим ответом. Перечитал его раз пять и снова занес стилус над пергаментом. Санрайз не ждала от меня ответа, а я вдруг подумал, что не вправе отвечать. Она делилась своими чувствами, и я боялся обесценить их, отозвавшись на слова. Написать что-то не так, обидеть ее… Вздохнув, я отложил стилус и уставился на пламя свечи. Я мог снова на трезвую голову написать о своих чувствах к ней, но некоторый опыт общения с девушками подсказывал, что сейчас не подходящее время. Санрайз переживает о Салиме и мои чувства ей сейчас без надобности. Но я не мог оставить послание не законченным. Не мог сухо ответить на ее искреннее письмо.

«Ты не одна… Да, не от меня наверно тебе хотелось бы услышать подобное, но я знаю одиночество, о котором ты пишешь. Когда другие люди перестают для тебя существовать. Остается только один и жестокая судьба не позволяет вам быть вместе… Это бесконечно больно». Поймет ли Санрайз о ком эти слова? Только написав их, я осознал, насколько мы сейчас похожи с ней. Я попытался найти глазами зеркало, но в этой комнате такой роскоши не было. По привычке я снова посмотрел на ее руки. Я пытался вспомнить те слова, которые написал ей перед ритуалом, но не смог. Вернувшись к посланию, я снова задумался. Хотелось написать больше, но я не хотел отвечать на грусть Санрайз, своей грустью. Я должен поддержать ее. Найти слова, которые ее утешат.

«Если еще есть шанс вернуть Салима, я сделаю все, что смогу. Завтра мы попробуем добраться до портала и починить его. Если выйдет, я вернусь в оазис. Герцог уже дал мне понять, что подобная затея его не радует, но его разрешение нам не требуется, верно? Если нам удастся вернуть Салима, возможно он сумеет снова разделить нас. Пусть даже придется опять испить яда. Возможно Амерон действительно может преуспеть там, где не смог Салим, но я не хочу, чтобы ты снова столкнулась с ним, чтобы шла с нами к