Карма темных ночей (сборник) - Марина Серова

– Да, это будет правильно, – не мог не согласиться Всеволод и хищно ухмыльнулся, похоже, мысль о наложении штрафа существенно подняла его настроение. – Надеюсь, теперь мы, наконец, поедем в павильон?! – недовольно уточнил он.

– Разумеется, – примирительно произнесла я, только переоденусь.

– Побыстрей! – попытался укорить еще раз режиссер, но я, надо отметить, совершенно не прислушивалась к его брюзжанию. Мне было важно выполнить качественно работу, от результата которой зависела жизнь Остроликого, а уж его недовольство никак не могло стать для этого помехой. С годами у меня выработался стойкий иммунитет против чужого настроения, и я не страдала излишней впечатлительностью и уж тем более обидчивостью.

– Ах, какая жалость, что вам уже пора, – услышала я из комнаты возглас тетушки Милы. Остроликий не успел ничего ей ответить, так как она торопливо продолжила: – Но я понимаю, работа – прежде всего. Поэтому не смею задерживать. – Голос моей родственницы звучал не так искренне, как это было в момент нашего появления, хотя, конечно, стороннему человеку уловить смену настроения Милы было невозможно. Похоже, капризный режиссер успел чем-то досадить и моей всегда восторженной тете. Я поспешила выйти к гостям, не желая излишне пользоваться гостеприимством хозяйки квартиры.

– Спасибо тебе, дорогая, – я быстро чмокнула ее в щеку.

– Да что ты, не за что, это я должна благодарить за столь приятный визит, – как-то, на мой взгляд, нарочито громко ответила она и едва слышно добавила: – Сочувствую, не вздумай в него влюбиться!

Я чуть было не прыснула со смеху. Что ж, тетушка осталась верна себе, и по-прежнему, во всех моих клиентах, в первую очередь видит кандидата на вакантное место моего будущего мужа. Но в данном случае, насмотревшись на звезду телеэкрана вблизи и даже приняв во внимание все его заслуги перед отечественным кинематографом, она решила уберечь меня от неправильного шага в выборе спутника жизни.

– Не стоит волноваться, я верна своим принципам, – шепотом успокоила я ее, и первой вышла за порог, чтобы встретить возможную угрозу, если таковая где-нибудь притаилась на нашем пути, что называется, лицом к лицу.

– До свидания, душенька, и все же подумайте о моем предложении, я был бы рад нанять вас в прислуги, то есть поваром, – прощаясь с моей тетушкой, напомнил ей Всеволод.

– Уж лучше вы заезжайте в гости, так, безо всяких контрактов и наймов, я вас накормлю бесплатно, – с элегантной небрежностью, свойственной, как я уже давно заметила, только интеллигентным людям, ровным голосом парировала моя добрейшая родственница.

– Я… э… спасибо, – Остроликий явно растерялся, и, как мне показалось, устыдился своих слов. – Вы простите, я ляпнул что-то не то, – признал он свое неуместное высокомерие.

– Да что вы, я не понимаю, о чем вы, – осталась верной своему воспитанию хозяйка квартиры и с обворожительной улыбкой, тихонько прикрыла за нами дверь.

«Десять очков тебе, моя дорогая!» – восхитилась я ее виртуозной техникой по осаживанию нахальных собеседников. Остроликий, судя по его угрюмому виду, моих восторгов не разделял.

Глава 9

Нам не удалось застать актеров врасплох, точнее, констатировать их отсутствие. Скорее всего, администраторши вовремя спохватились и вызвали главных фигурантов в павильон к моменту появления режиссера. Его решение приступить к работе, несмотря на поздний час, совпадало с моими намерениями. Преступник почувствовал опасность, а значит, занервничал, что должно было подстегнуть его к решительным действиям. Своим хорошо развитым профессиональным чутьем я чувствовала скорую развязку. Каждый мускул моего тела готов к любым неожиданностям, да что скрывать, я отчаянно желала их наступления, поскольку была уверена в себе и в правоте некоторых предположений, что сложились в моей голове.

– Что ж, наверное, следует приступить к съемкам? – не дав актерам перевести дух, сразу же включился в работу Всеволод. – Вы, как я полагаю, все уже прорепетировали за время моего отсутствия, так что все отснимем буквально в несколько дублей. Да и простой мы себе позволить не можем, так что буду вычитать издержки из ваших гонораров. – Он горестно вздохнул, но, думаю, не только я, а и все присутствующие уловили издевку, что с плохо скрываемым ехидством в голосе позволил себе Остроликий. Должна отметить, что вид у актеров был удручающий. – А почему вы не в костюмах, друзья мои? – удивился мой клиент, упиваясь собственной властью.

– Мы… э… – нашел в себе силы прервать тягостное молчание Максим Полоцкий.

– Что ты мямлишь? – насупился режиссер.

– Я выходил в город, – понурив голову, как ребенок перед воспитателем, наконец, сознался он.

– Так… – мрачно протянул Остроликий, грозно оглядев остальных. – Я так понимаю, что идея саботировать репетицию была поддержана всеми?!

– Мы прорепетировали и разошлись до вашего возвращения, – вступила в беседу Вера Котова, и ее прекрасные глаза смотрели прямо в лицо Всеволоду. – Разве мы нарушили что-то, или в контракте есть пункт, где говорится, что мы как псы должны ждать своего хозяина, сидя подле оставленного им кресла? – эту фразу она явно воскресила в памяти из некогда отыгранной сцены, однако мой клиент заметно стушевался под ее лучистым взглядом и неожиданно пробормотал совершенно в ином русле:

– Псы у ног хозяина… н-да… а в этом что-то есть! – Он задумался, видимо, решая, в какую часть сценария включить эту фразу. – Что ж, оставим споры, – тон его заметно смягчился после объяснений Веры. – И все же мне придется учесть время, которое вы сейчас потратите на грим, ведь мы приступаем к съемкам! – не изменил он своего первоначального решения.

«Молодец, Остроликий! – похвалила я его мысленно. – Провоцируй их да задевай за живое, пора уже поставить в этом деле точку!»

– Все да не все! – вдруг прерывая неспешный бег моих раздумий, победоносно донеслось откуда-то из темных подсобных помещений павильона. – Моему гонорару, как я понимаю, ничего не грозит! – возник из полумрака с широкой улыбкой на устах Трофимов Игнат, хотя узнать его было сложно – так сильно он был загримирован, словно скрылся под маской. – Я, в отличие от некоторых, – он многозначительно обернулся на Максима Полоцкого, – никуда не отлучался, эпизод свой как следует отрепетировал, хотя, признаюсь, работа шла сложно, без партнеров это больше походило на театр одного актера, но я справился! – Он заметно переигрывал и, как мне показалось, успел подготовиться не только к съемкам, но еще отрепетировал речь и отчего-то был неприятен в этом своем импровизированном триумфе, но Остроликий встретил его по-отечески.

– Вот уж от кого не ожидал! – поднялся он из кресла навстречу актеру второго плана, дружелюбно раскинув руки. – Иди, обниму тебя! – успешно заразившись настроением Игната, воскликнул он. – Не зря я столько лет вкладываю в тебя все силы, теперь вижу, что есть и результат, и посему мыслю и верую, что обязательно будет толк. – Всеволод охотно впал в роль благодетеля, подхватывая заданное Трофимовым настроение, и стиснул актера в объятиях. – Ну что ж, довольно разговоров, – отринул он от груди Трофимова так же же быстро, как и кинулся к нему секунду назад. – Посмотрим на деле, в чьих словах правда, – он сделал знак оператору налаживать оборудование. – А я уж рассужу потом по справедливости, – и с широкой ухмылкой на лице он этаким барином развалился в кресле.

Подготовка места для съемок заняла как раз такое время, чтобы все проштрафившиеся успели принять соответствующие сценарию образы. Предстояло снять один из ключевых эпизодов – решающую схватку соперников с последующей смертью Бористра на руках рыдающей Благомилы, правда, эту сцену предстояло снять на улице в густом сумраке ночи, как я узнала из сценария, поэтому не была уверена, что метаниям экранной героини Котовой между двумя возлюбленными настанет конец именно сегодня – слишком уж длинным выдался день. Но я не стала приставать к Остроликому с расспросами.

Максим и Игнат приступили к репетиции, а Вера задержалась в гримерке, ведь для каждого эпизода стилисты подправляли ей прическу и грим. Когда по моим расчетам преображение Благомилы должно было идти полным входом, в павильон вышла Катя и замерла в тени, подальше от яркого освещения прожекторов, не сводя влюбленных глаз с Полоцкого. Осторожно, чтобы не привлечь ничье внимание, я подошла к двери в грим-уборную ведущей актрисы и заняла позицию таким образом, чтобы не терять из поля зрения Остроликого, но и суметь подслушать происходящее в комнате. Легко прикрепив радиостетоскоп к тонкой двери, я вся обратилась в слух.

– Ты здесь?!

Признаюсь, с трудом разобрала я возбужденный и какой-то испуганный шепот Веры.

– Как видишь, ты не рада?! – не заставил себя ждать ответ.

– Очень рада, – после короткой паузы выдавила Вера. – Но ты же знаешь, я не могу, когда работаю, я вся в образе, я не та, которую ты любишь…