Спасти посольство - Корецкий Данил Аркадьевич

Через некоторое время Старков уточнил:

— Пятнадцать километров… — Затем: — Двенадцать километров…

Судя по всему, это был истребитель. Зачем он их преследует? Чтобы атаковать с задней полусферы? Истребитель мог легко расправиться с тремя беззащитными транспортниками, как быстрая юркая косатка расправляется с огромными неповоротливыми китами.

В пилотских кабинах сгустилось смертельное напряжение, которое усугублялось тем, что никто не видел находящегося сзади преследователя. Томительно текли минуты, каждая из которых решала: жить им или умереть…

И вдруг Старков сообщил:

— Цель ушла влево… Возвращается…

Потом выяснилось, что истребитель взлетал по команде генерала Дустума. Но с какой целью, так и осталось неизвестно.

А сейчас пилоты вытерли со лбов холодный пот и продолжили полет, в котором главные опасности еще подстерегали впереди.

Афганистан, аэропорт Баграм. Ночь

Наконец колонна добралась до аэродрома, находящегося за горой Асмаи, близ города Баграм. Все годы присутствия шурави он был основной перевалочной базой Ограниченного Контингента. Трехкилометровая ВПП позволяла принимать и отправлять самые большие и тяжелые самолеты. Пять рулежных дорожек давали возможность маневрировать нескольким бортам и ускоряли освобождение полосы. Но за три года, прошедших после вывода советских войск, все обветшало и пришло в негодность. Неоднократные обстрелы дробили бетонные плиты, которые никто не ремонтировал. Некоторые дорожки были полностью разбиты и выведены из строя, другие просто покрылись выбоинами, став трудно преодолимыми, как дороги в провинциальных российских городах.

Автобусы, легковушки и «КамАЗы» заехали на территорию аэродрома. Многие пассажиры вышли, разминая ноги, вдыхая чистый и прохладный ночной воздух и поглядывая на чистое небо, с которого должно было прийти спасение. Сверху на них, то ли успокаивающе, то ли равнодушно, смотрели крупные, чуть мерцающие звезды.

Шум двигателей заставил всех встрепенуться, хотя тут же стало ясно, что он слишком слаб для могучего транспортного Ила. На посадку зашел какой-то небольшой самолёт и, когда он уже катился в свете прожекторов по взлётно-посадочной полосе, можно было разглядеть, что это «Ан-32» с опознавательными знаками «Красного Креста». Сотрудники этой гуманитарной международной организации регулярно летали в Пешавар и Исламабад в Пакистане, где находилась их региональная штаб-квартира. Все знали о том, что на таком самолёте хотел несколько дней назад улететь из страны президент Наджибулла, заранее отправивший жену и двух дочерей в Дели. Только охрана аэропорта, состоящая из бойцов пятьдесят третьей дивизии генерала Абдур-Рашида Дустума, не выпустила его. Президент вернулся в город и спрятался в представительстве ООН. Но судьба его была далеко не радужной [26].

Время шло. Русские и иностранные дипломаты томились в нервном ожидании: вглядывались в тёмное звездное небо, с надеждой вслушивались в ночную тишину… Женщины вернулись в автобусы, где чутко дремали, то и дело встряхиваясь и выглядывая в окна, мужчины, сбившись в группы, томились на воздухе, нервно курили, тихо переговаривались, всё время поглядывая на часы и небо. Шаров взял чью-то машину и медленно поехал к ВПП. Машину подбрасывало на многочисленных выбоинах. Заглушив мотор, он откинулся на спинку сиденья и постарался расслабиться.

Напряжение росло. Чернота неба стала медленно переходить в лиловость. Начинался рассвет.

Наконец послышался низкий мощный и тяжёлый гул реактивных двигателей.

Джипы с «мстителями» Хекматияра на полном ходу приближались к аэропорту. Джабир уже вышел из своего «коматозного» состояния и тщательно сканировал чёрными прищуренными глазами дорогу впереди машины и по обочинам: кто знает шурави, тот его поймёт — чем ближе к ним, тем выше вероятность напороться на засаду или попасть в минную ловушку.

— Быстрее! — командует Джабир водителю. — Мы их накроем!

Судя по лицам его соратников на заднем сиденье джипа, далеко не все настроены так решительно. А уж говорить про экипаж второй машины вообще нечего: они подавлены. Воевать с русскими солдатами всегда страшно, а напасть на их детей, женщин, дипломатов — это просто жутко. Даже если сейчас всё пройдёт гладко, шурави, рано или поздно, однозначно и жёстко отомстят.

— Слышишь, Бугдай, — бледными губами произносит Гачай, наклонив голову к плечу брата. — Как только Джабира убьют, уходим сразу.

Бугдай удивлённо посмотрел на младшего брата, даже на ровной дороге крепко двумя руками держащегося за ремень безопасности.

— А ты с чего взял, что именно его первого убьют, а не нас? — хмыкнув, спросил он.

Гачай побледнел ещё больше и ничего не ответил.

Первый борт, снижаясь по крутой спирали, заходил на посадку. Из контейнеров в задней части фюзеляжа вылетали ракеты, призванные сбить с толку головки теплового наведения «Стингеров». Но никто не стрелял по самолету. Договор о прекращении огня действовал.

«Ил» мягко коснулся бетонки. Золотов много раз сажал здесь машину и нынешнюю посадку тоже провел на высшем уровне. Крылатая махина легко побежала по бетонке. Лица всех, кто находился на поле: и в автобусах, и в машинах, и просто на свежем воздухе — озарились надеждой.

Огромный лайнер подрулил к стоящему на погрузочной площадке автомобилю и, не выключая двигателей, остановился возле Шарова и Осинина, которые описывали круговые движения руками с зажатыми в них фонарями. Высыпавшие из самолета десантники с «калашами» наперевес заняли круговую оборону.

— Ничего себе! С кем воевать собрались? — саркастически крикнул Осинин. Он чувствовал себя здесь полноправным хозяином, как главный защитник всего посольства. А тут еще, неизвестно зачем, прислали зеленых пацанов!

— Первая партия на посадку! — сказал Шаров в рацию.

Тут же подъехали несколько автобусов и «КамАЗ» с имуществом. Грузовик по опущенной рампе загнали в грузовой отсек, десантники привычно закрепили его посередине. Сотрудники посольства высыпали из автобусов, таща ручную кладь — узлы, чемоданы, свертки, коробки… Иностранцы тоже столпились у трапа. У них не было громоздких вещей — только компактные кейсы, дамские сумки, лёгкие рюкзаки. Даже те, кто набили полные багажники, оставили все в машинах. «Минимум вещей и документы», — как их проинструктировали перед посадкой. Возможно, «народные демократы» были более дисциплинированны или легче переносили отсутствие самых необходимых товаров у себя на родине. А измученные дефицитом российские граждане пытались обеспечить себя на возможно больший срок.

Шаров стал у опущенной рампы, расставив руки в стороны:

— Не волнуйтесь, дамы и господа, все улетите! В первую очередь грузятся женщины, потом сотрудники иностранных посольств, потом все остальные, по спискам. Соблюдайте спокойствие и порядок!

К нему подошел капитан Зебницкий:

— Александр Михайлович, по списку резидентура отправляется первым бортом…

— Вот и грузитесь после женщин и иностранных дипломатов! — с неприязнью ответил Шаров.

— А вы? — явно для приличия поинтересовался заместитель.

— Я полечу третьим бортом.

— Но как же…

— Это не ваш вопрос! — отрезал Шаров. — Я сам за себя отчитаюсь!

— Есть! — Заместитель перевел дух и тут же исчез из виду.

По лёгкому трапу, приставленному к боковому люку, бегом спустился подполковник Ветров и подошёл к Шарову, определив в нем главного.

— Где документация, шифры, засекречивающая аппаратура? — сорванным голосом перекрикивая шум двигателей, прокричал старший спасательного отряда, наклонившись к уху разведчика. — Их и спецгруз — в первую очередь!

— Спецгруз и «груз двести» — в первую очередь! — дублирует распоряжение Шаров. — Пустой транспорт отгонять в сторону!

Несколько посольских и десантники, выстроившись цепочкой, быстро погрузили два цинковых гроба и коробки с надписью «Спецгруз», которые сопровождали Козлов и Хохлов под руководством Зеблицкого.