Юго-Восточная Азия в XIII – XVI веках - Эдуард Берзин

Особенно яркое выражение эта зависимость получила в вопросе о престолонаследии. Старший сын Мансур-шаха Раджа Мухаммед, видимо, был выразителем настроений той части малаккских феодалов, которая тяготилась властью Тун Перака и добивалась его устранения. Однажды во время игры в мяч Раджа Мухаммед, придравшись к ничтожному поводу, заколол крисом сына Тук Перака. Возможно, этим он рассчитывал вызвать правительственный кризис. Действительно, многочисленная родня Тун Перака немедленно потребовала крови убийцы. Если бы Тун Перак поддержал это требование перед султаном, любящее сердце отца, по расчетам оппозиции, могло бы не выдержать, и это привело бы к падению первого министра. Тун Перак проявил, однако, государственную мудрость. Он потребовал лишь отстранения Раджи Мухаммеда от наследования троном, компенсировав это, впрочем, удельным княжением в Па-ханге, крупнейшем вассальном владении Малакки. Мансур-шах принял этот компромисс. Наследником престола был назначен Раджа Хусейн, сын Мансур-шаха от другой жены, сестры Тун Перака. Таким образом, в результате конфликта могущественный бендахара вознесся еще выше [209, с. 134; 280, с. 54].

В 1477 г. Мансур-шах умер и на престол взошел Раджа Хусейн, принявший тронное имя Ала-уд-дин Риаят-шах (1477–1488), родной племянник Тун Перака. Еще в бытность наследником он женился на Тун Сенадже, племяннице Тун Перака; его зависимость от бендахары была еще сильнее, чем у его отца [280, с. 55].

Начало правления ознаменовалось конфликтом между молодым султаном и его старшим единокровным братом Махмудом. Этот Махмуд был родным братом убийцы сына Тун Перака, Раджи Мухаммада, который умер (или был тайно устранен?) в 1475 г. Он по праву старшинства считал себя законным наследником, а вместо этого был отправлен в тот же Паханг. Укрепившись там, он бросил открытый вызов Ала-уд-дину, убив губернатора княжества Тренгану Таланая за то, что он принес присягу новому султану. Ала-уд-дин хотел начать военные действия против Паханга, но Тун Перак наложил на это решение вето. Он пресек начинающуюся гражданскую войну более экономичным способом, направив в Паханг лаксаману Ханг Туа-ха. Этот выдающийся военачальник и будущий главный герой малайского эпоса дерзко вошел во дворец Махмуда с несколькими воинами и на глазах у пахангского султана убил одного из его придворных, родственника убийцы Таланая. Опасаясь, что следующий террористический акт будет направлен против него самого, Махмуд поспешил выразить покорность [280, с. 56].

При Ала-уд-дине Малакка продолжала вести войны на Восточной Суматре, хотя не смогла добиться новых существенных приобретений. Особенно упорная борьба шла с полупиратским государством Ару. Согласно малайским источникам, Малакка вмешалась в войну Ару и Пасея на стороне последнего и одержала решительную победу над флотом Ару [280, с. 56]. Согласно португальским источникам, Малакка, напротив, потерпела в войне с Ару поражение [229, т. II, с. 251]. Вторая версия более правдоподобна, судя по отсутствию новых приобретений Малакки на Суматре.

Некоторое военное ослабление Малакки в этот период можно усмотреть и в посылке Ала-уд-дином в 1481 г. посольства в Китай с просьбой о помощи против короля Вьетнама, который после покорения мусульманской Тямпы собирался, по сведениям малаккской разведки, продолжить наступление на запад и напасть на Малакку. Китайский император послал укоризненное послание королю Вьетнама, а Ала-уд-дину посоветовал в случае нападения опираться на собственные силы [280, с. 56].

В оценке личности султана Ала-уд-дина имеются некоторые противоречия. Согласно малайским источникам, Ала-уд-дин был энергичным правителем, который по ночам лично патрулировал в столице и убивал разбойников, а наутро делал выговор своему шурину — начальнику полиции Тун Мутахиру за неумение поддерживать порядок [280, с. 56]. Т. Пиреш, напротив, утверждает; «Говорят, Аладин был более предан делам ислама, чем чему-либо другому. Он потреблял много опиума и иногда бывал не в своем уме. Он был одинок и не часто наведывался в город. В свое время он собрал много богатств, чтобы ехать в Мекку» [229, т. II, с. 251]. Малайские анналы подтверждают набожность Ала-уд-дика и запланированную им поездку в Мекку. Что касается его ночных подвигов, то тут летописцы, видимо, спутали его с отцом.

В последние годы правления Ала-уд-дина феодальная оппозиция вновь подняла голову. «Аладин всегда держал королей Паханга, Кампара и Индрагири и их родню при дворе и наставлял их в исламе, поскольку хорошо знал этот предмет» [229, т. II, с. 251]. Иными словами, султан боялся, как бы вассальные правители не слишком укрепились, находясь в своих владениях. Только однажды Ала-уд-дин отступил от этого правила. Незадолго до своей смерти он послал своего старшего сына от суматранской принцессы (т. е. полноправного наследника трона) Манувар-шаха вассальным султаном в Кампар, чтобы он там «набрался опыта управления» [280, с. 56]. Р. О. Винстедт не без оснований полагает, что это перемещение было результатом феодальной интриги Тун Перака, желавшего удалить от двора законного наследника, чтобы расчистить дорогу к трону Махмуду, сыну своей племянницы. В качестве альтернативы Винстедт предполагает, что инициатором посылки был Тун Мутахир, родной брат матери Махмуда [280, с. 56]. Эта гипотеза нам представляется сомнительной, так как именно Тун Мутахир был вассальным князем Кампара до того, как его передали Манувар-шаху. Он, скорее, был ущемлен этой перестановкой и затаил вражду к своему зятю Ала-уд-дину, с которым у него, судя по всему, и раньше бывали трения.

В 1488 г. почти 30-летний Ала-уд-дин, как сообщает Т. Пиреш, «готовясь к поездке в Мекку, заболел лихорадкой и умер через семь-восемь дней» [229, т. II, с. 25]. Малайская традиция, явно более точная в этом случае, утверждает, что султан был отравлен в результате заговора, организованного вассальным султаном Паханга Махмудом (о котором уже говорилось раньше как о претенденте на престол) и правителем Индрагири [209, с. 135; 280, с. 57]. Участвовал ли в заговоре Тун Мутахир, неизвестно. Малайские анналы, описывавшие этот период, составлял его близкий родственник, который не стал бы разглашать такую позорную тайну. Во всяком случае, события развивались на пользу Тун Мутахиру. Старший сын покойного султана не получил своего наследия: на трон был возведен малолетний Махмуд-шах (1488–1511), племянник Тун Мутахира и внучатый племянник Тун Перака. Стареющий Тун Перак по-прежнему фактически был главой государства, но он предоставлял все больше власти Тун Мутахиру (главе тамильской фракции феодалов), поскольку и тот ему приходился племянником.

В 1498 г. после 42-летнего пребывания на посту бендахары умер Тун Перак. После него в течение двух лет бендахарой был престарелый брат Тун Перака Тун Путех. В годы его правления на Малакку напал Сиам, правительство которого рассчитывало на ослабление Малакки после смерти Тун Перака. Тун Путех с помощью военных кадров, созданных его братом, успешно отразил нападение. Малакка выставила против Сиама боеспособную армию в 90 тыс. человек. Командующий малакк-ским флотом наголову разбил сиамский флот у о-ва Пуло Писанг. В результате войны вассальные княжества Сиама Патани, Кедах и Келантан перешли на сторону Сиама и признали его сюзеренитет [54, с. 54; 229, т. II, с. 253].

После смерти Тун Путеха в 1500 г. в феодальных кругах Малакки завязалась борьба за пост бендахары. На него претендовало сразу десять человек. Формально наибольшие права были у старшего сына Тун Перака — Падука Туан. Но позиции, завоеванные Тун Мутахиром, были уже настолько сильны, что он без особого труда отстранил всех других претендентов и сам стал бендахарой [209, с. 136].

В качестве фактического руководителя малаккской политики, однако, Тун Мутахир во многом уступал своему предшественнику. Он нарушил установленное Тун Пераком равновесие между малайской и тамильской фракциями высшей феодальной знати Малакки, заполнив все ответственные посты своими тамильскими родственниками. В короткий срок он сумел не только вызвать к себе острую вражду могущественого клана — родни Тун Перака, но и утратить популярность среди богатых купцов, о нуждах которых он не заботился, стремясь монополизировать в руках своей семьи все статьи торговли, и среди простых горожан, недовольных произволом его слуг и клиентов [54, с. 54; 209, с. 137].

Что касается султана Махмуд-шаха, то его и португальские и малайские источники рисуют крайне непривлекательным. Это естественно потому, что для португальцев он был живым врагом, малайский же летописец не мог простить ему казни своего дяди Тун Мутахира. Все же, даже учитывая предвзятость источников, следует признать, что Махмуд был слабым правителем[64]. Малакка двигалась в начале XVI в. навстречу катастрофе, не имея в правительстве ни одного сильного руководителя. Эта историческая случайность в значительной мере облегчила португальцам захват Малакки.