Повседневная жизнь осажденного Ленинграда в дневниках очевидцев и документах - Коллектив авторов

на новую квартиру, ближе к работе. ‹…› Еще более буду уделять время работе. А это так необходимо. Ходьба домой отнимала массу драгоценного времени.

24/IX [19]42 года

Вызывала отстающих парторганизаторов домохозяйств. За плохую работу пришлось снять Горшкову (95-е домохозяйство). Мало бывает в домохозяйстве, авторитетом не пользуется. А какой у нее вид безобразный (грязная, разбитая, страшно смотреть на нее).

Вечером смотрела постановку «Русские люди». В целом хорошо сыграли. Хорош Глоба – запоминается надолго, из второразрядного персонажа по своей игре стал главным. Неплохо сыграны немцы, но противны до омерзения. Слаб Сафронов, хотелось видеть его сильнее, чем есть, у Вали много наигранности, мало реализма. А Шура дана очень легко. Запоминается жена врача – представитель настоящей русской интеллигенции, любящей свой народ. А как она красива и легка. Хорош майор Васин, писатель. В общем, пьеса нужная, необходимая, войдет в историю литературы, созданной К. Симоновым в такие дни, но созданной хорошо и ярко.

26 сентября [1942 года]

Особый день, на бюро райкома стоял вопрос о практике агитационной работы в цехах. Были вызваны секретари партийных организаций, культпропы. На опыте фабрики «Скороход» и завода им. Егорова мы можем показать недостатки работы цеховых агитаторов. Доклад делала Яровикова. После доклада разгорелись споры, что обидно, вместо того чтобы мобилизовать внимание секретарей парторганизаций на ликвидацию недостатков, члены бюро обрушились на отдел, и причем если бы знали настоящее положение вещей, а то желаемое принимают за действительное. Особенно с яростной критикой выступал Колобашкин. Все же жаль, что с каждым днем в этом человеке разочаровываешься. Я считала его намного дальновиднее. Что это за заявление: «Такие решения я бы не принимал» ‹…› или «А в общем они неплохие».

Или огульное замечание Тихонова – оценка взята из передовых – набор фраз. А выступление Нилова – инструктора горкома ВКП(б) – хотел показать, чем нужно заниматься, делая неправильные выводы о работе агитаторов. Как жаль, что не было на бюро т. Бадаева – ведь он знает действительное положение вещей и к оценке может подойти объективно.

С каждым днем разочаровываешься в В. В. – хороший и чуткий он товарищ, но твердости в нем нет. Ведь знакомился с докладной запиской с предложениями. А на бюро занял нейтральную линию, отсюда и настроения секретарей партийных организаций. Но самое важное, что вечером Г. Ф. [Бадаев] одобрил мнение отдела и потребовал записать еще резче.

27/IX [19]42 года

Бюро приняло наше решение, так как прием в партию подтвердил мнение отдела, для членов бюро было очевидно это. Все-таки хорошо сделано со стенограммой. ‹…›

С Рыбкиным (художником) разрешили правильно, исключили из партии. Сколько в нем фарисейства, неискренности, вообще темный человек.

30/IX [19]42 года

Беседовала с Г. Ф. [Бадаевым] Присутствовала Ушполь. Начали с плана работы. Г. Ф. [Бадаев] много внес нового. Совсем упустили: в МПВО большинство молодежь, значит, ей нужны такие темы, которые помогали им быть более стойкими и твердыми, учить их на героике. И как мы забыли включить темы о героях и героинях Отечественной войны и о задачах комсомола. Вс[е-]так[и] он большой человек – потребовал внести в агитацию больше требовательности, больше организованности. Вот простой факт: бывает совещание, а многие не являются, а мы на второй день не спрашиваем, проходим мимо – нельзя опускать ни одного факта. На этом сейчас надо воспитывать. Очень интересовался политрезервом. Собрать нужно, организационно оформить, дать инструкции, требования к ним, организовать для них учебу. Нужно заниматься политсоставом МПВО, пожарных, постовой милиции, их готовить нужно политически. Беседа длилась четыре часа – интересная, много дала. Побольше инициативе в работе.

1–3 октября [1942 года]

Все дни занимались инструктированием докладчиков по текущему моменту.

Собирали культпропов – по решению бюро райкома по фабрике «Скороход» и заводу им. Егорова, а затем по плану работы.

3 октября [1942 года]

Была на молочном заводе с докладом о текущем моменте. Народ собрали хорошо. Но я собой недовольна: много говорила и все от спешки, реже и помедленнее надо говорить. Совестно за доклады. Я обессилила и устала, потому что два подряд доклада, но это непростительно для меня. Да и потом, ответы мои, чувствую, не удовлетворили. А рабочих собралось много. На двух собраниях человек 200–250. Готовится нужно сильнее.

А вечером в горкоме совещание у т. Маханова, подсказали насчет работы со служащими (их настроения) и по режиму экономии.

А вечером слушала доклад зав. отделом пропаганды ЦК ВКП(б) т. Иовчука[30], доклад хорош – ясность внес в отдельные вопросы. Вечером же в отделе политрезерва с ними будем работать по субботам. ‹…›

9–11 октября [1942 года]

Была на военном сборе, многое дал, интересно, главное, внес уверенность в свои силы. Оказалось, можно стрелять и в очках. Чего я особенно сильно боялась. Как-никак отстреляла на удовлетворительно.

14 октября [1942 года]

Готовилась к семинару секретарей парторганизаций «О состоянии и задачах по агитации и пропаганде». Выступили двое, а затем я коротенько рассказала о решении бюро райкома по работе по массово-политическому воспитанию трудящихся. Семинар прошел хорошо. Неплохо бы выпускать боевые листки по тем вопросам, которые ставятся, и осуществить эту мысль необходимо.

Читала статью Горбатова «Алексей Куликов – боец». Сильная статья, настоящая жизнь. Алексей Куликов – настоящая русская натура. А сколько смешных сторон, как он первое время не мог точно выполнить приказ командира. Куликов докладывал: «Так точно, товарищ младший лейтенант, ваше приказание сполнил. Ходил к капитану на огород, докладывал, что пушка из пшеницы переехала в гречку». Долго не мог он привыкнуть к тому, что на войне пшеничный клин не клин вовсе, а «огневая позиция», а огород не огород, а «командный пункт комбата». А первый бой и чувство близости смерти, а затем радость оттого, что из винтовки можно бить. Горькие дни отступления. Возможность жить спокойно, но не остался, ушел воевать, и как шло перерождение. Вступление в партию, и последний бой перед ранением, и возглас политрука «Коммунисты – вперед!». И, услышав этот клич, по привычке оглянулся. Вот сейчас, как всегда, подымутся Лозовой, Тихонов, Коваленко, Макаров, пойдут вперед, а он за ними. Но тут его словно обожгло. Ведь теперь он тоже коммунист. Вот и партийная книжечка. И тогда поднялся Куликов во весь рост и зычно крикнул, чтобы всем было слышно: «Партейные и беспартейные, за мной!» И первый бросился в огонь.

15 октября [1942 года]

Сегодня состоялся актив в Доме культуры Капранова «Об итогах подготовки домохозяйств к зиме». Народу собралось много, и какой народ. Впервые мы их собираем. Были дворники, трубочисты, водопроводчики. А в президиуме были управхозы, дворники. А как хорошо