Остановка в Чапоме - Андрей Никитин

Вот это самое приятное и ценное в Георги. Не деликатность, это само собой, а умение предугадывать события. Это значит, что он точно так же интересуется всей этой историей, а потому рассчитал, что одним из первых моих шагов станет поездка в Чапому, к Стрелкову. О моем приезде он узнал от Тихончука, вот этого долговязого сотрудника отдела внутренних водоемов, который был послан Каргиным встречать меня в аэропорт. Но Тихончук меня не знал, никого из знакомых в Мурманске не оказалось, и он догадался заехать в редакцию еженедельника, чтобы взять Георги "для опознания". Теперь, в машине, Георги вводит меня в курс мурманских дел.

- ...Сначала - "Севрыба". Каргин ждет вас у себя в кабинете, сказал, чтобы прямо везли к нему. Номер, как вы и просили, заказан в новом Доме межрейсового отдыха моряков. Ну, что в "Севрыбе" - все Каргин расскажет. Шаповалова, его заместителя, уже нет, вместо него Наумов из промразведки, главный "шеф" чапомской зверобойки. Несветов? Он сейчас куда-то уехал...

- К отцу. Отец у него заболел,- сообщает Тихончук о своем начальнике.

- Главное, вокруг чего сейчас страсти кипят,- это ВОРК, во главе которого по-прежнему стоит Эвентов. Управление по делам рыболовецких колхозов Минрыбхоза СССР преобразовали во Всесоюзное объединение этих колхозов, то есть в главк, еще одну надстройку сделали. Впрочем, о ВОРКе тут с вами каждый второй говорить будет, поэтому не стану забегать вперед. Одни считают, что он нужен, другие - что нет... В общем, сами разберетесь!

Судьба ВОРКа меня пока не волнует, а вот отсутствие в Мурманске Несветова несколько нарушает планы. А может быть, это и к лучшему? В делах председателей он мне не помощник, у нас с ним разные взгляды на них, это-то мы с ним давно выяснили. Но отсутствует не только Несветов.

- Егорова в Мурманске тоже нет. Уехал в отпуск и вернется только через месяц. Он на прежнем месте, заместитель председателя МРКС по сельскому хозяйству колхозов.

- А Тимченко?

- В Минькино. Я ему позвонил перед выездом, как только узнал, что вы прилетаете. Ждет, хочет встретиться. Ну, у него есть что порассказать! Наверное, вы и к Коваленко в Териберку собираетесь?

Во всяком случае, хотел бы. Как он? Пока я не хочу говорить при посторонних, что виделся с Гитерманом и что интересуюсь его делами. Для всех, кроме Георги, я приехал в командировку, чтобы посмотреть, как идет перестройка в рыболовецких колхозах области. И в общем-то, я не могу сказать, что это не главная цель моего приезда. Что получится из моего "расследования" - еще толком не знаю, а вот изменения в жизни колхозов, шаги, которые сделала Чапома, получив базу зверобойного промысла, мне чрезвычайно интересны.

- С Коваленко все в порядке, работает в Териберке председателем,- отвечает Георги.- Я с ним не виделся, но слышал, что он подавал апелляцию, был суд в Мурманске, ему пересмотрели приговор, что-то там изменили, сократили, и он остался на своем месте.

- А Подскочий?

- Кажется, он куда-то на юг уехал, к брату, нет его в Мурманске,- отвечает Тихончук вместо Георги.- Его судили, исключили из партии, нашли какие-то большие хищения. Говорят, несколько тысяч присвоил, на суде сознался.

- Но за это же его должны были посадить?!

Тихончук пожимает плечами. Он не знает, не интересовался этим. Его дело - внутренние водоемы, к колхозам он никогда отношения не имел. Если бы был Несветов, тот мог бы объяснить, как и почему, тот знает.

- Что-нибудь писали обо всех этих делах у вас? - спрашиваю я Георги.- Или так ничего и не было?

- Ни строчки. Полная тайна. Зато слухов и раз говоров было больше чем достаточно. И сейчас еще о Гитермане говорят. Ведь никто ничего понять не может! Ему дали два года условно: полтора года ушло в зачет за предварительное заключение, полгода он где-то у себя на родине отработал. Вроде бы он сейчас в Мурманске. Хотите с ним встретиться?

- Может быть,- говорю я неопределенно и задаю вопрос о новом председателе МРКС, с которым мне предстоит увидеться сегодня вечером или завтра - в один из первых дней.

- Ну, что можно сказать о Голубеве? - отвечает Георги.- В отличие от Гитермана - человек мягкий. Многие даже сетуют: не чувствуется, говорят, твердой руки. Ох, как мы ко всякой "твердости" привыкли! Немногим больше года на этом месте. В прошлом - капитан, потом работал в центральном конструкторском бюро "Севрыбы", теперь знакомится с новым для себя делом. Интеллигентен, любит поразмышлять, мнение свое людям не навязывает. Другой стиль руководства. Но иногда задумаешься - а руководство ли это? Нет напористости Гитермана, нет его энергии, но в то же время нет его упрямства...

- Вот-вот,- вступает в разговор Тихончук.- По этому и базу флота развалил, кончилась мурманская база флота!

- Кто же теперь из нее вышел?

- Савельев. Это самая последняя новость. Вы знали Савельева? Возглавлял отдел кадров в МРКС. До этого на флоте работал, молодой, а тут захотел пойти председателем в Ура-губу, в колхоз "Энергия". Поработал немного, подружился с Тимченко, стал перенимать его опыт. А на прошлой неделе сделал то же, что сделал три года назад Тимченко: увел свои суда из базы флота! Помните, какой был тогда скандал? - оживляется Георги.- А теперь - тишина. Никто слова не сказал, будто так и надо. А ведь и на самом деле так надо: если колхозу невыгодно флот в базе держать - так это его флот, он хозяин, он сам и решает! А что такое база без "Ударника" и "Энергии"? Уведет свои суда Коваленко - и конец, останется только флот "Северной звезды", которая без Подскочего теперь на ладан дышит, да три судна, что в прошлом году дали терским колхозам. Тоже проблема. Каждому колхозу - по одному судну, да и то по старому, да и то за год до того, как им всем в календарный ремонт идти надо. А фонд на амортизацию с ними на колхозный счет не перевели! И об этом с вами говорить будут! - обещает мне Георги.

Терским колхозам продали корабли? Но то, о чем рассказал Георги, может обернуться не поддержкой, а глубокой долговой ямой, из которой никакая межхозяйственная кооперация не поможет, выбраться. Удар по базе флота - это, безусловно, торжество Тимченко. И то, что эту базу "Севрыба" бросает на произвол судьбы, тоже симптоматично: что-то там оказалось не так...

- Как ко всему этому относится Каргин, Витя?

- Ему, мне кажется, теперь не только до базы, но и до колхозов нет дела. Они ведь теперь уже не его! У "Севрыбы" свое хозяйство, дай бог с ним управиться. Промысловая обстановка на глазах ухудшается, ловить нечего, неизвестно, как план выполнять и выполнят ли в этом году. Районы разбросаны, большетоннажные суда, которые мы строили и строим, теперь себя не оправдывают... И с межхозяйственной кооперацией неизвестно, что теперь делать. На нее, как вы помните, и раньше-то предприятия "Севрыбы" не слишком охотно шли. Но тогда был Гитерман, который все это делал. Тогда нажимал обком, тогда сам Каргин за всем этим следил и во все вникал. А теперь нет Гитермана, сменились председатели, наконец, произошло официальное разделение... Кому теперь все это надо?

- Выходит, правы были председатели колхозов, которые не хотели увеличивать поголовье скота и спрашивали, что им делать, если кооперация лопнет?

- Выходит, были правы. Для мурманских колхозов все осталось, как было: сообщение с городом есть, реализовать продукцию можно в два счета. Но вот на Терском берегу предприятия от кооперации откажутся - тогда колхозам плохо придется. Единственный выход - скот под нож пустить. А что с фермами делать, с идущим уже строительством?..

Все здесь завязано в один тугой узел - личные отношения, сельское хозяйство, океанический лов. Все вроде бы знакомо, и люди те же, а впечатление, будто не два с небольшим года прошло, а по меньшей мере десятилетие. Перестройка? А у нас в хозяйстве перестройка не прекращается. Еще не успели одно построить, до ума довести, как уже все ломаем, перестраиваем, с места на место переносим. Не успели по-новому расставить все - опять таскаем из угла в угол, новое выкидываем, новейшее тащим, а кроме сутолоки, ничего нет: коровы стоят не доены, не кормлены, овцы дохнут, а картошка под открытым небом мерзнет и гниет... И все потому, что наверху управленческий аппарат крутится, своей особой жизнью живет, обновляется, перестраивается и - не дает работать внизу, на земле, откуда только и может продукт идти. План по добыче, план по производству, но никогда - план по потребностям, по потреблению, по реализации. Где, сколько и чего нужно. Тогда, может быть, и встало бы все на нормальные рельсы. А пока, при "плановом" хозяйстве, никто не знает, что будет завтра, потому что план строится не по сегодняшнему даже, а по вчерашнему дню, загодя, и никаких коррективов в него уже не ввести...

За разговором мы въезжаем в Мурманск. Он тоже перестраивается, причем значительно лучше, чем его хозяйство. По склонам сопок спускаются к долинам и к заливу многоцветные и многоугольные бастионы домов-кварталов. Природа словно специально подбросила архитекторам подобную головоломку, и, хотя мурманчане своим городом вроде бы недовольны, я считаю Мурманск одним из самых удачных и интересных городов Заполярья, во всяком случае в его новой части. Но вот мы въезжаем в старую, центральную часть, выстроенную на месте обгорелых пустырей сразу же после войны, притормаживаем у редакции "Рыбного Мурмана", где сходит Георги, и за площадью и припорошенным первым снежком сквером мне открывается знакомое здание с колоннами, только не розовое, как два с половиной года назад, а теперь уже бирюзовое, где на втором этаже в своем кабинете меня ждет начальник "Севрыбы".