Наследник (СИ) - Старый Денис

- Да, Тимофей Григорьевич, пойдемте, - Екатерина была слишком сообразительна, чтобы отреагировать на тайный знак быстро и правильно.

Может Румянцев и проявил бы настойчивость и не отпустил Великую княгиню с Евреиновым, но на авансцену вошло еще одно действующее лицо.

- Арестуйте меня! Это моя вина в том, что произошло, - сказал Христофор Антонович Миних.

- Черных, арестуйте! – приказал полковник Румянцев, решивший за лучшее арестовать, а уже после дознаваться за что.

Миних сейчас проживал во флигеле дворца и слышал выстрелы вдали, но когда он поспешил на звуки, уже было поздно, и егеря спешили во дворец. Туда же направился и опальный фельдмаршал, но пришлось делать крюк, чтобы не попасться бегущему авангарду Воронежского полка и проникнуть во дворец первым. Однако, преимущество быть конным не помогло, быстро бегали егеря. И, когда Миних приблизился ко дворцу, там уже стояло оцепление. Гордо, независимо и властно, фельдмаршал спешился и направился к покоям Екатерины Алексеевны. Никто не посмел остановить русского немца в мундире генерал-майора и он спокойно добрался до жены наследника. Чтобы что?

А для того, чтобы повиниться. Дело в том, что еще вчера утром к Христофору Антоновичу прибыл его знакомый человек, дальше больше, ранее бывший соратником, сейчас же пребывающий порученцем у Манштейна – его, Миниха адъютанта. Дружеская беседа за бутылочкой вина, потом еще за второй и третьей бутылкой рейнского. После передача Бурхарду Кристофу аж пятнадцати тысяч талеров, якобы от Манштейна, который не может жить спокойно, когда знает, что его бывший командир нищенствует. Такие жесты были не похожи на бывшего адъютанта, но Миних не насторожился, он вообще отвык от интриг и лжи.

И только сегодня Хритофор Антонович понял, что это он рассказал, что Петр Федорович собирается ехать в Петрозаводск и после посещения егерей, где думал взять еще роту сопровождения. Так думал Миних, но наследник не думал о роте усиления. Если бы заговорщики узнали, что Петр Федорович будет без сильной охраны, то лучше бы напали по дороге в Петрозаводск. Однако, они резко меняли планы и в этом был «виноват» Миних, проболтавшийся своему бывшему соратнику о наследнике, которым начинал восторгаться, особенно во хмели.

Так что Миниха уводили под конвоем.

- Идемте, Екатерина Алексеевна. Не нужно Вам ссориться с полковником, он все правильно делает. И я не уверен, что мы благоразумно поступим, выходя из дворца, - бурчал Евреинов, провожая Великую княгиню через скрытый ход, о котором могла знать только прислуга, так как эта дверь использовалась для хозяйственных нужд, вдали от господских глаз.

- Господин Евреинов, Вы забываетесь! – было начала Екатерина указывать на место ближнему помощнику мужа, но поняла, что это не справедливо, да и не выполнил до конца Тимофей задуманное ею, а что, если он передумает выпускать ее из дворца и сошлется на волю Петра Федоровича. Однако, нет, Тимофей был сегодня явно не в своем уме.

Выйдя во двор, Екатерина обнаружила два коня, причем седла были мужские на обоих, а она в женском платье, не предназначенном для верховой езды ну никак.

- Простите, но вход на конюшни, где можно было взять женское седло, перекрыт солдатами, - понял заминку Екатерины Евреинов. – Ох и попадет мне от Его Высочества!

- Спасибо, Тимофей Герасимович. И вы же знаете, что я тайком езжу на коне по-мужски. Нет? Тогда знайте, - сказала Екатерина и вставив в подставленные ладони свою ножку, взобралась на скакуна неприлично задирая платье.

Следом не сильно умело, но решительно сел в седло Евреинов. И они направились к выезду с территории дворца.

- Стоять, не велено выпускать никого! – закричал капрал плутонга, дежурившего на дороге, ведущей в Петербург.

- Дорогу жене наследника российского престола! – во все горло закричал Евреинов и солдаты, еще не забывшие раболепие перед барями не посмели препятствовать тем, кто всем своим поведением говорил, что имеет право отдавать приказы.

Еще два заслона егерей Екатерина в сопровождении Евреинова проскочила без проблем. Эти солдаты были заняты скорым приготовлением к сражению и знали, что дворец оцеплен и, если кто с той стороны и скачет, значит имеет дозволение командования.

Через две версты Екатерина заметила пыль, которая подымалась от движения большого количества людей и лошадей. Не колеблясь, повинуясь не расчету, а наитию, некому сверхчувству необратимости исполнения своего долга, та, которую один человек звал… зовет Катэ, загоняла лошадь, чтобы успеть остановить кровопролитие. Екатерина знала – преображенцы и лейб-драгуны полюбили ее мужа, и они не остановятся. Она не верила в предательство гвардии, как и знала о преданности воронежцев. Некие ряженные попытались убить Петра и, вероятно, пользуясь неразберихой, устроить побоище всех со всеми. Вот сейчас прольется первая кровь и уже будет неважно абсолютно все, начнется побоище. Скорее всего, воронежцы выстоят, но чтобы не говорили про гвардию, она все еще дерзкая и сильная.

Вперед выскочил, неожиданно для Екатерины, Евреинов, которого в седле шатало со стороны в сторону, и он чудом удерживался, но коня выбрал Тимофей более резвого, специально для возможности обогнать Великую княгиню.

- Ее Высочество Великая княгиня, жена наследника престола российского Петра Федоровича Романова! – кричал Евреинов, при этом он закрыл глаза, так как страх сковывал весь организм, а с закрытыми глазами, вроде как и не страшно лететь на обозленную и решительную гвардию.

В торговле, управлении – да, он был смел, мудр и прозорлив, тут же практически поле боя и он боялся, но исполнял свой долг. Евреинов отыграл у Екатерины Алексеевны полверсты и в случае того, если гвардия шла убивать наследника и его жену, Екатерина успеет развернуть свою лошадь и будет иметь шансы спастись.

Драгуны притормозили, но не остановились, продолжая движение. Вдали у дворца послышался залп из фузей, который предупреждал о решимости егерей идти до конца. Бесформенная масса гвардейцев споро превращалась в стройные две линии по четыре стрелка в ряд, по флангам располагались драгуны. Многие с интересом смотрели на приближающегося странного всадника, конь которого свернул чуть в сторону, а всадник как будто не реагировал на изменение курса.

Между тем приблизилась валькирия. Гвардейцы не сразу признали Великую княгиню, да и как признать, находясь в таком шоке. Женщина мало того, что сидела в седле, как мужчина, так и оголила чуть выше колен очень соблазнительные ножки. А еще она была простоволосая, и по мере приближения все больше казалась прехорошенькой. Такое впечатление многие мужчины-гвардейцы пронесут через всю свою жизнь.

- Знаете ли Вы меня, гвардейцы? – покричала Екатерина, и в уже выстроенных рядах преображенцев началось какое-то брожение. – Я пришла сюда, дабы не допустить кровопролития православного. Муж мой жив и сейчас в лазарете егерей, Румянцев защищает меня. Он не враг, но союзник.

- Так чего за юбкой прячется, командир потешный? – выкрикнул кто-то из гвардейцев и моментально получил по лицу от соседа справа, а потом и от соседа слева в глаз несдержанного горлопана прилетел кулак.

- Не прячется он, я сбежала, но муж мой узнает о словах твоих. Петр Федорович ваш командующий, я подполковник и приказываю вам, преображенцы, остановиться, лейб-драгунов прошу сделать тоже самое, - сказала Екатерина столь величественно, что гвардейцы прониклись. Многие из которых еще не забыли, как на руках вносили на престол Елизавету Петровну, какие эмоции в тот момент в них бушевали, как чувствовали себя всесильными сотрясателями империи, они были готовы так же внести на трон и эту милую, притягивающую к себе немку, такую сейчас желанную. Но гвардейцы не поддались глупому порыву, они хранители трона, они русский парламент, избирающий императоров, выбор сделан.

Десять командиров – от секунд-майоров до подполковника вместе с Великой княгиней готовились отправиться в сторону Ораниенбаума.

- Кто это? – спросила Екатерина Алексеевна, когда на дороге вдруг появилась карета в сопровождении роты уланов.