Белая лошадь, черные ночи (ЛП) - Марсо Иви

Пока я восстанавливаю дыхание, в дверях появляется вереница слуг, нагруженных новыми предметами обстановки. Серенит тут же начинает руководить ими.

― Да, вы двое. Уберите картину с изображением бессмертной Айюры. А вы поставьте тот насест возле окна слева. Клетки ― сюда.

Я в оцепенении наблюдаю, как слуги убирают впечатляющий портрет Айюры, ее светлую, как снег, кожу, украшенную мягкими линиями фей, и заменяют его изображением двух игривых лисичек, гоняющихся друг за другом. Остальные предметы еще больше сбивают с толку. Пустые плетеные корзины, накрытые одеялами, деревянные жердочки, клетки из плетеного ротанга.

― Что это такое? ― спрашиваю я в недоумении.

― Лорд Райан приказал нам подготовить места для размещения животных, ― сообщает мне Серенит. ― Естественно, с вашим даром он предположил, что это будет важно для вас.

― Но эта клетка из ротанга ― мышь прогрызет ее за две минуты.

― Возможно, это недоразумение, ― говорит она, поджав губы. ― Он сказал, что вы предпочитаете, чтобы животных не держали в клетках, а только предоставляли им место для сна.

У меня в голове все перевернулось, и я уставилась на нее в полном неверии. Откуда Райан мог знать, насколько я чувствительна к тому, чтобы держать животных в клетках?

― Лорд Райан так сказал?

― Он был очень конкретен. Это ошибка?

― Нет, нет, все нормально.

Похоже, она не понимает значения его приказов. С тех пор как умерла моя мать, люди пытались оградить меня от животных. В монастыре это был способ контролировать меня. Единственной силой, которой я обладала, был мой дар, поэтому мне отвели комнату вдали от скотного двора и конюшни. По ночам мне приходилось тайком навещать Мист. Единственными моими друзьями были мыши и поползни, которые могли протиснуться сквозь трещины в стенах моей комнаты, и меня бы избили, если бы застали с ними. Точно так же, похитив меня, Адан первым делом запечатал коттедж, чтобы я не могла позвать на помощь животных. Так все вокруг лишали меня сил.

И теперь Райан, который ничего обо мне не знает и у которого есть все основания держать меня под контролем, поощряет мой дар?

Неужели я ошиблась в нем?

Эта мысль лишает меня последних сил, и я опускаюсь на край кровати.

Серенит смотрит на меня с искренним беспокойством. Она окликает молодую служанку и машет ей рукой.

― Леди Сабина, это Бриджит. Она будет вашей горничной, если вы сочтете это приемлемым.

― А? ― Я ошарашенно смотрю на нее, затем пытаюсь облизать губы. ― О. Да, конечно.

Серенит бормочет Бриджит негромкие приказы:

― Помоги ей принять ванну. Служанка скоро принесет еду. Потом ей нужен отдых.

― Мне вызвать целителя? ― шепчет Бриджит, не сводя глаз с моей распухшей ноги.

Серенит тихо отвечает:

― Бронвин может исцелить ее, пока она будет спать.

Их слова скользят мимо моих ушей, словно в моем мозгу что-то отключилось. И тут же на меня наваливается усталость. До сих пор я не понимала, как упорно боролась за то, чтобы продержаться так долго. Мой разум все еще кипит, готов к следующему испытанию. Но мое тело исчерпало все свои силы.

Я падаю на одеяло, усталость пробирает до костей, и не успеваю я закрыть глаза, как мои мысли растворяются в небытии. Туманные тени притупляют мои воспоминания, пока я не падаю, падаю, падаю в бессознательную бездну.

Мои сны ― это не совсем сны. Это вспышки воспоминаний, смешанных с фантазией. Невыносимо прекрасный бог под водопадом. Перья, прорастающие из моих конечностей. Откуда-то издалека я слышу грохочущий голос, который, превращает сон в кошмар, раздаваясь эхом отдается в моей голове.

Вон, ― говорит голос. ― Вон. Сейчас же.

***

Я просыпаюсь под звуки хихиканья.

Это настолько неправдоподобный звук для моей новой тюрьмы, что я решаю, что все еще сплю. Я моргаю, открывая глаза, и тут же убеждаюсь, что сплю, потому что передо мной бессмертная Фрасия с ее бронзовой рукой, лежащей на лохматой спине медведя-золотого когтя.

Картина на потолке спальни.

Воспоминания обрушиваются на меня, словно открытая плотина. Морщась, я заставляю себя сесть. Каждый мускул моего тела болит и протестует. Мой пустой желудок урчит.

― О! Вы проснулись! ― Бриджит, сидящая на стуле у моей кровати, удивленно смотрит на меня. В ее руках маленькая мышка. Она быстро перекладывает ее в плетеную корзинку на полу, затем вскакивает на ноги и помогает мне сесть.

― Вот, миледи. Откиньтесь назад. Она взбивает подушки и укладывает меня на них. Подушки мягкие, как масло, и поддерживают меня, словно облака.

Хриплым голосом я спрашиваю:

― Сколько я проспала?

Она бросает взгляд на фарфоровые часы на столе.

― Почти три дня, миледи.

Три дня? Я не удивлена. Мне кажется, что я могла бы проспать еще дюжину.

― Почему… почему у тебя мышонок? ― спрашиваю я.

― О, это для вас, вообще-то. Охотник принес его, пока вы спали. У него были непередаваемые впечатления от того, как он повредил его мешок.

Я смотрю на мышь в корзинке на полу, и с восторгом обнаруживаю, что это тот самый мышонок из леса, который прятался в сумке Бастена. Это был его странный голос в моей голове прошлой ночью? Или это был сон?

Привет, малыш! ― Говорю я. ― Как я рада тебя видеть!

Привет! ― Радостно отвечает он.

Мне становится тесно в груди от мысли, что Бастен принес мне мышонка, хотя он доставил ему столько хлопот во время нашего путешествия. Я почти жалею, что не проснулась, когда он приходил, чтобы увидеть его…

Прекрати.

Бриджит наклоняется вперед, в ее глазах вспыхивают огоньки.

― Я думаю, что ваш дар богов просто невероятен, миледи. Вы бы слышали, что говорят люди о том, как вы бросили вызов приказу лорда Райана, прибыв в окружении всех этих птиц. Это было потрясающее зрелище!

Жители Дюрена не любят своего Верховного лорда? Или они просто рады любым сплетням?

― Надеюсь, вы не возражаете, что я вымыла и одела вас, ― продолжает она, и я впервые осознаю, что на мне мягкая хлопковая сорочка с атласными лентами у воротника. ― А целительница обработала рану на вашей ноге и царапины на руках. Она поцелована богом.

Я освобождаю ногу от шелковистых простыней, чтобы осмотреть рану. Она полностью зажила, даже шрама не осталось.

― Она ничего не могла сделать с моими больными мышцами?

Лицо Бриджит выглядит расстроенным.

― Сейчас она в армейских казармах, но раз уж вы проснулись, я сделаю свежую ванну с травами для вас.

Она дергает за толстый шнур возле двери, подавая сигнал слугам внизу. Затем она бегом направляется к гардеробу, с гордостью распахивая его дверцы.

― После ванны вы можете выбрать любое платье. Они были сшиты специально для вас.

Один взгляд на одежду говорит о том, что она такая же роскошная и дорогая, как и все остальное в Сорша-Холле. Шелк Кларана, нежное узорчатое кружево, дамаск с металлическими нитями, атлас с парчой. Цвета варьируются от небесно-голубого до полуночно-черного и всего, что между ними. Бриджит открывает маленькие ящички, наклоняет их, чтобы показать мне сверкающие украшения.

Она с такой гордостью демонстрирует эти богатства, что я была бы просто чудовищем, если бы не улыбнулась.

― Прекрасно… все очень красиво. Но я бы хотела поесть.

― О! Конечно. Что бы вы хотели?

Мои губы неуверенно шевелятся. Чего бы я хотела? Даже в поместье моего отца мне никогда не задавали такого вопроса. Мои мысли разбегаются; после моего недавнего пробуждения я могу думать только о каше, которую ела двенадцать лет.

В ответ на мое странное молчание Бриджит говорит:

― Я просто попрошу принести всего понемногу. — Она возвращается к шнуру и дергает его, на этот раз дважды, затем подходит к двери, распахивает ее и что-то шепчет стражникам.

Вскоре слуги приносят кипяток, наполняют мраморную ванну, и Бриджит помогает мне опуститься в нее. Воздух наполняется запахом эвкалипта и лаванды, Бриджит натирает мою кожу крупной солью, которая причиняет восхитительную боль. Она втирает в мои волосы масло розмарина, пока кожу головы не начинает покалывать. Я безучастно смотрю на платья, и Бриджит выбирает для меня шелковое платье цвета шалфея, расшитое узором из листьев. Подол высоко распахивается с одной стороны, открывая значительную часть моей ноги, но это не так откровенно, как многое из того, что я видела на улицах Дюрена.