Отряд - Андрей Посняков

Выйдя на крутой берег, Митька остановился, скинул одежку и, прежде чем броситься в реку, перекрестился:

- Благодарствую, матушка Богородица Тихвинская. Помогла!

Глава 18.

Тихвинская (продолжение)

Несмотря на это, они хитрее, нежели можно думать…

Иван изобразил на лице улыбку:

- Анемподист?! Вот не ждал. Рад, рад, проходи в горницу.

- И я рад, - монах рассмеялся вполне дружелюбно, но в светлых, каких-то рыбьих глазах его застыла лютая злоба.

- Что ж ты, - Иван повернул к лестнице, - никак в книжники подался?

Анемподист хмыкнул:

- Не для себя стараюсь, для приятеля старого. Скоро вот в Новгород ехать - хочу подарок сделать. Он, приятель-то, зело как до немецких книжек охоч. Аристарх-чернец сказывал, ты хотел книжку одну продать, как ее, позабыл?

- «Пантагрюэль», - впуская тонника в горницу, напомнил Иван. - То не моя книжица, Митьки-отрока, да ты его знаешь и книжицу, верно, видал. Обожженная вся.

- Обожженная? Да, видал у Митьки такую… - В глазах чернеца на миг промелькнуло сожаление.

Ага, отметил про себя Иван, знать, ты про книжку не так давно прознал что-то такое важное, что она вдруг тебе понадобилась. Раньше-то сколько возможностей имел выкрасть - и ничего. Знать, и не нужна была. А вот теперь… Учитывая предупреждение Паисия, с тонником следовало быть очень осторожным. Во-первых, потянуть время, не дать ему понять, что книга здесь, в заплечной суме.

- Да, Митька давно книжицу ту продать хочет. - Небрежно бросив суму под лавку, Иван сел и предложил усаживаться гостю. - Коль в цене сойдетесь - продаст.

- А сколько он хочет? - немедленно поинтересовался монах.

- Гм… - Юноша взъерошил затылок. - Думаю, с полтину - уж точно!

- Полтину?! - Анемподист покачал головой. - Дороговато…

- Так и книжица недешевая…

- Но, сам же сказал, обгорелая! Ее еще в порядок привести надо. Эх, кабы не приятель старинный, ни за что б не купил… Ну, думаю, с Митькой и поторговаться можно. Книжица здесь? Митька ведь тоже здесь живет.

- Нет, - широко улыбнулся Иван, а дальше почти не соврал. - Отец Паисий, старец судебный, взял почитать. Завтра к вечеру обещал принести.

- К вечеру, вот как? - Монах поиграл желваками, бледное лицо его выглядело осунувшимся и усталым.

- Да, к вечеру, - Иван повторил.

- К вечеру меня не устраивает, - не раздумывая, решительно заявил тонник. Судя по всему, люди Паисия наступали ему на хвост, и шпион и в самом деле не мог ждать ни дня. Но зачем, черт побери, ему книга?! Что в ней такого написано?

Иванку внезапно осенило: он вспомнил убитого шведа, кажется, Юхана, который тоже интересовался «Пантагрюэлем». Может, именно из-за этой книги он и был убит? Скажем, тем же тонником, шпионом. Почему бы и нет? Анемподиста, спору нет, отпускать сейчас никак нельзя, ишь как глазами зыркает, наверняка почуял слежку и не поедет он ни в какой Новгород - уберется в Стокгольм со всеми сведениями: и о северных русских крепостях, и о пушечном наряде Богородичного монастыря, и о многом другом, тайном, что в случае войны может очень сильно помочь шведскому войску. Нельзя отпускать шпиона, нельзя. Вообще, лучше б его захватить, связать да послать слугу за Паисием.

- Вот что, - Иванко поднялся с лавки. - Коли так уж тебе нужна книжица, обожди малость - сейчас пошлю к Паисию служку, пусть принесет.

- К Паисию?! Служку? - возбужденно перебил тонник. - Нет-нет, не надо. Я не доверяю слугам. Давай лучше сходим вместе.

- Вместе? - Юноша не почувствовал в предложении чернеца ничего особенно угрожающего. - Что ж, пойдем… Только, э… не на ночь же глядя? Обождем до утра. Сейчас велю принести…

Иванко повернулся к двери.

- Сидеть! - повелительно приказал тонник.

Иван обернулся и увидел направленный на себя ствол пистоля!

- Ты чего это, Анем…

- Хватит играть в прятки! - жестко усмехнулся шпион. - Думаешь, я не догадываюсь, о чем ты говорил с Паисием в его келье? И даже знаю, о ком и что написал!

Однако! Юноша не смог скрыть удивления. Это что же, выходит, в монастыре имеется еще один соглядатай?! Или даже несколько?! И это не простой монах, а вхожий в высшие круги обители.

- Ну-с, - улыбнулся лжетонник. - Продолжим торговлю? Я дам за книгу самую дорогую цену. Вот!

Он сунул левую руку за пазуху и швырнул собеседнику… отрезанную девичью косу! Толстую, темно-русую…

- Да-да, - ухмыльнулся швед. - Это именно Василиска. Девочка красивая, даже очень. Неужели не жаль будет получить вместо этой косы ее голову? Волосы отрастут, а отрезанную голову обратно не приставишь. Книгу!!!

- Согласен, - твердо отозвался Иван. - Только без обмана - девушка против книги. Назначь место встречи.

- Нет, - шпион покачал головой. - Вовсе незачем заходить к Паисию самолично, ты прав, достаточно послать слугу. Только его пошлю я, а не ты! Ты же напишешь записку. Под мою диктовку, естественно.

Пистоль! Иванко не отрывал глаза от пистолета. В полутьме горницы хорошо был виден взведенный курок. Неужели шпион решится стрелять? Ведь поднимется шум… Так это и хорошо, что шум, пока тут расчухаются, швед сумеет ускользнуть, и положение его отнюдь не ухудшится - судя по всему, шпион прекрасно осведомлен о том, что его ищут. Нельзя сказать, что Иванко не боялся смерти, боялся, конечно же, как и всякий нормальный человек, однако смерть его дала бы сейчас волю врагу, а потому умирать было рано. Нужно было обязательно задержать шпиона и выручить Василиску.

Вежливо стукнув в дверь, служка принес писчие принадлежности и бумагу.

- Отцу Паисию Иван Леонтьев сын челом бьет, - быстро продиктовал швед. - И скромно просит срочно передать с посланцем взятую французскую книжицу. Написал? Прекрасно. На вот, присыпь песком…

Поклонившись, служка бегом спустился по лестнице.

- Постой! - резко крикнув, шпион обернулся к Ивану. - Спускайся, мы идем за ним - я не очень-то доверяю тихвинским ночным улицам. Народу лихого много - все может случиться. И попрошу без шуток, - пряча пистолет под темный, с капюшоном, плащ, предупредил швед. - Помни, судьба девушки только в твоих руках.

Иван усмехнулся:

- А не обманешь?

- Какой смысл мне тебя обманывать? Девушка против книги. Эй! - Шпион махнул слуге. - Иди чуть впереди.

Слуга поклонился и живо зашагал в сторону Богородичного монастыря. Идти было недолго, всего ничего, и за это время Иванко должен был на что-то решиться. Швед вряд ли оставит его в живых, зачем ему лишний свидетель? Но главное было вовсе не в этом, а в Василиске. Как быть с ней? Ведь вот сейчас, совсем скоро, слуга отнесет записку судебному старцу, и тот, конечно же, догадается, что здесь дело нечисто, ибо книгу-то он уже отдал. Значит, будет действовать. Наверняка расспросит слугу, предпримет какие-то меры - Паисий умен и расчетлив. А вот Василиска… Может, стоило все же сразу отдать шведу книгу? Ага, и тут же расстаться с жизнью. Шпион бы спокойно ушел, а что стало бы с девушкой? Вряд ли он оставит свидетеля. Интересно, Василиску кто-нибудь караулит? Или швед ее где-то запер? И как он узнал, что девушка так дорога для Ивана? Ведь раньше, в лесах, по ней если кто и вздыхал, так один Прохор. Иван, конечно, тоже обращал внимание, но так, смущаясь.

Улицы большого посада были пустынны. Лишь когда миновали площадь, выскочили из-за угла двое шпыней, подскочили к слуге, но, увидав идущих позади людей, быстро ретировались в направлении Вяжицкого ручья.

Вот и монастырские стены, за ними на фоне белесого ночного неба - черные силуэты звонницы, луковиц Успенского собора, башен. Встали неподалеку в зарослях ивы - выжидали. Надо было выбрать момент, до заутрени… Иван повернул голову - на востоке, за рекой, забрезжили первые лучи солнца.

- Пора! Не забудь - книгу отнесешь на постоялый двор, мы будем там. - Шпион подтолкнул служку, и тот, подбежав к воротам, изо всех сил забарабанил в них кулаками.

- Чего стучишь, паря? - недовольно отозвались с воротной башни.

- Отцу Паисию, судебному старцу, записка!

- Записка? Ну давай сюда, передадим…

- Так я жду ответа.

- Жди.

В ивовых зарослях тоже ждали. Ага… вот ворота раскрылись. Позвали служку. Тот вошел, пробыл не так уж и долго и вышел. На звоннице, прямо над головой, ударили в колокола; за дальним лесом медленно вставало солнце. Отряд вооруженных всадников вырвался из монастырских ворот и наметом понесся в сторону Стретилова.

Швед застыл, провожая всадников долгим подозрительным взглядом. Затем, ткнув пистолетом Иванку в бок, свистом подозвал служку. Протянул руку - давай.

Слуга, пожав плечами, передал сверток.

- Свободен, - махнул рукой швед, и служка, кивнув, быстро зашагал на Береговую.