Долгие прогулки. Практический подход к творчеству - Джулия Кэмерон

Я познакомилась с заслуженным кинорежиссером Джоном Ньюлэндом, когда мы оба были жителями небольшого городка в горах. Официально Джон завершил долгую яркую карьеру и вышел на пенсию – которая длилась примерно четыре минуты, после чего он начал ставить школьные спектакли, возглавил муниципальный театр, стал вести семинары актерского мастерства в колледже – то есть заниматься всем, в чем могли пригодиться его навыки и опыт, пусть и не в полную силу. Я же находилась в состоянии, которое лучше всего описывается эпитетом «потрепанное». Получив несколько творческих тычков (особенно огорчала ситуация с музыкой), не торопилась вернуться в седло. В конце концов, неприятности достаточно больно ранят: может, я уже немного стара для них?

Тогда-то, испытывая, мягко говоря, жалость по отношению к себе, я и встретилась с Ньюлэндом. Пришла на вечер монологов в исполнении школьников, который он ставил, потому что моя дочь принимала в нем участие. Сидела на расшатанном кресле в крошечном зале и наблюдала, как ученик за учеником выходят на сцену и их выступления складываются в жесткую и острую картину, слишком дерзкую для нашего маленького городка, да и вообще слишком дерзкую. А я-то всегда считала муниципальные театры ручными созданиями…

Искусство – основной доступный нам способ преломить хлеб с умершими.

Кто, черт побери, это сделал? Я была поражена. Таинственный постановщик проделал великолепную работу. В конце вечера мне показали высокого красивого мужчину с лицом, похожим на опустевший собор, и снежной шапкой волос, венчавшей его альпийскую высоту.

«Джон Ньюлэнд, – представился он, пожимая мою руку. – У вас талантливая дочь. Я слышал, вы и сами талантливы, так что давайте пообедаем и поболтаем».

Мы встретились с Ньюлэндом за обедом, и я обнаружила, что главным блюдом в меню был его оптимизм. Я беспокоюсь о возрасте? «Вы еще ребенок. Я на 40 лет старше и все еще работаю». Унываю? «Дайте мне почитать ваше либретто. Ручаюсь, мюзикл отличный. Мы его поставим». Переживаю по поводу карьеры? «У вас есть еще 40 лет, так что встряхнитесь, и давайте что-нибудь сделаем».

И мы сделали. В день премьерного показа моего мюзикла «Авалон» в нашем маленьком зале за 5000 километров от Нью-Йорка оказалась женщина, которой суждено было стать моим соавтором. Оказалось, что она «случайно» играла в том же зале камерную музыку. Она была классическим музыкантом, альтисткой, и на нашу с Ньюлэндом премьеру «Авалона» пришла в компании нескольких коллег.

Какой талантливый композитор, думала она, а я в это время в полном смятении притулилась на боковом ряду, гадая, смогу ли пережить первое исполнение своей музыки на публике. В тот вечер мы познакомились, а потом я «случайно» оказалась ее соседкой, переехав в Нью-Йорк четыре месяца спустя. Еще через несколько месяцев началось наше успешное сотрудничество – причем, как мне кажется, не потому, что я как-то особенно умно спланировала свою карьеру, а потому, что была готова вернуться в седло и знала об этом, когда вначале Джон Ньюлэнд, а потом и она спасли меня. После многих лет преподавания могу сказать, что такая своевременная помощь – в порядке вещей. Когда художник посылает небесам отчаянную молитву, Великий Творец обычно внемлет.

Если художник чувствует одиночество в толпе, должен обратиться за помощью к Великому Творцу. Следует капитулировать перед ощущением изоляции и отчаяния и открыться высшим силам, чья поддержка нам часто кажется неожиданным приливом бодрости и энтузиазма. Позвольте быть откровенной: проблемы бывают у всех художников независимо от их успешности, у кого-то публичные, у кого-то нет. Так или иначе, их тоже порой выбивает из седла – или неприятные коллеги, или плохие рецензии.

Еще один духовный закон заключается в том, что никакие потери не бывают напрасными. Поэтому горькая обида, нанесенная коллегой, который сказал «спасибо», а потом решил «столкнуть нас с лестницы» (например, не упомянул на пресс-конференции наш вклад или присвоил наши идеи на собрании труппы), в каком-то смысле благо для нас. Да, эти падения болезненные – в такие моменты чувствуешь себя преданным, лишенным иллюзий. Но чаще всего удается приземлиться в заботливо подстеленную кем-то соломку. Кто-то мистическим образом смягчает удар. Творческие ангелы-хранители? Иногда мы чувствуем их как бы изнутри, как вспышку вдохновения, в минуты, когда спрашиваем «что дальше?», а не «почему я?».

Поскольку креативное начало относится к области духовного, обиды, оказывающие негативное влияние на творчество, – настоящие духовные раны. Знаю по опыту: на отчаянную мольбу художника Великий Творец отвечает всегда. Даже если мы оплакиваем судьбу и опускаем руки: «Я больше не могу», – мы в состоянии идти дальше и идем, получив духовную поддержку. Вначале возвращается способность ясно мыслить, потом – действовать. Творчество – это духовная практика, и как все духовные практики, оно содержит инструменты для возрождения.

Нам нужны коллеги, обладающие и талантом, и характером. Чтобы их отыскать, мы сами должны проявлять свой талант и характер как можно ярче. Очень часто те, кто впоследствии предает нас и наши ценности, сразу вызывают смутное чувство беспокойства, от которого мы отмахиваемся как от паранойи. Возможно, в будущем нам будет даровано считать свои предчувствия духовными телеграммами, а не неврозом.

У меня такое чувство, будто все эти глубоко похороненные во мне жизни рвутся наружу, чтобы выразить себя.

Бывает, причем довольно часто, что ангелы-хранители творчества проявляются и в физическом обличье. (В театральном мире действительно используют термин «ангел».) Когда наш злодей скрывается с места преступления, на сцену выходят герои и их помощники, чтобы попытаться начать все сначала. «Что если попробовать вот это?» – предлагают они. И мы внезапно видим новый маршрут – или как минимум следующий правильный шаг, и остается принять решение и двинуться в этом направлении.

Если художника предали, он должен понять, каким образом мог этому способствовать. Да, порой встречаются негодяи – такова неоспоримая и болезненная реальность. Но часто гораздо болезненнее осознавать собственную сопричастность предательству: обычно волна разворачивается против нас в тот момент, когда мы перестаем себе доверять. Это не снимает вину с других и не перекладывает ее на нас. И не говорит о том, что люди должны были вести себя так низко, – это говорит лишь о том, что нам следует вести себя по-другому. По крайней мере это мы способны изменить.

Но нельзя изменить что-то, лишь укоряя себя за глупость. Или пытаясь взять на себя чужую вину. Или заявляя, что мы «сами их к этому подтолкнули». Изменить что-то можно, лишь бережно относясь к себе, внимательно к себе прислушиваясь. Лишь признаваясь сочувствующим людям и силам, как сильно вы ранены и как отчаянно нуждаетесь в помощи, чтобы излечиться от этих ран. Позвоните своей тете Бернис и расскажите, что вас смертельно обидел критик. Напишите письмо Оскару Хаммерстайну II, который после успеха Snowboat десять лет терпел провал за провалом. Расскажите ему, что у вас началась черная полоса, и спросите, что он думает по этому поводу. Позвоните бывшей учительнице, которая считает, что вы чрезвычайно успешны, независимо от того, как чувствуете себя в конкретный момент. Позвоните себе самому, той части себя, достаточно сильной, чтобы продолжить начатое. Именно так приходит помощь: она возникает где-то внутри нас и меняет жизнь так же легко, как легко ветер надувает штору. Помощь приходит всегда.

Нужно только убедить себя внимательно вглядываться и вслушиваться, чтобы не пропустить эту помощь и принять ее, даже в совершенно неожиданной для нас форме. А потом начать действовать.

Думайте о себе как о мощном сгустке энергии, наполненном божественным светом, с которым постоянно говорят Бог и его посланники.

Мы, художники, постоянно взаимодействуем с Великим Творцом. Невозможно высокие ставки или представляющееся абсолютно неудачным распределение ролей после нашей просьбы о помощи свыше вдруг оказываются необходимыми для решения поставленной задачи, важными для нашего роста и совершенствования творческого процесса. Художникам важно помнить, что в любом переломе есть и хорошая сторона: в месте того самого перелома кости становятся крепче. Творчество исцеляет художников.

Великий Творец обязательно поможет, если мы сами себе помогаем. Как отыскать источник этой творческой помощи? Творец раскрывается в процессе творчества.

Мы, художники, не контролируем творческий процесс целиком, но все же у нас гораздо больше власти, чем мы готовы признать. Мы уклоняемся от осознания, сколь многое способны контролировать, потому что гораздо комфортнее оставаться в привычной гавани сожалений о неудачной карьере, чем вновь подвергнуться опасности плавания в открытом море, представив свою работу миру.