Макрив - Кресли Коул

Почему она не может выключить это возбуждение? Потому что она — суккуб? Или потому что он — МакРив? В конце концов, черты, которые её привлекали в нём, остались неизменными: накачанное тело, золотые глаза, форма губ… искусный язык.

Воспоминание о его рте между ног заставило сердце забиться сильнее, её соски затвердели. Не думай об этом!

— Ты приползёшь ко мне, когда достаточно проголодаешься.

Она не отвела взгляд:

— Никогда. Ты мне отвратителен. — Результат его обращения с нею.

Он глубоко вдохнул.

— Нет, отвращение — это не то, что ты чувствуешь. Я по запаху могу учуять, как сильно ты хочешь, чтобы я оказался внутри тебя.

Её щеки запылали, потому что это было правдой. Она до боли хотела, чтобы что-нибудь еёзаполнило.

— В чем разница между этим запахом и распылением?

Казалось, вопрос его удивил.

— От запаха возбуждённой Подруги ликану отчаянно хочется где-нибудь с ней уединиться для близости. Распыление заставит мужчину сорвать с суккуба одежду, чтобы спариться с ней, не сходя с места. Даже если на них будет смотреть весь клан.

А он так и поступит, это если она начнёт распылять?

— Я уже сказала, что буду есть обычную пищу. Тогда не будет необходимости ни в каких распылениях. Нам даже не придётся дотрагиваться друг до друга.

Гневно толкнувшись бёдрами, он снова потёрся о неё своей эрекцией.

— Думаешь, удержишь при себе свои руки?

Она не могла отрицать свою физическую реакцию на него. Но придётся прояснить весь расклад.

— Скажем, меня действительно к тебе тянет — даже если я тебя презираю. Так в чём же разница между тем, что ты со мной делаешь, и тем, что, как ты думаешь, я сделаю с тобой?

Он нахмурился:

— О чём ты говоришь?

— Если ты заставляешь меня хотеть тебя против воли, то кто из нас суккуб? Твоя внешность — это твоё распыление. Объясни мне разницу.

На его лице мелькнуло озадаченное выражение, но потом вновь вспыхнула его ненависть.

— Я никогда не буду использовать свою внешность, чтобы насиловать других.

Она пихнула его. Но даже со своей новой силой она не могла сдвинуть его с места.

— Ты не должен опасаться этого с моей стороны, МакРив. Я предпочту умереть с голоду. С нетерпением жду этого момента, лишь бы не питаться от тебя.

Отпустив её, он встал, бросив на девушку испепеляющий взгляд.

— Я припомню это, когда ты будешь умолять, чтобы я тебя трахнул. И когда я буду вновь и вновь тебе в этом отказывать.

Глава двадцать восьмая

— Пасуй, Бен! — прокричала Хлоя.

Вместе с Ронаном, Маду и ещё шестью другими игроками они организовали небольшой футбольный матч. Четыре дня прошло с того момента, как МакРив явил ей своего зверя, но тот факт, что все окружающие ликаны имели такого же внутри себя, до сих пор казался ей нереальным.

Ронан её «опекал», а она ускользала от него при помощи своей новой силы и скорости. Как самопровозглашённый директор по спорту в клане, она начала с ним тренировки. Увы, требовалось время, чтобы овладеть её техникой.

Она решила, что позиция директора по спорту займёт её и не даст сойти с ума — кроме того, Ронан был ей нужен, чтобы помочь с побегом.

Как обычно, за пределами поля под дубом сидел МакРив. Для человека, который так сильно её ненавидел, он наблюдал за ней постоянно, молчаливый, погружённый в свои мысли, будто ждущий, что она вот-вот упадет и "начнет молить его об этом".

К счастью, двойственность её природы позволяла справляться с позывами. В основном. Практически полностью, пока она занималась другими делами, а в её желудке была еда.

Большую часть времени она его игнорировала. Ладно, игнорировать его было почти невозможно. Она чувствовала его присутствие, если он находился поблизости, чувствовала его взгляд через всё поле. Интересно, вспоминал ли он тот проведённый вместе день. "Лучший день в моей жизни", так он сказал. Она, должно быть, мазохистка, потому что всякий раз проигрывая в голове события того дня, она чувствовала, как сердце отзывается болью… .

Удивительно, но трюк МакРива на стене сработал. Существа ушли, но он всё равно её не отпускал. Даже Манро был против её отъезда, настаивая на том, что её могут отследить, если не принять меры.

Меры вроде секретного талисмана.

Оценив свою позицию на поле, она пришла к выводу, что не хочет оставаться рядом с МакРивом, но также не хочет, чтобы её вновь похитили кентавры. Тот вспыхнувший отпечаток ладони на стене. Если она пересечёт границу, Правус получит оповещение по электронке? Единственным решением был талисман, что делало его для Хлои аналогом Кубка мира.

Ронан рассказал ей, что дружит с некоторыми ведьмами, включая её похитительниц, так что она попросила его помочь с покупкой.

— Извини, Ти-рекс, — ответил парень. — Дом Ведьм всегда требует плату вперёд.

— Никакой аренды с правом выкупа? — спросила она. — Рассрочки?

— Не существует такого понятия как "кредит у ведьм". — Эта мысль заставила его рассмеяться. — Когда узнаешь ведьм, поймёшь, почему твои вопросы смешны.

Об этом талисмане она думала постоянно. Лёжа в кровати, она придумывала способы получить сотни тысяч долларов.

До того момента она здесь застряла. Честно говоря, она уже начала привыкать к бессмертию и всему, что было с этим связано.

Вечером в день её трансформации в дверь постучал Рон. Она лежала, уставившись в потолок, по-прежнему злая после разговора с МакРивом.

— Проваливай, парень. Я занята.

— Ты не можешь оставаться здесь вечно. Хочешь поиграть в футбол?

Она вскочила с постели. Она слышала… да, коленом он подкидывал в воздух мяч.

В тот первый день на поле Хлоя обнаружила, что стала быстрее и жёстче. Ну, или ликаны-подростки — просто неженки.

Однако радость от этих открытий имела горький привкус. Да, это было восхитительно — лететь по полю на огромной скорости, но она также понимала, что, скорее всего, была заряжена питанием от МакРива.

Отчего ей хотелось кого-нибудь придушить…

Ронан здорово помогал занимать голову. В обмен на тренировки он отдал ей свой старый айпод и все подходящие футболки и шорты. Он даже откопал где-то старую пару бутсов. Обувь была ей велика, но она справлялась.

Паренёк также продемонстрировал, что можно делать, будучи бессмертной.

— Заберись на башню и спрыгни вниз, — он указал на соседнюю смотровую башню высотой минимум пять этажей.

Вспомнив, как быстро зажила рука, она, наконец, поддалась на его провокации. Прыгая второй раз, она хохотала.