Юность Розы (сборник) - Луиза Мэй Олкотт

В такие минуты лицо девушки обычно сияет от счастья, но Роза была серьезна. Время от времени она деловито и небрежно бросала в ящик очередной приготовленный пакет. Она не вкладывала в подарки особой любви.

Доктор Алек вошел в комнату и, увидев необычное выражение на лице племянницы, забеспокоился. Любое омрачавшее девушку облачко сразу бросало тень на лицо ее опекуна.

– Не можешь ли ты на минуту отвлечься от приятного занятия и зашить мне перчатку? – спросил он, подходя к столу, усыпанному лентами, кружевами и цветной бумагой.

– Конечно, дядя, с радостью.

Лицо ее вдруг просияло, обе руки протянулись за старой, изношенной перчаткой, а в голосе послышалась такая душевная радость, которая делает приятной самую ничтожную услугу.

– Леди Щедрость, кажется, страшно занята. Может, ей нужна помощь? – доктор бросил взгляд на разложенные перед ним сокровища.

– Нет, благодарю вас. Разве только вы вернете мне утраченный интерес к этому делу. Как скучно готовить подарки, если ты не собираешься дарить их любимым людям! – последние слова девушка произнесла с легкой дрожью в голосе.

– Я никогда ничего не дарю тем, кого не люблю. Почему бы и тебе не поступать так же? Ведь накануне Рождества все делается по доброй воле. Сколько у тебя должно быть друзей, если им предназначаются все эти штучки!

– Я думала, что они мои друзья, но оказалось, что далеко не все. Это-то меня и тревожит.

– Ну-ка, отложи мою перчатку, дорогая, и расскажи, что у тебя на сердце, – дядя Алек уселся напротив Розы с самым ласковым выражением лица.

Но та, крепко сжав вещицу, проговорила с жаром:

– Нет, нет, сначала зашью! К тому же я не смогу смотреть вам в глаза, пока не расскажу, какая я дрянная, подозрительная девушка, – и принялась орудовать иголкой, не поднимая глаз от работы.

– Хорошо, я с радостью выслушаю твою исповедь. В последнее время я замечал озабоченность на лице моей девочки. Неужели кто-то подмешал горечи в чашу со сладким нектаром?

– Да, дядя, я не хотела этого замечать, но это так. Мне стыдно, но я должна поделиться с вами. Научите, как вернуть чаше сладость, или заставьте выпить ее как лекарство.

Она помолчала минуту, затем девичьи печали полились из нее сплошным потоком:

– Дядя, большинству людей, которые так добры ко мне, я совершенно не нужна. Их не я интересую, а мои деньги. Эта мысль гложет меня, ведь я так радовалась и гордилась всеобщей любовью. Лучше бы у меня не было ни пенни, тогда бы я знала, кто мои настоящие друзья.

«Бедняжка! Она уже поняла, что блестит не только золото, и разочарования уже начались», – сказал доктор про себя, и заметил громко, с утешительной улыбкой:

– Поэтому пропало Рождество и исчезло удовольствие готовить подарки?

– О нет! Только не для тех, в ком я уверена. Для них я стараюсь больше, чем всегда. Я вкладываю всю душу в каждый стежок. Ведь тетушке Изобилие, тете Джесси, Фиби и мальчикам совсем неважно, сколько стоят мои подарки, они одинаково будут радоваться любой безделице.

С этими словами Роза открыла ящик комода, где лежали подарки, изготовленные ее собственными руками. Она любовно перебирала их, с улыбкой трогала голубую ленту на большом пакете, перевязанном морским узлом, словно вспоминая о том человеке, кому он предназначался.

– А вот эти, – она выдвинула другой ящик и полупечально-полупрезрительно подбросила его содержимое в воздух, – эти я купила и подарю, потому что на них рассчитывают. Эти люди озабочены лишь ценой подарка, им безразличен даритель. Не удивлюсь, если мне не удастся им угодить, кое-кто меня еще и осудит. Ну разве может радовать такое занятие?

– Конечно, нет. Но, может быть, ты чересчур несправедлива к ним, моя дорогая? Не позволяй зависти или эгоизму нескольких людей отравить твою веру во всех остальных. Почему ты считаешь, что никто из этих девушек тебя не любит? – спросил он, читая фамилии на разбросанных свертках.

– Боюсь, что это так. На вечере у Ариадны я случайно услышала разговор своих приятельниц, который меня глубоко огорчил. Почти каждая толковала лишь о том, что я подарю ей, и надеялась, что это будет что-нибудь дорогое. «Она так богата, что не должна быть скупой», – надеялась одна. «Я несколько недель ей угождала, неужели она это позабудет», – говорила другая. «Она должна подарить мне хоть несколько пар своих перчаток. У нее их целая куча. Я как-то примеряла (они мне совершенно впору) и дала ей понять, что они мне нравятся», – прибавила третья. Как видите, я заметила ее намеки, – и Роза открыла изящную коробку, в которой лежало несколько пар ее лучших перчаток, украшенных множеством пуговиц.

– Что ж, сюда вложили много фольги и духов, но ни капли любви, – сказал дядя Алек и улыбнулся, заметив презрительный жест, с которым Роза оттолкнула от себя коробку.

– Вы правы, любви здесь ни капли. Я подарю им подарки, но отниму мое доверие и уважение, которые им все равно не нужны. Может быть, это неправильно, но мне непереносима мысль о том, что их хорошее отношение ко мне – не более чем лицемерие, преследующее корыстные цели. Сама я совсем не так отношусь к людям!

– Я не сомневаюсь в этом, моя девочка. Принимай вещи такими, как они есть, и научись отделять зерна от плевел. На самом деле зерен гораздо больше, просто надо уметь их искать. Это все твои горести?

– Нет, дядя, это еще мелочи. Боюсь, что когда я привыкну не доверять этим девушкам и научусь, по вашему совету, принимать их такими, какие они есть, то разуверюсь во всех остальных людях. А перестав верить в людей, мне придется жить в полном одиночестве. Я ненавижу интриги и притворство!

Роза говорила все это с нарастающим раздражением и так дергала нитку, что та в конце концов оборвалась.

– Очевидно, тебя колют и другие шипы? Давай их тоже выдернем, а потом поскорее залечим больное место. Помнишь, сколько раз в детстве мне приходилось вынимать занозы из твоих пальчиков? – доктор стремился как можно скорее помочь любимой пациентке.

Роза рассмеялась, но румянец на ее щеках разгорелся еще ярче, когда она призналась со смесью девической стыдливости и природного чистосердечия:

– Тетя Клара надоедает мне предостережениями против молодых людей, которых я встречаю. Она говорит, что они ищут лишь моего состояния. Это ужасно, и я не хочу слышать этого. Однако все время ловлю себя на этой мысли, когда они вьются вокруг меня. Я не настолько тщеславна, чтобы приписывать мой успех красоте. Может быть, это глупость, но мне кажется, что я и без денег чего-нибудь стою.

Голос Розы слегка задрожал при последних словах. Доктор Алек вздохнул, глядя на печальное личико, утратившее простодушную веселость. Впервые поколебалась неизменная детская вера Розы в людей. Он ожидал этого: девушка начинала понимать и пыталась скромно высказать то, что давно уже было ясно для светских глаз. Богатая наследница привлекала множество молодых людей. Нельзя было всех их назвать плохими людьми, ведь большинство юношей с детства воспитываются в убеждении, что молодые девушки стремятся повыгоднее продать или свою красоту, или богатство.

Обладая тем и другим, Роза оказалась весьма выгодной партией. Многочисленные поклонники наперебой пытались выхватить друг у друга завидный приз. Роза не считала удачное замужество единственным исходом и целью жизни женщины, как многие ее приятельницы. Когда прошло первое упоение успехом, она вдруг поняла, что для поклонников главную прелесть составляло ее приданое. Об этом красноречиво говорили многозначительные взгляды, вскользь брошенные слова и легкие намеки. Чуткий женский инстинкт подсказывал девушке, что причиной всеобщей благосклонности к ней был исключительно деловой интерес.

Роза была глубоко разочарована и возмущена. Она относилась к любви как к священному дару, который невозможно познать, пока не почувствуешь сердцем, который нужно принять с благоговением и бережно хранить до самой смерти. Стоит ли удивляться, что ее шокировало легкомысленное отношение к любви и рассуждение о браке как о торговой сделке, без малейшей мысли о его высоком назначении, громадной ответственности и мирных радостях. Девушка была совершенно сбита с толку: пошатнулось все, во что она прежде верила, порой ей казалось, что она без компаса плывет по открытому морю. Новая жизнь разительно отличалась от ее прежнего уклада, и то, что вначале очаровывало Розу, теперь приводило в недоумение.

Настроение воспитанницы было хорошо знакомо доктору Алеку, и он постарался предостеречь ее без излишней назидательности.

– Любящим и знающим тебя людям безразлично, сколько у тебя денег. Будь благоразумна, моя девочка, и береги веру, которая живет в тебе. Это испытание – всего лишь пробный камень. Даже если все вокруг выглядит истинным, сомнений не избежать. Значит, следует быть осторожной, тщательно проверять и женщин, и мужчин, с которыми сходишься. Я верю, что твой ум, интуиция и опыт предохранят тебя от грубых ошибок, – он положил ей руку на плечо и ободряюще заглянул в глаза.