Нет дыма без огня - Сандра Браун

Но в глубине бросовой земли лежало целое озеро отличной нефти; Джоди это прекрасно знала, так же как и геолог «Нефтяной компании Такетт»; как и другой, подкупленный Джоди, чтобы он подтвердил ложь первого. Еще не просохли чернила на документе, передающем права на землю «Компании Такетт», а «Компания» уже приступила к сооружению на участке буровой вышки. Когда из скважины пошла нефть, Фергус почти лишился рассудка. Он обвинил Джоди и Такеттов в том, что они воры и лжецы. Когда же Джоди вышла замуж за Кларка Младшего, проклятия Фергуса стали еще громче. Но он никогда не обращался в суд по поводу мошенничества, жертвой которого оказался, и люди решили, что все его громкие жалобы это не более чем обида и ревность, потому что Джоди предпочла ему Кларка Младшего.

Фергус построил свой мотель, начавший приносить доход буквально со дня открытия. Но даже если бы мотель достиг уровня отелей «Ритц-Карлтон», все равно Фергус никогда бы не накопил такого богатства, как Джоди. Фергус до сих пор таил в сердце злобу против Такеттов.

Бови остановил грузовик у забора из металлической сетки, аккуратным четырехугольником окружавшего скважину. Он вышел из машины и обошел ее кругом, чтобы помочь Джейнэллен вылезти из кабины, но она уже спрыгнула на землю. Бови ключом открыл ворота.

Ровно гудел мотор станка-качалки. Кейто уже проверил его сегодня несколькими часами раньше, что он делал каждый день, за исключением выходных, когда объезд совершал его сменщик. Их с Джейнэллен интересовали не насос или нефтяные цистерны, а коробка с измерительными приборами, где самописцы разноцветными чернилами регистрировали давление в трубах, температуру газа и скорость его движения. К счастью, коробка с измерительными приборами для скважины номер семь находилась рядом со скважиной. Иногда ее устанавливали на расстоянии нескольких миль.

Через четверть часа Бови чувствовал себя круглым идиотом. Со скважиной номер семь все было в порядке. Измерительные приборы работали нормально. Они не показывали никакой утечки между скважиной и счетчиком. Все находилось в отличном состоянии.

— Наверное, вы подумаете, что у меня не все дома, — пробормотал Бови.

— Я так не думаю, Бови. Я даже разрешаю вам, если от этого вам будет легче, поставить контрольный счетчик между скважиной и приборами.

Бови показалось, что она его ублажает.

— Хорошо, я поставлю, — согласился он, видя в этом некий подвох. — А вы не знаете, делался ли когда-нибудь от этой скважины отвод для сжигания газа?

— Если он и был, то его заглушили, когда подобная практика стала незаконной. Мы больше не теряем газ таким образом.

Они повернули обратно к воротам. Бови запер их на замок.

— Вы говорили об этом вашей маме?

— Нет.

— Потому что считаете неважным?

Она уже подошла к грузовику и повернулась к нему, прикрыв ладонью глаза от солнца.

— Прошу вас не приписывать мне свои слова. Теперь я стараюсь по возможности не расстраивать маму, если о чем-то можно умолчать.

— Какая вы красивая, мисс Джейнэллен.

— Что вы сказали? — воскликнула она. Ее рука осталась на прежнем месте, козырьком защищая глаза.

Черт бы тебя побрал, дурак. Вот ты и высказался. Бови почесал затылок под шляпой. Он не собирался доверять ей свои мысли. Слова выскочили сами собой. А теперь придется объясняться.

— Просто… я вдруг заметил, какая вы красивая, когда стоите вот так… Когда солнце светит вам в глаза, а ветер развевает волосы.

Под горячим сухим ветром платье облепило ее тело, и он впервые мог по-настоящему рассмотреть ее фигуру. На его взгляд, фигура очень хорошая, но он не стал слишком долго удовлетворять свое любопытство, потому что Джейнэллен жалобно сморщилась и ее глаза наполнились слезами, причем совсем не от солнца.

— Боже мой! — всхлипнула она. — Что же это такое? Я умру со стыда!

Ее реакция вызвала у него беспокойство. Ему только недоставало, чтобы после выхода из тюрьмы он ввязался в какую-нибудь историю с женщиной, которая плачет и твердит, что умрет, пусть даже только от стыда. Он вытер вспотевшие ладони о штаны.

— Послушайте, мисс Джейнэллен, пожалуйста, успокойтесь. — Он тревожно огляделся по сторонам в надежде, что никто не видит этой сцены. — Когда я сказал… я не имел в виду ничего плохого. Вы со мной под надежной защитой, и вы это знаете. Я хочу сказать, я не…

— Если он сказал вам, чтобы вы за мной присматривали, это вовсе не значит, что вы обязаны меня осыпать комплиментами, когда на самом деле вы думаете совсем обратное.

Бови прищурился и склонил набок голову, неуверенный, что правильно понял ее слова.

— Что вы сказали?

— Я не хочу, чтобы он меня охранял, и вы тоже.

— Кто он? Вы имеете в виду своего брата? Кея?

— А кого же еще, — произнесла она раздосадованно. — С тех пор как он попросил вас меня караулить, куда бы я ни пошла, я всюду на вас натыкаюсь.

— Я… Прошу извинить за причиненные вам неудобства, но я пообещал Кею, что буду за вами присматривать, а я держу свое слово. Я буду присматривать за вами до тех пор, пока он не отменит свое приказание.

— Так вот: я его отменяю. Сейчас же. Все репортеры покинули Иден-Пасс. Мне больше нечего бояться, что они меня подстерегут, а вам нечего больше затрудняться.

— Мне вовсе нетрудно возить вас, мисс Джейнэллен.

— Я сама умею водить машину! Я вожу машину с шестнадцати лет.

— Да, мэм. Я знаю, но…

— И я разбираюсь в показаниях приборов не хуже любого мужчины. И без сопровождения.

— Я знаю, что вы все умеете.

— И если вы считаете своей обязанностью следовать за мной по пятам, это не значит, что вы обязаны делать мне пустые комплименты…

— Они не пустые…

— Чтобы потом надо мной смеяться.

— Смеяться?

— Я знаю, что мужчины обо мне думают. Они считают меня высохшей старой девой. Мьюли мне сказал, что они надо мной смеются за моей спиной. Вы стараетесь подлизаться к моему брату…

— Да замолчите вы, черт побери, хотя бы на минуту, — сердито прервал Бови. — Я ни к ному не подлизываюсь. Понятно? И оставьте вашего брата в покое, потому что он не имеет никакого отношения к тому, что я сказал. И мне совершенно наплевать, что там думают другие мужчины. У меня своя голова на плечах, и если кто не согласен с моим мнением, пусть катится к кошке под хвост. Я сказал вам, что вы красивая, и я так думаю. Боже праведный! Другие женщины сказали бы: «Ах, Бови, спасибо тебе. Как приятно такое слышать», и этим дело бы и кончилось. Так нет. Это не для вас. Вы передернули мои слова, потому что вы злюка и придира, честное слово, можно подумать, что у вас в заднице гвоздь.

Слова эхом отдались в воздухе, прежде чем ветер быстро унес их прочь.