Мне тебя заказали - Сергей Рокотов

- Эт-т-то... - стал заикаться Жиклер, указывая дрожащим пальцем на обгорелый труп. - Т-т-ты узнаешь, кто это?

Кардан молча кивнул в ответ.

- Что будем делать? - спросил Жиклер.

Кардан тупо глядел на обгорелый труп с золотыми часами на левой руке. Потом вытащил из кармана пачку "Парламента", закурил и, откашлявшись, произнес:

- Надо звонить Живоглоту. И немедленно...

- Нас-то не заподозрят? - задрожал Жиклер, вспомнив бесцветные глаза Живоглота. - Эх, связался я с тобой...

- Заткнись, падло! - рассвирепел Кардан. - Не связался бы, барахтался бы под ногами, как мышонок... а тут ездишь на лимузине, длиннее всех на трассе. И жалуешься еще, тварь неблагодарная... Кто нас заподозрит? На хрена нам такие дела? Херню городишь... Ладно, пойду звонить...

Он зашел в бокс и набрал номер телефона Живоглота.

- Николай Андреевич, - произнес он хриплым голосом. - Это я, Вася... Ну, Кардан, короче. Срочно приезжайте к нам в автосервис.

- Офонарел ты, что ли, Кардан, мне приказываешь? - обозлился невыспавшийся Живоглот. - Тебе пригнали тачку, вы и делайте. "Срочно приезжайте", - передразнил он механика. - Когда надо будет, за тачкой приедут. И не я, а другие... Офонарел совсем...

- Тут дело не в этом, Николай Андреевич, - настойчиво произнес Кардан. - Тут... другое... Тачку привезли битую, открыли багажник, а там...

- Что там?! - ничего не понял Живоглот, хотя уже насторожился, так как попусту эти люди беспокоить его в такое время не станут. - Ты говори яснее...

- Там... Николай Андреевич, в некотором смысле... Как вам сказать... Человек там... Вернее, бывший человек... Его... это самое...

- Понял, понял, - на сей раз до Живоглота дошла суть несвязного бормотания Кардана. - Скоро буду...

- И не просто, - зловещим шепотком добавил Кардан. - А чей-то... И я знаю, чей... Поэтому звоню вам, а не кому-нибудь...

- Так чей же? - холодея, спросил Живоглот. Сон с него как рукой сняло.

- Где крыша дома твоего, где крыша дома твоего, - неожиданно для себя пропел фальшивым густым басом Кардан.

И, услышав этот, вроде бы некстати пропетый куплет, Живоглот понял все... Дрожащими пальцами он вытащил из пачки сигарету, закурил, а затем стал набирать номера братков...

Глава 9

Только к середине дня Михаил Лычкин немного пришел в себя. Но даже тогда при воспоминании о битой машине его охватывал приступ злобы, и он снова прикладывался к рюмке французского коньяка, а выпив рюмку, закуривал очередную, неизвестно какую по счету сигарету.

Приехав в казино, он позвонил на московскую квартиру Ларисе и дрожащим от гнева голосом доложил, какую промашку допустил Гена. Та стала утешать Михаила.

- Ну не расстраивайся из-за такой ерунды, Мишенька, - щебетала она. Подумаешь, машину помяли, ну, сделают же, обещали, значит, сделают... Ты у меня такой крутой, такими денежками ворочаешь, а расстраиваешься из-за царапины на машине.

- Да не царапина это, а сильная вмятина! - крикнул он.

- Да ты знаешь, сколько людей каждый день гибнут на дорогах? А ты у меня жив и здоров, только расстраиваешь себе нервную систему, - засмеялась Лариса.

В последнее время настроение ее стало снова прекрасным и безмятежным. Уже года полтора охладевший к ней Гнедой не приставал к ней, делал вид, что между ними абсолютно ничего не было. И они уже не находились в том унизительном состоянии, как тогда, когда он воспылал к ней и придумывал различные мерзкие забавы для своей утехи. Они с Михаилом мужественно выдержали унижения, остались и при выгодной кормушке и друг при друге. А такое удавалось далеко не всем, имевшим удовольствие общаться с Гнедым.

- Ты сегодня приедешь сюда? - спросила она Михаила.

- Приеду, разумеется, я теперь безлошадный, на дачу не на чем переться, - горько констатировал он. - И зачем мне вообще шофер? Я вожу машину гораздо лучше этого мудака Гены. Придумал же шеф такое мучение...

- Вот и хорошо, что приедешь... Я тебе такую вкуснятину приготовлю, пальчики оближешь, - пообещала Лариса. - Целую...

Михаил пригласил к себе в кабинет Игоря Глотова, который теперь работал у него в казино главным администратором. Дав необходимые указания, он налил ему рюмку коньяка.

- Давай, Игоряха, за все хорошее! - провозгласил он, поднимая свою рюмку.

Так они просидели часа два. И тут произошло нечто неожиданное...

За дверью кабинета послышались грохот и брань, затем дверь резко распахнулась, и в кабинет ворвался взмыленный Живоглот в короткой черной кожанке, крутящий на пальце брелок с ключами от машины. За его спиной торчали бритые головы братков. Их было не меньше десяти человек.

Живоглот остановился на пороге и внимательно поглядел на Лычкина. Тот слегка приподнялся на своем стуле и, ничего не понимая, глядел на ворвавшихся, Такими же удивленными глазами глядел на них и Игорь.

- Кайфуете? - тяжело дыша, спросил Живоглот.

- Да...Вот... - промямлил Михаил, не понимая зверского выражения его бесцветных глаз. - Коньяк пьем... Присоединяйтесь...

- За упокой пьете, - на тонких губах Живоглота заиграла мерзкая улыбочка.

- За чей упокой? - не понимал ничего Михаил.

- Лохом меня считаешь? - прошипел Живоглот. - А ну, вставай, поедешь с нами!

Михаил встал, поднялся со стула и Игорь.

- Да что случилось, братан? - недоумевал Игорь.

- Разберемся, - цедил Живоглот. - Разберемся по большому счету, с пристрастием, до самой подноготной... Не место здесь базарить, уши кругом. Пошел в машину, Мишель!

Двое братков схватили Лычкина под руки и быстро повели его к выходу. Подчиненные Михаила с удивлением глядели на то, что творят с их управляющим. Но они прекрасно знали Живоглота и понимали, что раз так обращаются с Лычкиным, значит, его дело плохо.

Михаила вывели на улицу, подтолкнули к белому "БМВ" Живоглота и втиснули на заднее сиденье. Братки сели с двух сторон от него, а Живоглот уселся рядом с водителем.

Остальные тоже расселись по машинам, и кавалькада поехала на квартиру к Живоглоту.

Ехать было недалеко, Живоглот жил в двух кварталах от казино. Он уже построил себе коттедж на Боровском шоссе, поселил там свою здоровеющую с каждым годом кубышку-мать, а сам бывал там редко. Отчего-то он плохо чувствовал себя на природе, ему больше нравилось смотреть на мир с девятого этажа своей квартиры в Крылатском.

Пугая соседей, проклинающих тот день и час, когда Николай Андреевич Глотов вселился в их дом, орава проследовала в подъезд. Михаил шел как бы в круге, бледный, ничего не соображающий, дрожащий от страха. Он понимал, что просто так подобных вещей не бывает, произошло что-то ужасное, в чем обвиняют именно его. А о том, что делают с проштрафившимися братками, он был наслышан от своего старшего товарища Гнедого. Только вот в чем его обвиняют, понять никак не мог, терялся в догадках, напрягал память.

"Гнедой, наверное, здесь, - думал он. - И сейчас устроит мне разнос. Видно, придумал опять что-нибудь паскудное для своей потехи. Только бы Ларису не трогали". Каких-нибудь экспериментов с Ларисой он боялся больше всего и благодарил бога за то, что Гнедой потерял к ней всяческий интерес. Но как потерял, так и снова приобрел, с него, садиста, станется... Но Гнедой должен был утром улететь на толковище в Нью-Йорк, туда командировал его главный босс, знающий его длинный язык и витиеватую манеру разговаривать, способную запудрить мозги любому авторитету, особенно не очень грамотному. Кстати, билет ему брал Михаил. Наверное, по ошибке взял не на то число... А встреча должна состояться завтра... Вот ему теперь будет от Гнедого... Но он точно помнит, что брал билет в первый класс на пятнадцатое мая, отлично помнит... А может быть, ему подсунули билет в экономический класс вместо первого? Таких ляпсусов Гнедой не прощает, к этому относится особенно трепетно... Ладно, отбрешется, ничего, где наша не пропадала... А может быть, эта стерва Лерочка пожаловалась Гнедому, что Михаил к ней пристает? Вот это может быть еще покруче. Не любит таких вещей Гнедой, ох, не любит...

Живоглот отпер ключом дверь, братва расступилась, и хозяин мощным пинком вбил своего гостя в квартиру. Михаил потерял равновесие и упал носом на пушистый палас в прихожей. Слава богу, что не разбил нос о трюмо, стоявшее напротив входной двери...

О том, что с ним вообще сегодня обращаются довольно странно, как никто не обращался давным-давно, он как-то не подумал. Потому что все эти годы жил в состоянии некого затаенного страха, постоянно ожидая чего-то неприятного, какой-то расплаты за свою сытость, за особняк, за шикарную машину, за деньги, которым не знает счета. За все надо платить, он был не настолько глуп, чтобы не понимать этого. Раньше он платил Гнедому своими унижениями, участием в его мерзких изощренных оргиях, сначала своим участием, затем вместе с Ларисой, что было особенно ужасно, ведь он по-своему любил ее, и она была фактически его женой. Но потом это прекратилось, Гнедой перестал приглашать его на вакханалии, отношения стали чисто деловыми, и братки, даже такие крутые, как Живоглот, разговаривали с ним, управляющим казино, принадлежащим Гнедому, довольно почтительно... И вот... Наступила пора расплаты за привольную сытую жизнь...