Хозяйка Англии - Элизабет Чедвик

Выскочив наружу, Вилл собрал вокруг себя своих воинов и погнал без разбору и фламандцев, и нормандцев прочь со своей части лагеря.

Лязг оружия, вопли, стоны разорвали покой ночи. Галопом проскакали две сорвавшиеся с привязи лошади. На противоположном конце лагеря полыхал, объятый пламенем, большой круглый шатер нормандского сеньора Гуго де Гурне. Вилл подхватил кувшин воды от палатки своего повара и побежал тушить пожар. На ходу он приказал рыцарям тащить туда бочки с песком, заготовленным для чистки доспехов. Через лагерь промчались всадники, размахивая копьями и мечами: это личная охрана короля явилась наводить порядок и ловить зачинщиков.

– Сучье фламандское племя! – сплюнул нормандский рыцарь, который бок о бок с Виллом сбивал пламя с шатра де Гурне кожаной накидкой.

– Это они начали? – спросил запыхавшийся Вилл.

– Из-за провизии! – крикнул тот между взмахами накидкой. – Одного из этих ублюдков поймали, когда он тащил бочонок вина из наших припасов… Мол, они имеют право забирать у нас еду, потому что у нас есть запасы, а у них нет. А после прибежали его дружки… Не стоять же нам просто так, пока нас обкрадывают.

Рыцари Вилла стали забрасывать огонь песком, но было ясно, что шатер Гуго де Гурне не спасти. Оставалось только следить, чтобы пламя не перебросилось на соседние палатки. Де Гурне с черным от копоти лицом кипел от ярости, глядя на то, как догорает его стоянка.

– Я больше не потерплю такого поведения от фламандцев короля. С меня хватит! – прошипел он сквозь зубы и обернулся к одному из рыцарей. – Соберите то, что уцелело. Мы уезжаем. – И с этими словами де Гурне двинулся прочь.

– А как же осада Лизьё? – бросил ему вслед Вилл, прижимая ладонь к боку, где уже расползалось красное пятно.

– Плевать. – Де Гурне дернул плечом. – Пусть король ведет в поход фламандцев, раз он их так любит. Роберт Глостерский прав. Стефан все спускает им с рук, этим фламандцам никто не указ. На жалобы в совете король не обращает внимания, так, может, обратит внимание на то, что лагерь опустел. И вам советую: забирайте своих людей и уходите. – Он отвернулся, чтобы отдать распоряжения слугам и рыцарям.

Вилл добрел до своего жилища и велел позвать к себе лекаря. После ночной стычки раненых было много, и к тому времени, когда лекарь добрался до шатра Д’Обиньи, Вилл уже стянул с себя одежду и приложил к ране льняную тряпку. После тушения пожара у него осталось несколько сильных ожогов и обгоревшие брови. Лекарь прищелкивал языком, вдевая в иголку конский волос.

– Повезло вам, что лезвие скользнуло вдоль ребер, а не пошло вглубь, – заметил он, – а то были бы сейчас мертвецом. Много я сегодня таких повидал. Эх, сколько же людей зашьют в саваны из-за какой-то глупой драки, и еще больше тех, кого придется латать.

Когда лекарь приступил к работе, Вилл сжал кулаки и зажмурился.

– Не один де Гурне покинул лагерь, – продолжал костоправ, накладывая швы. – Я насчитал не меньше дюжины нормандских сеньоров, выезжающих со всем своим добром. Армия короля стала значительно слабее.

Вилл поморщился. Скорее всего, кого-то Стефан уговорит вернуться, но в любом случае теперь ни о каком нападении на Лизьё и речи быть не может. Слишком сильны разногласия, а разделенные не побеждают.

После ранения у Вилла началась лихорадка, а от попытки проехать верхом лопнуло несколько швов и возобновилось кровотечение, так что до самого выздоровления пришлось ему сидеть в лагере и смотреть, как дробится и распадается армия Стефана, словно накатившая на камень волна. Поход на Лизьё сначала отложили, а потом и вовсе отменили.

В тот день, когда рана Вилла зажила полностью, под флагом перемирия в лагерь въехал сам злодей – Жоффруа Анжуйский, и игра стала совсем иной.

Глава 25

Аржантан, июнь 1137 года

Не в силах сдержать бурлящую энергию, Жоффруа мерил шагами покои жены. В руке он держал кубок с вином. Матильда следила за ним настороженным взглядом: супруг, казалось, был крайне доволен собой, а она ему не доверяла. Он прибыл некоторое время назад, однако пока не сказал ни слова, предпочтя по возвращении домой прежде поздороваться с сыновьями и углубиться в хозяйственные мелочи.

– Что вы сделали? – спросила Матильда.

Жоффруа остановился и повернулся к ней. Ходил он, слегка припадая на одну ногу, после того ранения под Ле-Сапом.

– Это все, что может сказать мне любящая жена после разлуки?

– Я ожидала, что ваш поход продлится дольше. Или вы здесь, чтобы поведать о вашей полной победе над Стефаном и о том, что он бежал до самого Виссана?

Жоффруа пожал плечами:

– Примерно так и есть.

Вошел слуга с мягкими белыми полотенцами и лоханью горячей воды, в которой плавали розовые лепестки. Когда все было готово для умывания графа, Матильда шевельнула рукой, и слуга удалился.

Жоффруа сел на скамью у огня и вытянул ноги в сапогах.

– В самом деле?

Опустившись перед мужем на колени, Матильда принялась стаскивать с него сапоги из мягкой телячьей кожи, сшитые так мастерски, что стежков было почти не различить. Мыть ноги мужчины, вернувшегося с войны или с охоты, – долг жены, но Матильда ненавидела исполнять его для Жоффруа. Он это знал и не упускал случая лишний раз заставить ее сделать это.

– Не проще ли было послать с этой вестью гонца?

– Зачем, если я сам могу навестить Аржантан, увидеть вас и сыновей? Так я убью двух зайцев сразу, и со Стефаном я сделал то же самое. – Жоффруа чуть не вскрикнул, когда она взялась за ту ногу, которую пронзил кинжал. – Поосторожней!

– Не хнычьте.

Матильда направила на него взгляд, в котором на поверхности был лед, а в глубине полыхало пламя. Они давно уже не делили постель, но она по-прежнему испытывала к мужу сильное влечение. Ей хотелось расцарапать ему спину и увидеть красный бисер крови, горящий на его лопатках, словно рубины. В глазах Жоффруа отразились те же чувства. Она поспешила сосредоточиться на том, чтобы стянуть с него чулки и портянки, обмыть его ноги теплой водой. Подошву левой обезобразил лиловый шрам, и вся ступня отекла, поскольку Жоффруа полдня не вынимал ноги из стремян. Зато правая ступня с высоким сводом и белая как алебастр могла бы сойти за ангельскую.

– Стефан отступил, – сказал Жоффруа. – Распустил войска по домам и сам отправился в Англию. Его поход закончен, возможно – навсегда.

Матильда оторвалась от лохани и озадаченно посмотрела на мужа:

– Почему вы не преследуете его?

Он самодовольно улыбнулся:

– Потому что Стефан заплатил мне, чтобы в ближайшие три года я этого не делал. Примерно по две тысячи марок за год.