Черные начала. Том 8 - Кирико Кири

не должно было быть причин злиться на меня, ведь я тогда проиграл в подворотне. Однако, с другой стороны, я победил, а так как её собакен-человек был такого же уровня, то значит я обошёл и его (видимо ему повезло выжить). Поэтому повод всё же был, да и она вряд ли забыла, как Гой над ней издевался.

А человеку только дай волю сорвать на ком-нибудь злость. Даже если это человек-кошка.

­— Взять его! — выкрикнула она, и её верный собакен тут же бросился в атаку.

Он был уже шестого, явно только-только взял уровень, с чем бы его можно было поздравить, не будь он при нашей первой встрече очень близко к границе между пятым и шестым. То есть, за всё это время он взял всего пару ступеней. Как говорил Гой, проигравших можно выставлять повторно с определёнными условиями и, видимо, Эссеса ил как там её, готовила его к новым соревнованиям.

Да только не того противника она выбрала.

Просто, чтобы не привлекать внимания, я приглушил свой уровень обратно до пятого, и теперь по идее был слабее, отсюда и такая смелая атака, но…

Я легко повёл корпусом в сторону, пропуская кнут, на конце которого звякнули лезвия, после чего вломил летевшему на меня парню тыльной стороной руки прямо в корпус, будто давал пощёчину, отбросив бедолагу вбок. Он пролетел несколько метров, врезавшись в дерево так, что сломал его нахрен и врезался в следующее, заставив то затрещать и накрениться.

Ударь я посильнее, он бы вообще тут улетел до самого озера, переломав все деревья на своём пути, но я сдерживался.

А ему оказалось этого мало.

Собакен девушки сделал вторую попытку атаковать, выполнив какой-то хитрый финт и попытавшись меня достать, однако и здесь я запросто уклонился. Более того, схватил его за хлыст и дёрнул на себя, да так что, он полетел мне на встречу.

И попытался повторить финт, который использовал тогда в подворотне — вогнать в меня саблю.

Только в этот раз я был резвее и просто сделал шаг вбок, пропустив его выпад мимо себя и встретив его прямым в рожу. Можно было представить, какой силы был удар, когда он на полном ходу влетел в мой кулак, который тоже двигался ему на встречу. Затрещали кости, полетели кровь и зубы, и чувак, сделав сальто в воздухе, рухнул на землю.

Я стряхнул с руки его кнут, который оставил на ладони рваные раны и посмотрел на изумлённых кошатников. Вот уж точно сюрприз для них, где чел на уровне Священного Роста уровень играючи уложил их человека на уровне Послушника Вечных.

Тут уже она сама схватилась за меч, хотя и была пятого уровня. Видимо себя делать сильнее они не видели смысла и вкладывались в рабов. Странно, но ладно.

— Не стоит, серьёзно, — покачал я головой, с интересом наблюдая за её реакцией.

Однако всё разрешилось довольно неожиданно и необычно, когда на поле боя выскочил…

— Сестрёнка!

Рушшсен.

Девушка так и осталась стоять с открытым ртом, глядя на приближающегося к ней мальчишку, даже не в силах вымолвить слова. Единственное, на что её хватило, упасть на колени и поймать его в объятия.

А потом на поле выскочила Шелишша.

— Эссеса!

И тоже бросилась в объятия девушки, которая не могла произнести ни слова, глядя на них глазами по пять рублей. Правда Газзенесс подошёл более скоромно, но и то лишь потому, что считал себя взрослым. Но от объятий всё равно не убежал.

Так что… да, мне было за что просить прощение. За то, что я слегка подпортил рожу их рабу, сломал несколько деревьев, что было запрещено, да и просто устроил заварушку, пусть вина лежала на той девчонке.

И тем не менее…

— Главное, что дети вернулись домой. Мы дорожим своим потомством, Юнксу. То, что ты сделал — бесценно. Я прошу извинить Эссесу за её бурную реакцию, но ты сам должен понимать, что назвать нас кошатником — страшное оскорбление.

— Это был не я.

— Да, и тем не менее.

Вину всё равно плавно переложили на меня. Как бы я тут им не помог, они всё равно считали меня человеком, кем-то, кто ниже их по статусу, пусть и были мне благодарны. Очень благодарны. Но я человек. Вот такая ирония по сути.

— Чего же ты хочешь за свой неоценимый вклад в наше будущее, Юнксу? — перешёл огромный кошатник к делу. — Что я могу тебе предложить? Кроме руки и сердца кого-то из нас — здесь я не в силах приказывать кому-либо.

— Не, не надо, я хочу лишь спросить, не покупали ли здесь в последнее время рабыню. Черноволосая, худая, приятная, но с маленькой грудью, невозмутимая, даже может быть высокомерная, злая и смотрящая на всех с высока.

— Не думаю, что я вот так вспомню сразу. Можно найти много рабов, что попадут под твоё описание, Юнксу.

— М-м-м… она хорошо владеет мечом, — решил я попробовать иначе. — Я бы сказал, что владеет едва ли не идеально, и не похожа на обычных бойцов.

— Хорошо владеет мечом? — задумался он на несколько секунд. — Черноволосая, надменная, хорошо владеет мечом… А знаешь, был у нас кто-то похожий… Да, был, но мы его продали, едва купили.

— Продали? Почему?

— Проблемная, ­— покачал он головой. — Проблемная, непокорная и очень упрямая. От неё было больше хлопот, чем проку, пусть мечником она была действительно отменным, раб должен подчиняться, а она едва не удавилась на рабском ошейнике. Хотя вынужден признать, выведи её на арену, и она бы наверняка заняла первое место. Жаль, конечно, терять такого бойца, но всё к лучшему…

— Она не называла своего имени? Или может второе имя?

— Нет, она молчала как рыба, и лишь смотрела на всех, как на жалких насекомых. Таких сломить очень тяжело. Потому и продали.

Он так часто повторяет это, что видимо та девчонка действительно доставила проблем им. И чем больше я о ней слышал, тем неспокойнее мне становилось.

— И куда её увезли?

— Увезли? Я так подозреваю, что в Хайрабат, это самый крупный город из всех, и те люди были, кажется, из него, по крайней мере, те вещи на которые мы обменяли девчонку, имели печать того города.

— Как выглядели те люди? — спросил я.

— Как ублюдки. Но одного ты найдёшь по имени Сурсим. Наёмник, довольно