Система Альфонса в Мире Боевых Искусств 5 - SWFan

готовы были наброситься на собственного союзника в лице Королевы Ледяного Сердца, чтобы избежать его ярости, тогда он использует их страх…

…И сделает его стократ сильней.

…

…

…

Лу Инь не первый раз было находиться в запечатанном состоянии, но никогда ещё это не было настолько мучительно. Она была всё равно что обычным человеком, которого заковали в цепи и подвесили посреди тёмной и промёрзлой камеры. Её мышцы содрогались от холода, руки не могли пошевелиться, растираясь о грубые цепи, и даже воздуха здесь было как будто недостаточно, отчего она испытывала непрестанное удушье.

Она хотела заснуть — и не могла. Ей нужно было говорить, чтобы не волновалась Тай, которая спряталась в маленькой брошке на её мантии. Лу Инь понимала, что девочка волновалась за неё, и старалась её успокоить, даже если каждая минута в сознании представляла для неё сущую пытку.

Временами она вспоминала свою жизнь в Секте Жемчужного Истока. Каждый день ей приходилось вставать до рассвета и работать до изнеможения, не покладая рук, даже когда в этом не было смысла, даже когда работу спихивали на неё другие люди. Весь мир тогда напоминал те самые цепи, которые теперь давили на её плоть, не позволяя ей пошевелиться.

Именно поэтому она мечтала стать воином, шептала Лу Инь, вспоминая вопрос, который задал старейшина Ву во время экзамена. Она хотела научиться летать, это правда, но то было спонтанное желание, в то время как на самом деле она просто хотела быть свободной — свободной от всех тех рамок, в которые её загонял весь мир и собственное тщедушное тело.

Перед глазами Лу Инь стояла лестница, по которой ей каждый день приходилось забираться и спускаться. Это был символ — миллион ступенек, миллион запретов, — и как же ей хотелось просто взять и пройти её в один шаг — взмыть в небеса и обрести… Свободу.

И вот она здесь. В цепях. В темнице. В безвольном ожидании своей кончины.

Если бы она знала, что всё так обернётся, стала бы она тогда защищать Королеву Ледяного Сердца или же прислушалась к приказам окружающих и оклеветала последнюю? Каждый раз, когда в голове Лу Инь раздавался этот вопрос, она была всё менее и менее уверена в своём ответе.

Возможно, именно это была последняя преграда, последняя кость, которая засела в её горле, не позволяя вздохнуть полной грудью. Вовсе не привязанность, про которую рассказывала другая Лу Инь, которая смотрела на неё из зеркала, но жалость. Добро. Вера в людей и справедливость. Может, если бы она избавилась от всего этого, если бы стала плотоядным монстром, который готов зарезать всех у себя на пути, тогда бы она обрела настоящую «свободу».

Прямо как она, подумала Лу Инь и посмотрела на девушку с чёрными волосами.

— Время пришло, Лу Инь. Идём, — с лёгкой улыбкой произнесла Хэнь Шань.

Лишь теперь Лу Инь осознала, что последние пару дней маячила на границе горячечного бреда. Цепи слетели с неё сами по себе, но затем другая, незримая, но ещё более непроницаемая сила схватила её и понесла за собой, не позволяя пошевелить даже кончиком пальца.

На смену чёрным казематам пришла синяя утренняя дымка.

Клятва Бесконечной Жертвы считалась запретной техникой. Поэтому и казнь посредством последней происходила без особенных фанфар. Обыкновенно предателей Храма Тысячерукой Бодхисаттвы казнили посреди широкой золотой платформы на глазах миллионов зрителей — Лу Инь провели на серую вершину непримечательной горы.

Наблюдать за происходящим явились Небесные руки и Семнадцать пальцев. Лу Инь заметила среди них знакомые лица: Цзинь Суаньмо, пурпурные глаза которой сверкали невозмутимым блеском, старуху Цинь, которая взирала на неё с явным удовольствием, и другие.

Затем все они ушли на второй план, и Лу Инь оказалась посреди серого каменного круга, напротив черноволосой девушки в белой мантии, за спиной которой широким полотном высилось синее утреннее небо.

— Кара предателю, — сказала Хэнь Шань, и в ту же секунду под ногами Лу Инь загорелись письмена, а затем она ощутила, как её культивация, её талант и годы, годы, которые она потратила на его развитие, силой вырывают из неё, точно зубы, которые выдирают с мясом.

По белому, как мел, лицу Лу Инь побежали кровавые слёзы.

…

…

…

Глава 66

Прибытие

Было утро, когда на горизонте показались очертания Города у Подножия Бодхисаттвы. Сима немедленно выпил ещё одно зелье, чтобы восстановить свои силы и, подавляя облегчение, что трехдневный непрерывный полёт, напоминающий бесконечный кошмар, увенчался успехом и он добрался вовремя, ринулся вперёд.

Храм Тысячерукой Бодхисаттвы при любых обстоятельствах старался продемонстрировать свою власть и величие. Во время экзамена, турнира и особенно когда карал преступников. Бывали, однако, исключения. Никто не любит выставлять на показ своё грязное белье, а потому к предателям, особенно тем, которые занимали высокие должности, у него было особенное отношение.

Известие о том, что Лу Инь собирались лишить культивации, разлетелось по всему региону, но при этом транслировать происходящее для чужаков никто не собирался. Просто все знали, что кара будет исполнена именно сегодня; посреди города висела давящая атмосфера, люди невольно говорили шёпотом и с волнением косились на парящий остров, зная, что совсем скоро случится непоправимое и что увидят это лишь сами ученики Небесной фракции.

Это была привилегия.

Обязанность.

И предупреждение, что станет с каждым, кто посмеет ослушаться воли великого Храма.

Все пути на небесный остров были закрыты, но для Сима это было совершенно неважно. Он взмыл над улицами города, летать над котором запрещалось, и устремился прямо наверх.

— Стой! Кто смеет вторгаться в Храм Тысячерукой Бодхисаттвы? — раздался грубый голос, и в небесах перед Сима возник стражник, облачённый в золотистые латы. Мелькнула вспышка, и рядом с ним появился другой, третий, четвёртый…

Каждый из них испускал могущественную ауру тирана Цветения. То была Священная Стража Золотой Бодхисаттвы, которая тысячу лет обороняла рубежи небесного острова.

— Я ученик Горы Верховного алхимика. У меня срочное послание от Ван Ганле, он подтвердит вам мои слова, когда вернётся, а сейчас пропустите, — поклонился Сима, не желая тратить на них ни единой минуты.

— Бодхисаттвы Мерцающей Звезды? — На лице капитана стражи появилось неуверенное выражение, но затем другой стражник воскликнул:

— Я помню его лицо! Это Сима Фэй, который сражался за руку «Падшей Бодхисаттвы» против принца Чёрного клана!

— Вот как? — капитан прищурился, разглядывая нетерпеливое выражение на лице Сима; в глазах у него промелькнул