Ненавижу любя - Оксана Волконская

жаль, – призналась девушка. – Она просто боролась, как умеет. Конечно, этого и не требовалось, но… Мне спокойно от того, что все прояснилось. Еще бы Асю найти…

– Васька, знаешь, ты удивительная, – с нежностью посмотрел Кирилл на девушку. Она его умиляла – своей искренностью и вместе с тем рассудительностью. Настоящая. Его. Их взгляды встретились, и Лине стало тепло и комфортно под этим его взглядом, будто она грелась на солнышке на берегу моря. Волшебство момента разрушила вернувшаяся Инга.

– А вот и я! – радостно объявила она. – Все, Кир, вези нас к Линке. А ты позвони Глебу, чтобы тот раньше, чем через три часа не приходил. Я его, конечно, люблю, но сейчас у нас девичник.

– Я смотрю, ты неплохо общаешься с братом Лины, – нахмурился Кирилл. – Мне готовиться стать дядей?

– Отстань, у нас с Глебушкой просто большая и искренняя любовь, – рассмеялась Инга. – В ней нет место пошлостям и низменностям. И вообще, я со всеми в хороших отношениях. Это только вы воюете друг с другом. Или уже не воюете? – прищурилась она.

– У нас пакт о ненападении на время поисков Аси, – буркнула Лина, набирая номер брата.

– А-а-а… это теперь так называется, – протянула подруга, но осеклась под мрачным взглядом парня. Тем временем Лина переговорила с кузеном и сообщила, что тот еще пока караулит друга Ильи.

Кирилл проводил девушек до дверей квартиры и нехотя удалился. Инга по-хозяйски прошла на кухню, достала бутылку из пакета, сыр, конфеты, посуду из шкафа, налила вина и протянула фужер подруге:

– Ну, за встречу!

Только после первого глотка она проговорила мучившую ее весь день мысль.

– Пожалуйста, скажи, что парень, с которым ты проснулась утром после клуба, не Кир.

– Это не Кирилл, – с готовностью подтвердила Василина, даже не пытаясь избежать взгляда подруги. Все равно бесполезно. Отчего-то стало немного жарко. Она надеялась, что от вина, а не от смущения.

– Теперь скажи это так, чтобы я поверила! – потребовала Инга.

– А вот с этим сложнее! – прямо посмотрела в глаза подруги Лина. Та смотрела на нее, сопоставляла увиденное и услышанное и все больше ошарашивалась осознанием:

– Твою мать! Черт побери! Твою мать! – словно в мантре повторяла она. – Да он… Как он только посмел… Я же его предупреждала тогда, что оторву… А ты! Линка, ты совсем с ума сошла? Тебе прошлого раза было мало? Совсем забыла, как с ума сходила? Я брата тогда чудом не убила! Казанова хренов! Убью скотину!

– Инга, хватит! – рявкнула Василина, устав слушать ругань подруги. – Все я помню! Абсолютно все! Просто… так получилось, – тихо и немного виновато закончила она.

Подруга залпом выпила бокал вина, налила новый и потребовала:

– Рассказывай! Только скрывать ничего не надо. Не убью я его, обещаю. Брат все-таки.

И Лина рассказала. Начиная от утра после клуба и заканчивая нападением в подъезде. Не скрыла она и о проведенных с Лаврецким ночах. Бутылка медленно пустела. Рассказ длился около получаса. Может, он был бы и короче, не перебивай Инга постоянно. Доставалось всем – и Лине, и Кириллу, и Вадиму, и даже Глебу, который не уследил за сестрой. Наконец подруга вынесла свой вердикт:

– Все это очень странно для моего брата. Не понимаю, зачем ему тебя шантажировать, чтобы ты сыграла его подружку. Он и реальную мог найти. А студентки эти – вообще писец просто. Это надо же такое придумать, поспорить на Кира. – И она безудержно захохотала. Василина подхватила, чувствуя, как со смехом уходит и терзающее ее напряжение. Хохотали они, наверное, минут пять, светло и радостно, до слез.

– Марго могла бы мне и рассказать об этом споре, – наконец успокоившись, сказала Инга. – Нет, ну каково, а? Призовой жеребец Кирилл Лаврецкий. – И она снова хихикнула. – Есть теперь чем брата троллить. Я так понимаю, он еще не в курсе? Кстати, что ты с нашим элитным коняшкой делать собираешься?

Василина сразу стала серьезной.

– А что я с ним должна делать? – с напускной небрежностью отозвалась она. – Это была лишь ни к чему никого не обязывающая интрижка. Бегать за ним я не собираюсь, у него и без того табун есть.

– Зайка, вот ври кому-нибудь другому, что мой брат тебе безразличен. Они тебе, может, и поверят. Я – нет.

– Ингусь, я не собираюсь ждать, пока он мною наиграется, – тихо ответила Лина, глядя прямо перед собой в одну точку. – Все, что было, то было. Продолжать все это я не вижу смысла.

– Как знаешь, – откликнулась подруга. Вот только она что-то сомневалась, что братец позволит спустить все это на тормозах. Слишком невероятной казалась история, что рассказала ей Лина, и слишком говорящим был взгляд Кирилла, когда он на нее смотрел. Она не всегда понимала, что творится в голове у брата, они были словно людьми с разных планет, но обидеть подругу второй раз не позволит. Если у него серьезные чувства и намерения, он сможет убедить Лину. Наверное. В любом случае, ему придется постараться. А она с удовольствием понаблюдает за этим спектаклем.

Глава 38

Кирилл и Глеб столкнулись у подъезда. Когда они поднялись на второй этаж, оба замерли в недоумении. Из-за двери квартиры доносилась, если не сказать орала, музыка, а также слышались голоса подпевающих исполнительнице Лины и Инги.

– Кирилл, вот скажи мне, что они там успели набухаться и почему ты за ними не следишь? – едва сдерживая смех, поинтересовался Глеб.

– Без понятия, Инга там что-то покупала. А меня они выгнали на пару часиков. – Лаврецкий потянулся к звонку, но его остановили:

– Погоди, у меня ключи есть. – И Глеб начал рыться в карманах. Когда парни, наконец, вошли в квартиру, им предстала занимательная картина. Две закадычные подружки сидели на диване посреди разбросанных подушек и перьев. Видимо, одна из думок, набитая перышками, не выдержала настоящей женской дружбы. В руках у каждой было по бокалу, на полу стояло две бутылки – одна пустая, вторая наполовину полная (если ты оптимист).

А сладкая парочка уже сменила репертуар. «Принес он гвоздь, чтоб в гроб любви его забить»[1], – чудесным разнобойным дуэтом напевали они. Музыкант Глеб поморщился, слушая эту безбожную фальшь. Кирилл разрывался между двумя чувствами – с одной стороны, безумно хотелось заржать, так потешно выглядели подруги. С другой – всыпать бы им хорошенько не помешало, алкашне. Только ругать их сейчас смысла точно не имело, и он расхохотался. Девочкам же нарушение тет-а-тета не понравилось.

– Вот что ржешь, Гамадрил Станиславович? – поинтересовалась Инга. – У нас тут это… как его… сеанс… психоневралгии… а, нет, не то… этой, как ее… терапии.

– Да уж, терапия бы вам не помешала, – сочувственно покивал Глеб. – Ремнем.

– Так, давай-ка я твою сестричку депортирую баиньки, а ты мою. Иначе я ее грохну. – Кирилл строго посмотрел на растрепанное светловолосое чудо, которое зашлось в хохоте:

– Хорошая отмазка, братец. Просто замечательная. Никто ничего не понял.

Василина на этих словах хихикнула и добавила:

– Глебыч, не отдавай меня этому тирану. Он меня свободы лишает! – взвизгнула Лина и пропела: – А мне летать, а мне летать охота!

– Сейчас полетаешь. – Кирилл перехватил ее за талию и закинул на плечо. Девушка задергалась. Легким шлепком он попытался ее успокоить. – Цыц, а то еще упадешь. Мою сестру тащи